Читать книгу "Флэшмен в большой игре - Джордж Макдональд Фрейзер"

XXII*. Насчет учений по заряжанию см. «Избранное» Фореста и «Начало мятежа в Мируте в 1857 г.» Дж. А. Б. Палмера, в части, касающейся пособия по взводному учению. Несмотря на то что историки достигли согласия по поводу того, что же произошло во время этих учений, некоторые различия в деталях все же сохранились; записки Флэшмена в целом совпадают с общепринятой версией. Он утверждает, что бумажная упаковка патронов была провощенной, а не смазанной жиром, и поскольку он не упоминает про патроны с пулями, очевидно, что речь идет о холостых зарядах. Однако подобные утверждения не успокоили опасений сипаев, которые продолжали подозрительно относиться к любым патронам. На них также не произвели особого впечатления повторяемые заверения в том, что нет необходимости надкусывать патроны (что могло бы нанести оскорбление религиозным чувствам солдат, если бы они действительно были смазаны жиром). В январе 1857 года, когда было объявлено, что сипаи смогут сами смазывать свои патроны чистыми с точки зрения веры, веществами, также подчеркивалось, что перед выстрелом патрон можно разрывать пальцами (см. Хансард, т. 3, серия 145, 22 мая 1857 года). Сипаи на это отвечали, что могут забыться и все же надкусить патрон.

XXIII*. Британцы действительно более терпимо и гуманно обращались с туземными войсками, чем с теми, где служили белые. Порка практиковалась в английских частях еще долгое время после того, как была отменена в индийских, дисциплина в которых, возможно, именно вследствие этого, была гораздо менее строгой — это особенно подчеркивает субедар Сита Рам, когда обсуждает в своих мемуарах причины Мятежа.

XXIV*. Лейтенант (позднее генерал-лейтенант, сэр Хью) Гауг 9 мая получил предупреждение от одного из туземных офицеров своего отряда, что сипаи восстанут, для того чтобы спасти своих товарищей из тюрьмы. Кармайкл-Смит и Арчдейл Уилсон пренебрегли этим предупреждением.

XXV*. Одной из первых жертв мятежа в Мируте действительно стал британский солдат, убитый на базаре, возле палатки, где продавали лимонад и другие прохладительные напитки.

XXVI*. Хьюитт и Арчдейл Уилсон проявили необычайную медлительность в продвижении британских полков во время начала восстания; они достигли позиций сипаев только после того, как мятежники покинули их и двинулись на Дели.

XXVII*. Как известно, всего во время резни в Мируте был убит тридцать один европеец, среди которых были семьи Доусон, а также миссис Кортни и трое ее детей (все они упомянуты Флэшменом). Полный перечень приведен в «Записях Департамента разведки Северо-западных провинций, 1857», приложение ко второму тому. Обстоятельства их гибели были ужасны — хирург Доусон был застрелен на своей веранде, а миссис Доусон была сожжена на факелах. Также была убита по крайней мере одна беременная женщина — жена капитана Чэмберса. Однако ходили слухи и о других, во многом завышенных данных о зверствах в Мируте, включая рассказы и о сексуальном насилии. Стоит отметить сообщение сэра Уильяма Мьюира, впоследствии — главы Северо-западного департамента разведки, в письме лорду Каннингу (Агра, 30 декабря 1857 года) о том, что несколько британских свидетелей в Мируте были уверены, что случаев изнасилования не было, а многие ужасы преувеличены. Например, утверждалось, что дочь инструктора по верховой езде Лэнгдейла (а не Лэнгли, как у Флэшмена) была замучена до смерти, хотя в действительности она была убита ударом тулвара, когда спала в своей кроватке (см. письмо преподобного Т. К. Смита, датированное 16 декабря 1857 г. в Мируте). Эту тенденцию многих британских наблюдателей к стремлению быть сдержанными и честными в оценке убийств даже в весьма эмоциональной обстановке мятежа и сразу после него, не следует считать направленной на преуменьшение зверств — они просто стремились скорректировать наиболее дикие истории и представить точное число жертв.

