Читать книгу "Дуэль. Всемирная история - Ричард Хоптон"

Доктор Лайман Бичер был учеником Тимоти Дуайта, ректора Йельского университета (и — каких только совпадений не бывает! — приходился кузеном Аарону Бёрру), столь однозначно предавшего анафеме дуэли в 1804 г. Спустя всего два года в проповеди яростно обрушился на дуэли и Бичер. Он даже предложил никому не отдавать голосов за кандидата на любой государственный или общественный пост, если только человек этот оказывался участником дуэли, причем в любом качестве. Данная идея, конечно же, нацеливалась на прочные узы между политикой и дуэлями. Проповедь Бичера вышла в печатной форме и нашла широкое распространение среди антидуэльного лобби.

Спустя более чем 30 лет после того, как Бичер выступил с проповедью, один из его бывших прихожан вновь опубликовал ее, однако не прямую репродукцию оригинального текста слово в слово, а отредактированную и представлявшую собой интересный пример мастерски проведенного интеллектуального оплодотворения антидуэльных аргументов Бичера, перенаправленных на борьбу с рабством. Приемом интерпретатор Бичера воспользовался самым простым, он просто заменил в проповеди где надо слово «дуэль» и все, с ним связанное, на «рабство» и все имеющее отношение к нему. К такой трансплантации редактора опуса Бичера подтолкнуло одно обстоятельство: он услышал, как наследник доктора поднимает тост за печально знаменитого дуэлянта и кандидата в президенты. Дуэль, вещал разгневанный компилятор, «есть один из ЛЕГАЛИЗОВАННЫХ ПРОДУКТОВ и ПОСЛЕДСТВИЙ рабства. Два преступления эти… состоят в тесной связи между собой, как причина и следствие, и оба есть в равной мере «своеобразные и неотъемлемые атрибуты» Юга»{616}.

Но на этом дело только начиналось. «Обязательные нормы так называемого «кодекса чести»… признавались и на Севере, — продолжал он, — однако они были сброшены, когда рабство исчезло у нас». Беспокоясь, вероятно, что самого-то главного читатели и не ухватят, компилятор задает риторический вопрос, интересуясь, есть ли у кого-либо сомнения: «исчезнут ли дуэли на Юге, коль скоро рабство будет отменено?»{617} Вполне различимая связь между рабством и дуэлями очень важна и способна помочь объяснить тот факт, почему дуэли стали очевидно менее частыми после Гражданской войны — противостояния, в котором участники его сошлись между собой во многом из-за несходства взглядов на вопрос рабства. Рабство и дуэли представляли собой давно и прочно вошедшие в практику, лелеемые и обожаемые обычаи классовой верхушки Старого Юга. Разгром Конфедерации в Гражданской войне поставил точку в истории рабства в США, приговорив к смерти также и дуэли — и то и другое состояло в неразрывной спарке и могло жить или умереть только вместе.

В 1811 г. преподобный Фредерик Бизли разразился еще одной продолжительной проповедью в адрес дуэли (в печатном виде опус занял 40 страниц) в церкви Христа в Балтиморе. Хотя и трудно проследить и оценить степень практического воздействия на умы современников и на рассматриваемое явление громогласных наставлений подобного рода, поединок между двумя конгрессменами — мистером Силли от Мэна и мистером Грэйвзом от Кентукки — в ноябре 1838 г. и в самом деле представляется важным пунктом в истории противодействия дуэлям в Америке. Бой состоялся в г. Вашингтон (округ Коламбия) с использованием ружей, расстояние составляло 80 ярдов. Оба сделали по три выстрела, не нанеся друг другу ни малейшего вреда, но четвертая пуля убила Силли. На похоронах Силли собралось 600 человек, кроме того, очевидцы насчитали не менее 125 экипажей. Секунданты сделали традиционные заявления в прессе, уверив общественность, что дуэль «велась по благородным правилам и в соблюдении принципов послушания», каковые их слова, впрочем, мало поспособствовали снижению раздражения, которое вызвала дуэль среди общественности{618}. Смерть Силли в поединке с Грэйвзом повлекла за собой два результата. Во-первых, конгресс выпустил закон с целью «запретить отправку или прием вызовов на бой всюду на территории округа Коламбия». В феврале 1839 г. положение было внесено в свод законов{619}.

Во-вторых, поединок дал новый и очень большой глоток кислорода организму антидуэльного лобби. Можно сделать вывод (хотя оценить точно, в каких размерах, довольно трудно) о заметном росте мощи хора противников дуэлей в 1838 г. и на протяжении нескольких следующих лет. В апреле 1838 г. М.А.Г. Найлз, священник Первой Церкви в Марблхэде (штат Массачусетс), проповедовал против дуэлей. Судя по всему, толчком как раз и послужила смерть Силли (он ведь был из Мэна).

Сколь велико и отвратительно пятно, кое марает прекрасное поле герба нашей возлюбленной Новой Англии! Человек из нее — из Новой Англии! — пал на дуэли. Сын переселенцев, отправленный служить в национальное собрание, чтобы создавать справедливые законы и следить за неуклонным их исполнением, не оправдал возложенного на него доверия…{620}

Трудно не заметить возмущения в словах Найлза. Мало того, что Силли происходил из Новой Англии, являлся потомком отцов-пилигримов, он ко всему прочему был еще и конгрессменом. Ведь в его лице люди видели или хотели видеть достойный пример.

Через шесть лет после того, как Силли и Грэйвз сошлись в их злосчастном поединке, в полк антидуэльных проповедников вступил преподобный У.У. Паттон. 4 апреля 1844 г. он разразился продолжительной и страстной проповедью в Бостоне, в которой не просто осуждалась сама пагубная практика, но и предлагался способ искоренить ее. Согласно Паттону, дуэль в 1844 г. продолжала оставаться все еще очень серьезной проблемой:

Сие величайшее преступление… существует в нашей стране, и силы его не убыло. Число жертв — количество тех, кто пал от его жестокого и мстительного духа — множится из года в год. Всё развращающее, озлобляющее и преступное, проистекающее из него, также разрушает и разлагает наше общество.

И все же, несмотря на очевидное и наглое попрание законов человеческих и Божеских, общественное мнение, судя по всему, не возмутилось и не пришло в движение в должной мере: «Они [дуэлянты] бесстыдно и без всяких угрызений совести восседают в законодательных органах и собраниях, занимая места подле миролюбивых и добродетельных людей».

Паттон, в риторическом вопросе поинтересовавшись мнением паствы в отношении способов решения проблемы, переходит затем к предположительному выходу. Пресса должна рассказывать правду о дуэлях, церковь — все более открыто обращать критику в адрес практики. Закону следует судить дуэлянтов как уголовников, никакое милосердие в отношении дуэлянтов совершенно неприемлемо. Однако самым эффективным средством воздействия в деле борьбы с дуэлями пастор считал отказ от голосования за тех политиков, которые участвовали в поединках. Признавая, что позаимствовал мысль у доктора Бичера, Паттон предлагал всем людям воздержаться от подачи голоса за дуэлянтов среди соискателей государственных и общественных должностей. Паттон приводил много доводов в защиту такого шага, упирая в том числе на то, что «любой, кто голосует за дуэлянта, голосует и за дуэль». Более того, он напоминал: «Избрание дуэлянта есть избрание убийцы, что в совершенно непререкаемой манере подчеркивает тот факт, что преступление не есть преграда на пути политического роста»{621}.