Читать книгу "Гитлер_директория - Елена Съянова"

Кстати, именно с 44-го года, после первой личной встречи, взаимоотношения двух Иосифов вступили в самую интересную полосу, но с этих пор личность маршала Тито изучали уже другие структуры.

С 53-го года Тито — президент свободной Югославии. Большой, сильной, энергичной страны. Живое воспоминание моего детства — в социалистическую Югославию мои родители, инженеры-энергетики, оформлялись, как в капиталистическое государство.

Еще две детали: со своей последней женой по имени Иованка Тито развелся. Ее обвинили в «манипулировании кадровыми назначениями в обход Тито и в пользу Сербии».

В 1980 году патриарх югославского социализма скончался. Его хоронили 208 делегаций. На алых подушечках несли 114 орденов и 59 медалей.

И последнее. Я это слышала из уст 25-летнего серба около месяца назад: «Имя Тито, — сказал он, — сейчас встает в нашей памяти, как багровая заря».

Молотов

Весь словесный хлам, который обрушивался на это имя, отступает перед простой фразой Уинстона Черчилля, поставившего его в ряд величайших дипломатов мира — Мазарини, Талейран, Меттерних… Молотов.

Современная «молотовиана» основана, во-первых, на записанных беседах с Молотовым, во-вторых — на следующем мнении о нем Микояна: «Вячеслав Михайлович — большой тугодум, лишенный чувства нового, смелой инициативы и человек к тому же черствый и тщеславный».

Историк на это ответит: записанное со слов на 90 процентов говорит о личности записывавшего. А личное мнение бывших коллег друг о друге на сто процентов — об их личных взаимоотношениях. Мнение Микояна легко парировать мнением Даллеса; можно возразить и конкретно, например, об отсутствии «чувства нового» — никто так не продвигал в дипломатию молодежь, как Молотов.

Что же касается высказываний самого Молотова, то в одной публикации читаю: «Преступно, — говорил Молотов, — вести войну за уничтожение гитлеризма». Дальше в статье букет выводов.

Однако прочитайте и сами сделайте выводы, кстати, и сообразуясь с современной ситуацией: «Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это — дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с ней войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за уничтожение «гитлеризма»».

Я думаю, что у Молотова появятся биографы, которые представят эту личность беспристрастно и объемно, как проделали французы с личностью Талейрана, со временем, конечно.

Для этих будущих историков расскажу такой эпизод.

За три дня ноября 1940 года Молотов провел в Берлине две официальные и две личные встречи с Риббентропом и три беседы с Гитлером. Число «три» подтверждают Гесс и Борман. Что это были за беседы? Гитлер остался недоволен «мягкостью» Риббентропа, не сумевшего добиться от русских, по сути, ничего конкретного, например обещания присоединиться к Тройственному пакту, что дало бы Германии право спокойно держать свои войска в Финляндии и Румынии. Фюрер самоуверенно намеревался лично «обработать» Молотова, как он это проделывал с другими лидерами. А натолкнулся, как горох на стену. После одной из этих «бесед» Гитлер вечером, предупредив телефонным звонком, приехал домой к Гессу и около часа играл с его трехлетним сыном, своим крестником, а после другой — отправился в оперу, тоже для разрядки. Особое раздражение у Гитлера вызвали слова Молотова, записанные Борманом: «Моя страна имела, имеет и будет иметь в Европе свои интересы. Это залог общей стабильности». Борман записал, что фюрер был раздражен и смыслом, и тоном. «Молотов от всего уклонился», — позже писал Гесс. И дальше, он же: «Молотов стоял на своем: уйти нам из Финляндии; Балканы; и влияние на Японию с результатом — советско-японский договор о ненападении. Он сидел на этих трех пунктах воистину каменной ж…».

Будущим биографам предстоит рассмотреть не только Молотова-дипломата, но и Молотова — партийного функционера: перечитать все его публикации, начиная с 1917 года, за которыми следуют конкретные дела: например, убийственные хлебозаготовки на Украине, позорные суды по «спискам», чистки, в которых щепками разлетались ценнейшие кадры Наркомата иностранных дел… Придется взять на себя то, на что мы пока не способны-отделить ошибки от преступлений. Положить на весы человеческие заблуждения и бесчеловечный расчет. Попытаться услышать диалог этого человека со своей совестью или…

тишину, говорящую о погибшей душе.

Впрочем, это уже работа для писателей. Любой исторический герой после смерти проходит эти три этапа: пропагандистский, литературный, исторический. Сталин уже перебрался во второй этап. Думаю, и Вячеслав Михайлович, как и при жизни, вскоре последует за ним.

Франко

Франсиско Паулино Эрменгильдо Теодуло Франко и Баамонде, или проще — Франсиско Франко, родился в день святой Варвары, за что-то назначенной католиками покровительницей артиллерии. Из этого факта его биографы делали вывод, что ему судьбой было предназначено стать великим воином.

Франко был маленький тщедушный человек, ростом всего 155 см, страдающий так называемым «комплексом Наполеона». Этот комплекс наращивает честолюбие, как мышечную массу, вытягивает и закаляет волю. Франко был волевой человек, а учеба в военной академии приучила его к дисциплине, к умению и отдавать, и выполнять приказы. Когда такой человек находит точку опоры, он многое может сдвинуть и даже перевернуть. Как назвать точку опоры, от которой оттолкнулся Франсиско Франко, — патриотизм или национализм? Я бы назвала ее испанским национализмом — импульсивным, мягким, ярким, самодостаточным. Но парадокс в том, что любой национализм очень быстро меняет окрас и унифицируется. Арсенал всех диктаторов до смешного однообразен. Все пылкие объяснения в любви к испанцам как лучшему творению Господнему, Франко пришлось попридержать, когда его каратели вместе с отрядами Иностранного легиона и частями марокканцев вырезали шахтерскую стачку в Астурии. За поразительную жестокость к своим же, испанским братьям, но инакомыслящим, будущий каудильо был назначен генералом и начальником генерального штаба.

В феврале 1936 года Коммунистический народный фронт получил большинство на выборах. Это означало революцию, ибо революция — это перемена формы собственности. Франко сплавили на Канарские острова, и там он объявил о начале контрреволюционного переворота, который ведет к смене собственника. Рядом с Франко находился тогда сотрудник германского Абвера — это факт. Вот только почему за связь Франко с Канарисом испанского генерала иногда называют агентом немецкой разведки? Агенты работают на разведку; Франко работал на себя, умело используя поддержку северного собрата-диктатора. Эта поддержка осуществлялась, например, в виде военной помощи через «штаб W» по имени доверенного лица Геринга Вильберга. Будут еще немецкие инструкторы, легион «Кондор» и т. д. Германия была заинтересована в испанском никеле, свинце, меди, оливковом масле, испанских портах, так что дружба каудильо и фюрера обещала быть крепкой, хотя внешне Испания вроде бы сохраняла нейтралитет.