Читать книгу "Притча - Уильям Фолкнер"

- Слушай и меня, маршал! Вот твоя награда: получай! - содрал, сорвал с грязного смокинга медаль, талисман, дающий ему безопасность, и занес руку для броска. Видимо, он понимал, что произойдет с ним, едва он выпустит медаль из руки, и презрел это: он даже замер перед броском, обернулся к толпе, словно бы нетерпеливо сжавшейся, чтобы броситься на него, едва медаль вылетит из руки, и рассмеялся, не торжествующе, лишь неукротимо той стороной изуродованного лица, что была способна смеяться, потом повернулся и швырнул медалью в лафет, голос его вновь зазвенел в потрясенном воздухе, как только толпа рванулась к нему:

- Ты тоже вел человека в тот сумрак, где его ждала смерть; вот его эпитафия: Им не пройти. Это моя страна, права она иль нет, та, что извечно Англией зовется...

Тут толпа накинулась на него. Он исчез словно бы под волной, приливом голов и плеч, внезапно чья-то рука занесла над головами один из костылей с явным намерением ударить его, однако набежавшие полицейские (их были дюжины, они неслись отовсюду) вырвали костыль, другие, взявшись за руки, быстро образовали кордон и постепенно оттесняли толпу, при этом торжественность церемонии окончательно нарушилась, раздались пронзительные свистки распорядителей, главный распорядитель схватил под уздцы лошадей, развернул их и крикнул кучеру: "Поезжай!"

Виновник случившегося находился в канаве маленького тупика, его отнесли туда двое полицейских, помешав разъяренной толпе расправиться с ним, он лежал на спине без сознания, лицо его было совершенно спокойно, из уголка рта текла струйка крови; полицейские не отходили от него, хотя теперь, когда ярость улеглась, казалось, один вид их формы сдерживал ту часть толпы, что последовала за ними и теперь стояла вокруг, глядя на спокойное в беспамятстве лицо.

- Кто это такой? - послышался голос.

- Англичанин, - сказал один из полицейских. - Наш старый знакомый. Не дает нам покоя с самого конца войны, он уже не первый раз оскорбляет нашу страну и позорит свою.

- Может, на этот раз он умрет, - произнес другой голос.

Тут лежащий в канаве человек открыл глаза и стал смеяться, вернее, попытался и тут же поперхнулся, он силился повернуть голову, словно хотел очистить горло и рот от того, что там скопилось, когда еще один человек протиснулся сквозь толпу и направился к нему - это был старик, изможденный гигант с большим, усталым, больным лицом, седыми армейскими усами и пылким, страстным взором, на лацкане его поношенного черного пальто виднелись три выцветшие орденские планки; подойдя, старик опустился возле него на колени, подсунул руку под голову и плечи, приподнял и наклонил чуть набок, чтобы он мог выплюнуть кровь и выбитые зубы и говорить. Или, вернее, смеяться, что он первым долгом и сделал: лежа на руке старика, он засмеялся в окружавшие его лица, потом обратился к ним по-французски:

- Вот-вот, - сказал он. - Трепещите. Я не умру. Никогда.

- Я не смеюсь, - произнес старик, склоняясь над ним. - То, что вы видите, - это слезы.

Декабрь 1944-ноябрь 1953. Оксфорд - Нью-Йорк - Принстон.