Читать книгу "Гробница судьбы - Том Харпер"

– Он фигурирует в списке исторических построек Уэльса. Я нашел этот список в сети.

– Если бы у сэра Персиваля был интернет!

Они двинулись вперед, прокладывая путь среди деревьев и отмечая очертания древних зданий, которые едва заметно поднимались над пологом леса.

– Замок был возведен в XII веке, но уже многие столетия лежит в руинах, – сказал Дуг. – Он сориентирован на юго-восток. Многие полагали, что это часовня.

– Ты думаешь?..

Элли услышала за спиной шелест листьев. Она резко повернулась, не обращая внимания на резкую боль в боку, и увидела шедшего следом за ними седовласого старика. На нем были зеленые резиновые сапоги и стеганая безрукавка. В руке он держал трость. Старик мог быть кем угодно – фермером, рыболовом, землевладельцем, в чьи владения они проникли. Однако в его серьезных глазах не было ни любопытства, ни гнева.

– Я так и думал, что вы придете сюда.

– Кто вы? – спросила Элли.

Она затаила дыхание, хотя и не испытывала страха.

Старик оперся о трость.

– Можете называть меня Джорджем. Под этим именем меня знал Гарри – и ваш отец. Он был бы чрезвычайно горд тем, что вы сделали, Элли.

Он обошел груду камней со слоем раствора и постучал по ним тростью.

– Если вас привели сюда поиски копья, то, боюсь, вы опоздали на несколько столетий.

– Кретьен спрятал его здесь?

– Да. Он пытался спрятать копье от нас, полагая, что прячет его и от Сен-Лазара. Он изготовил копию и передал ее нам, и мы в течение нескольких лет пребывали в заблуждении. Когда нам стало ясно, что это он написал «Повесть о Граале», мы воспользовались теми же ключами, что и вы.

– Где же сейчас находится копье? Настоящее.

– В надежном месте, – старик поднял желудь и потер его между пальцами. – Каждые несколько сотен лет кто-нибудь, не состоявший в нашем братстве, спасает одно из принадлежащих нам по праву сокровищ и считает за лучшее спрятать его от нас. Но каждый раз в конце концов оно возвращается к нам.

Он многозначительно взглянул на рюкзак Дуга. Тот с недовольным видом отвел глаза в сторону.

– Вы можете присоединиться к нам. Оба. Вы, несомненно, заслужили рыцарское звание.

– Присоединиться к кому? – поинтересовался Дуг. – К организации, не способной защитить собственных членов? К организации, которая использует в своих интересах невинных людей, а затем бросает их на произвол судьбы? Вы со спокойной душой погребли Элли под склоном холма, лишь бы покончить с Сен-Лазаром.

Лицо старика исказила болезненная гримаса.

– Мы безуспешно боролись с «Монсальватом» в течение восьми веков, не желая применять оружие, которым владели, и не имея возможности исцелять раны, которые они причиняли. Вы не представляете, как тяжело это для нас было. Возможно, в конце концов мы просто утратили бы все, за что боролись.

– Тогда, вероятно, эта утрата стала бы ценой, которую вам пришлось бы заплатить.

– Отдай его ему, – спокойно произнесла Элли.

Дуг повернулся к ней.

– Ты добыла его с риском для жизни и сохранила, провезя через пол-Европы. Он должен принадлежать тебе.

– Если он обладает какой-нибудь силой, если он способен творить добро, пусть лучше принадлежит ему.

Дуг сопротивлялся еще некоторое время, пытаясь настоять на своем, затем неожиданно со свирепым выражением лица протянул рюкзак старику. Элли почувствовала, как с ее плеч свалилось тяжкое бремя. Она была уверена, что приняла правильное решение.

Старик с достоинством поклонился.

– Благодарю вас.

Неожиданно Элли пришла в голову мысль.

– Как вы называете его? Вы можете сказать мне это?

К ее удивлению, старик покраснел.

– Даже нам не удалось избежать влияния чар Кретьена. Мы называем его Грааль.

К автомобилю они возвращались молча. Сначала Дуг шел впереди быстрым шагом, но постепенно снизил скорость, и Элли смогла догнать его. Она взяла его под руку и положила голову ему на плечо.

Они не уехали сразу, а стояли некоторое время на обочине дороги. Дуг оперся на крыло автомобиля, а Элли уткнулась лицом ему в грудь.

– Ты тоже чувствуешь это? – спросила она – Что мы никогда больше не сможем сюда вернуться?

Дуг медленно кивнул.

– В историях Кретьена описывается благообразный мир двора с его законами, обычаями и протоколами, наряду с диким миром лесов, где кипят сражения и происходят чудеса. Сейчас мы покинем это место. История завершилась.

– Некоторые истории имеют свой конец, – ответила Элли, – но наша так скоро не закончится.

Но что-то все еще тревожило девушку. Она хотела сказать это сейчас, пока чары окончательно не рассеялись. Откинув голову назад, она заглянула Дугу в глаза.

– То, что Бланшар сказал в ту ночь, в доме Аннелиз Стирт…

Дуг поцеловал ее в губы.

– Я ничего не хочу знать.

Брюгге, 1184 г.

Догорает свеча. Я сижу в высокой башне и пишу, уже еле различая пергамент. Годами я рассказывал легенды о мужчинах и женщинах, заключенных в башнях. В моих преданиях это вызов судьбы, препятствие, которое необходимо преодолеть. В реальности все иначе.

Я пережил свой век. Моя история закончилась сорок лет назад, а я продолжаю ее рассказывать, подобно певцу, который еще долго поет на сцене после того, как разошлись зрители. Я служил графу Блуа и его сыну графу Шампанскому. Оба уже покойники. Человек, которому я служу сейчас – Филипп Фландрский, – еще не родился, когда началась моя история. Он платит мне жалованье, а я тешу его тщеславие: пишу, что он достойнее самого Александра Великого. Он изображает смущение, но в глубине души хочет верить мне. Я восхваляю его мудрость, его любовь к истине, его справедливость, его верность долгу. А больше всего я восхваляю его щедрость, особенно когда близится день выплаты жалованья.

Брюгге – странное место. Люди здесь отличаются угрюмым нравом и отсутствием чувства юмора. Единственное, что их интересует, это коммерция. Вместо дорог здесь каналы, удобные для перевозки товаров. Город существует за счет овец, но в нем не слышно блеяния ягнят или предсмертных криков со скотобойни. Они присутствуют лишь в бухгалтерских книгах, а также в виде тюков с шерстью, которую здесь окрашивают, и шкур, которые здесь дубят. Фламандцы пасут в Брюгге исключительно деньги.

Я ничем не отличаюсь от них. Сижу в башне, отрезанный от внешнего мира, и живу сплетнями и слухами. Когда Филипп настаивает, я сочиняю подержанные рассказы о подержанных судьбах. Но бо́льшую часть времени я посвящаю собственной истории, которую пишу и переписываю уже сорок лет. Другой я не знаю. Не проходит и часа, чтобы я не подумал о камне и копье, причиняющем никогда не заживающие раны. Я думал, что если отдам копье, то смогу освободиться от его власти. Вместо этого оно завладело моим воображением.