Читать книгу "Ночной поезд на Лиссабон - Паскаль Мерсье"

— Continue! — говорил он водителю. — Siempre derecho, más y más![121]

Оказавшись снова на вокзале, он первым делом перепутал ячейки, и пришлось бежать, чтобы не опоздать на поезд.

В купе он прикорнул и проснулся, только когда поезд остановился в Вальядолиде. Вошла молодая женщина. Грегориус поднял ее чемодан на полку. «Muito obrigada», — поблагодарила она и, устроившись возле двери, стала читать какую-то французскую книжку. Когда она закидывала ногу на ногу, раздавался легкий звук шелковистого трения.

Грегориус рассматривал запечатанный конверт, который Мария Жуан не хотела вскрывать. «Можешь прочитать это после моей смерти, — сказал Праду. — Только не хочу, чтобы оно попало к Адриане». Он сломал печать, вынул листки и начал читать.

PORQUÊ TU, ENTRE TODAS? — ПОЧЕМУ ИЗ ВСЕХ ЖЕНЩИН ТЫ?

Вопрос, которым рано или поздно задается каждый. Почему кажется опасным допускать его, даже украдкой, наедине с собой? Что такого пугающего в мысли о случайности, ведь это не то же самое, как мысль, что на твоем месте может быть любая другая? Почему нельзя признать игру случая и пошутить над этим? Почему мы полагаем, что случайность умалит наши чувства, даже зачеркнет их, если мы признаем ее как нечто самоочевидное?

Я увидел тебя, когда мой взгляд пролетел над всем салоном, через головы и бокалы шампанского. «Фатима, моя дочь», — представил тебя отец. «Могу представить себе, как ты скользишь по комнатам моего дома», — сказал я тебе в саду. «Ты все еще можешь представить себе, как я хожу по твоему дому?» — спросила ты в Англии. А на корабле: «Тебе не кажется, что мы созданы друг для друга?»

Никто ни для кого не создан. И не только потому, что нет никакого предначертания и никого, кто бы мог его начертать. Нет, еще и потому, что между людьми просто нет ничего судьбоносного, что выходило бы за рамки обычных потребностей и силы привычки. У меня за плечами пять лет клинической практики, за которые никто кроме меня не ходил по моему дому. Я случайно оказался здесь, на этом месте, ты случайно появилась там, между нами бокалы шампанского. Так это было. И ничего другого.

Хорошо, что ты не прочтешь этих строк. Почему ты возомнила, что должна объединяться с мамой против моего безбожия? Адвокат случая любит не меньше. И у него не меньше лояльности. Скорее больше.

Женщина, читавшая книгу, сняла очки и протерла их. Ее лицо немного напоминало незнакомку на мосту Кирхенфельдбрюке. Сходство было в асимметричности бровей: одна начиналась ближе к переносице, чем другая.

— Позвольте обратиться к вам с вопросом, — сказал Грегориус. — Имеет ли португальское слово «glória» помимо значения «слава» еще и «благо» в религиозном смысле?

Она задумалась, потом кивнула.

— А может его употреблять неверующий, когда хочет выразить то, что остается от религиозного смысла, если этот смысл убрать?

Она рассмеялась.

— Que c'est drôle! Mais… oui. Oui.[122]

Поезд миновал Бургос. Грегориус читал дальше.

UM MOZART DO FUTURO ABERTO — МОЦАРТ ОТКРЫТОГО БУДУЩЕГО

Ты спускалась по лестнице. Как тысячу раз до этого я смотрел, как постепенно появлялась ты вся, и только голова скрывалась еще за встречным лестничным пролетом. Каждый раз я дорисовывал мысленно невидимое. И всегда одинаково. Было понятно, кто там спускается.

Но этим утром все вдруг стало иначе. Днем накануне дети с улицы выбили мячом цветное стекло, и освещение на лестнице изменилось. Вместо золотистого рассеянного света, напоминавшего церковный сумрак, беспрепятственно лился яркий солнечный поток. И этот новый свет будто пробил брешь в моих привычных ожиданиях и потребовал от меня новых мыслей. Вдруг мне стало любопытно, как будет выглядеть твое лицо. Этот внезапный интерес дал мне ощущение счастья, но и заставил содрогнуться. Уже многие годы во мне не возникало любопытства, давно закрылась дверь за нашей совместной жизнью. Почему, Фатима, должно было разбиться окно, чтобы я снова мог встречать тебя открытым взглядом, полным ожидания?

Потом я попробовал проделать это и с тобой, Адриана. Но наши отношения давно закостенели.

Почему открытый взгляд дается нам с таким трудом? Мы слишком инертные существа, привыкшие к давно знакомому. Любопытство — редкая роскошь на фоне привычного. Жить в давно устоявшемся и в то же время в любой момент уметь играть открытым взглядом — это большое искусство. Тут надо быть Моцартом. Моцартом открытого будущего.

Сан-Себастьян. Грегориус заглянул в расписание. Скоро Ирун, и ему надо будет пересесть в парижский поезд. Женщина снова закинула ногу на ногу и читала дальше. Он вынул последний лист из конверта.

MINHA QUERIDA ARTISTA NA AUTO-ILUSÃO — МОЯ ЛЮБИМАЯ ВИРТУОЗ САМООБМАНА

Множество наших мыслей и желаний для нас самих сокрыты в темноте, и иногда другие знают о них лучше нас? Кто когда-либо думал иначе?

Никто. Никто из тех, что живут и дышат рядом с другим. Мы знаем друг друга до малейшего вздрога тела, до последнего слова. Мы знаем и часто не хотим знать того, что знаем. Особенно тогда, когда зазор между тем, что видим, и тем, что думает другой, невыносимо велик. Требуется неимоверное мужество и неимоверная сила, чтобы жить с собой в полной откровенности как в отношении другого, так и себя. И тут нет повода для самобичевания.

А что, если она настоящая виртуозка самообмана и постоянно морочит мне голову? Наверное, я должен был подойти к тебе и сказать: «Нет, ты притворяешься, ты не такая». Это я тебе задолжал. Если вообще был тебе должен.

Откуда знать, что в этом смысле мы должны другому?

Ирун. «Isto ainda não é Irún», — это были его первые слова на португальском. Пять недель назад. И тоже в поезде. Грегориус помог женщине снять чемодан.

Едва он успел занять место в парижском поезде, как мимо купе прошла его прежняя попутчица. Она уже почти исчезла из виду, как вдруг остановилась, отклонилась назад, увидела его и, помедлив мгновение, вошла. Он снова поставил ее чемодан на полку.

На его вопрос женщина ответила, что специально выбрала медленный поезд, потому что хотела прочитать эту книгу, «Le silence du monde avant les mots».[123]Нигде ей так хорошо не читается, как в поезде. Нигде больше она так не открыта новому. Так что можно сказать, давно стала экспертом по медленным поездам. Она тоже ехала в Швейцарию, в Лозанну. Да, верно, прибытие завтра ранним утром в Женеву. Очевидно, они оба выбрали один и тот же поезд для пересадки.