Читать книгу "Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Терри Гудкайнд"

— О чем ты говоришь? Как это может случиться? Магистр Рал любит тебя, а не ее.

— Мало ли что может изменить нашу жизнь. Чума, Шота — все что угодно. Прошу тебя, Кара, я не вынесу мысли о том, что Надина займет мое место рядом с Ричардом. — Кэлен сжала руку Кары. — Пожалуйста, я прошу тебя. Обещай мне?

В синих глазах Кары загорелась решимость. Морд-сит не относились легко к своим клятвам. Кэлен знала, что просит Кару поклясться жизнью, потому что другой клятвы морд-сит не признавали.

Кара подняла эйджил и стиснула его в кулаке. Потом поцеловала его.

— Надина не займет твоего места рядом с магистром Ралом. Клянусь. — Кэлен кивнула; на мгновение на нее навалилась слабость. — Постарайся уснуть, Мать-Исповедница. Я буду рядом, буду охранять твой покой. Никто не потревожит тебя, и ты можешь спать спокойно, зная, что Надина никогда не займет твое место. Я поклялась.

— Благодарю тебя, Кара, — прошептала Кэлен. — Ты истинная сестра по эйджилу. Если тебе понадобится ответная услуга, тебе нужно только сказать.

Глава 37

Кэлен наконец избавилась от Нэнси и ее помощниц, сказав им, что она слишком устала и хочет только лечь и уснуть. Она отказалась от ванны, от прически, от массажа и от ужина; она разрешила Нэнси только помочь ей раздеться, чтобы не вызвать у нее подозрений.

Оставшись одна, Кэлен зябко потерла голые руки, проверила рану под повязкой и убедилась, что она заживает. Дрефан оказался хорошим целителем, да и припарки Надины помогли.

Накинув халат, Кэлен подошла к письменному столу возле камина. Пламя горело жарко, но, к сожалению, грело только с одной стороны. Она вынула из ящика перо и бумагу. Сняв крышку с серебряной чернильницы, она задумалась, как лучше начать.

Наконец она принялась писать.

Дорогой Ричард.

Я должна сделать кое-что важное, и только я могу это сделать. Это необходимо. Не только потому, что я уважаю тебя, но и потому что ты — Искатель, я соглашаюсь с твоими поступками, хотя порой мне хотелось бы, чтобы ты поступал иначе. Я понимаю, что должна позволять тебе делать то, что тебе представляется правильным, то, что ты сделать обязан. Я — Мать-Исповедница; ты тоже должен понять, что и я обязана иногда делать то, что должна. Сейчас — именно такой случай. Пожалуйста, если ты любишь меня, отнесись с уважением к моей просьбе не вмешиваться и позволь мне сделать то, что необходимо.

Мне пришлось ввести в заблуждение Кару, о чем я очень сожалею. Она ничего не знает о том, что я задумала. Она не знает, что я уезжаю. Если ты рассердишься на нее за это, то поступишь несправедливо.

Я не знаю, когда вернусь, но надеюсь, что через несколько дней. Я делаю это, чтобы исправить создавшееся положение, и прошу тебя понять это и не сердиться. Я должна это сделать.

Мать-Исповедница, твоя королева, твоя любовь на веки вечные, в этом мире и за его пределами — Кэлен.

Кэлен свернула письмо и надписала имя Ричарда на внешней стороне. Потом она вновь его развернула и перечитала, желая убедиться, что она не дала намека ни на что, чего ему не следовало бы знать. Она была удовлетворена: «исправить создавшееся положение» — достаточно неопределенная формулировка, чтобы о чем-нибудь догадаться. Она надеялась только, что не была слишком резкой, настаивая, чтобы он не вмешивался.

Кэлен взяла свечу, нагрела конец цветной сургучной палочки, капнула красным сургучом на письмо, а затем запечатала его печатью Матери-Исповедницы — две скрещенные молнии. Она поцеловала письмо, погасила свечу и пристроила письмо на столе так, чтобы его нельзя было не увидеть.

Раньше она не задумывалась, почему печать Матери-Исповедницы представляет собой две скрещенные молнии, но теперь понимала: это был символ Кон Дар — Кровавой ярости, древней составляющей магии Исповедниц. Кон Дар призывалась редко, и Кэлен никогда не умела ее призывать; ее мать умерла прежде, чем успела научить этому дочь.

Но после того, как она встретила Ричарда и полюбила его, Кэлен обрела это умение. Она призывала Кон Дар инстинктивно. Охваченная Кон Дар, она рисовала молнии на каждой щеке в знак предупреждения всем, кто осмелился бы встать у нее на пути. Исповедница во власти Кон Дар не способна вести разумные споры.

Кровавая ярость была проявлением Магии Ущерба, орудием возмездия. Кэлен призвала ее, когда думала, что Даркен Рал убил Ричарда. Кон Дар могла быть вызвана лишь во имя какого-то человека и служила лишь для его защиты. Защитить себя с ее помощью Исповедница не могла.

Подобно магии Исповедницы, которую Кэлен всегда ощущала в самой сердцевине своей сущности, Кон Дар с тех пор тоже неизменно была с нею подобно угрожающему штормовому облаку на горизонте. Кэлен чувствовала, как она сразу начинала рваться наружу, когда ей нужно было защитить Ричарда: синяя молния, которая уничтожала все на своем пути.

Не будь у Кэлен этой частицы Магии Ущерба, а лишь обычная Магия Приращения, она не могла бы путешествовать в сильфиде. Сестры Тьмы и волшебники, ставшие приспешниками Владетеля, тоже могли призывать Магию Ущерба.

Кэлен вошла в спальню и бросила халат на кровать. Выдвинув незапертый ящик резного комода, она начала перебирать вещи, ища то, что ей было нужно.

Внутри была одежда, более подходящая для путешествия, чем белое платье Матери-Исповедницы. Кэлен надела темно-зеленые штаны, дрожащими пальцами застегнула плотную рубашку, заправила ее в штаны и застегнула поверх широкий пояс.

Из глубины ящика Кэлен достала предмет, тщательно обернутый в белую ткань. Она положила сверток на пол и, присев на корточки, отвернула углы.

Даже зная, что там, внутри, Кэлен не смогла сдержать дрожь, когда увидела это снова.

На ткани лежал нож духа, который дал ей Чандален. Это было оружие, сделанное из кости его деда.

Этот нож однажды спас Кэлен жизнь. Она убила им Приндина, человека, который был ее другом, но стал приспешником Владетеля.

По крайней мере Кэлен надеялась, что убила его; она не помнила точно, что случилось в тот день. Она была тогда под действием яда, которым Приндин ее опоил. Порой она даже всерьез начинала думать, что ее спас дух дедушки Чандалена. Приндин навалился на нее, и нож, казалось, сам скользнул ей в руку. Кэлен помнила кровь, стекающую по ножу и по ее сжатым пальцам.

Рукоятка ножа была украшена иссиня-черными перьями ворона. Ворон считался самым могущественным духом среди людей Тины: он был связан со смертью.

Дед Чандалена просил у духов совета, как спасти своих соплеменников от Джокопо, которые ни с того ни с сего возжаждали крови и битвы. Никто не знал причины, но результатом стало кровопролитие.

Дед Чандалена созвал сборище, чтобы просить духов о помощи. Его соплеменники были мирным народом и не знали, как защитить себя. Духи научили деда Чандалена; именно тогда племя стало называть себя людьми Тины. Люди Тины защищались и устранили угрозу.