XXVIII*. Мятеж и резня в Джханси имели место в точности так, как это описывает Ильдерим-Хан. Массовое убийство 66 британцев (30 мужчин, 16 женщин и 20 детей) произошло в Джокан-баге 8 июня 1857 года; единственными деталями, которыми рассказ Ильдерима дополняет исторические исследования, являются описания заявлений жертв и их палачей. Это вторая по величине массовая резня, случившаяся во время Мятежа, и некоторым образом, самая жестокая, хотя и несколько менее известна, чем ужасы Канпура. Что ни в коем случае нельзя считать определенным, так это степень ответственности за происшедшее рани Лакшмибай — если ее вообще можно обвинять в случившемся. Позднее она отстаивала свою невиновность и существуют значительные сомнения насчет ее поведения по отношению к трем послам Скина перед тем, как форт сдался (не сохранилось письменных свидетельств о смерти «Мюррей-сагиба», как об этом рассказывал Ильдерим-Хан, а также цитируемого им выражения принцессы, что «Ей нет дела до английских свиней», которые должны были бы быть найдены по крайней мере в одном из современных событиям источников, однако пока все сомнения базируются лишь на показаниях одного подозрительного свидетеля-индуса). Возможно, что Лакшмибай была бессильна воспрепятствовать как мятежу, так и резне; с другой стороны, не сохранилось свидетельств, что она пыталась сделать это, и не подлежит сомнению, что вскоре после этих событий она твердо держала Джханси под контролем и была способна справиться с любой угрозой суверенитету своего княжества.

XXIX*. Цитата, приводимая Флэшменом, составляет краткий пересказ последнего письма, которое Уилер отправил из Канпура после одной из самых героических оборон в истории войны. Последующие события несколько затмили ее, но оборона британцев при Канпуре вошла в анналы Великого мятежа — по условиям существования осажденных в укреплении, по количеству жертв и даже скудным подробностям о ходе осады: например, Белла Блэр действительно умерла, Джон[187]Маккиллоп из Гражданской службы действительно целую неделю доставлял воду под постоянным обстрелом, пока не был убит. Сохранились также свидетельства о том, что осажденные предпочитали стрелять в лошадей нападавших, чем во всадников, поскольку таким образом могли разжиться хоть какой-нибудь пищей.

XXX*. Азимула-Хан был в 1854 году послан в Лондон Нана-сагибом, приемным сыном махараджи Пешавара, с петицией против отмены денежного содержания Наны и отказа ему в титуле после смерти отца. Попытка провалилась, зато сам Азимула имел большой успех среди женщин лондонского света — что не добавило ему симпатии в глазах У. Х. Рассела из «Таймс», во время их последующих встреч в отеле «Миссири» в Константинополе в 1856-м, а позже — в Крыму. Считалось, что несмотря на благородное происхождение, Азимуле довелось поработать учителем и официантом. Нана-сагибу, который присоединился к бунтовщикам во время восстания в Канпуре, предстояло стать одним из лидеров мятежа, но Тантия Топи, о котором Флэшмен лишь едва упоминает, составлял гораздо большую угрозу.

XXXI*. Хотя Флэшмен дает неизвестное ранее описание этого военного совета, оно подтверждает известные факты: Уилер хотел продолжать борьбу, и молодые офицеры поддержали его; более пожилые люди предпочитали сдаться, сохранив таким образом жизнь женщинам и детям, так что в конце концов Уилер согласился, хотя продолжал глубоко сомневаться в том, что мятежники исполнят свои обещания. Предложение Нана-сагиба о проведении переговоров, которое приводит Флэшмен, действительно было передано в укрепление через миссис Джекобс, которую один из современников описывает как «пожилую леди».