Читать книгу "Оперативный псевдоним - Данил Корецкий"

Генеральный долго молчал, глядя в сторону и нервно барабаня пальцами по пружинящему зеленому сукну. То, что рассказывал курьер, настолько чудовищно не соответствовало образу друга Советского Союза и прогрессивного общественного деятеля, что он не знал, как нужно реагировать. Но отмолчаться было нельзя, и он повернул голову к Максу.

– А вы ничего не путаете?

– А что тут можно спутать? Пальцы вот так видел, вблизи... Как сосиски, только он их обгладывает, я еще подумал: откуда в сосиске косточки?

– Достаточно! – Генеральный выставил перед собой ладонь, будто защищаясь от первобытного натурализма повествования.

– Что вам сказал Тилай Джуба на прощание? – поспешно вставил Евсеев, понимая, что сейчас аудиенция будет прервана.

– Так и сказал: расскажите в Москве обо всем, что видели, и передайте, что я согласен.

– Спасибо, – глядя в сторону, сказал Генеральный. – Вы свободны.

На этот раз обошлось без рукопожатий. Макс направился к двери.

– Подождите меня в приемной, – услышал он голос Евсеева. Снова щелкнула невидимая мембрана, и Макс оказался в обычном мире. Он взглянул на часы. Пятнадцать двадцать. Он пробыл в главном кабинете страны треть часа.

Через пять минут вышел Евсеев. Для переполненного впечатлениями Макса время пролетело незаметно, и он никогда не задумывался, что обсуждалось за закрытой дверью в эти пять минут.

Москва, 14 февраля 1997 года, 8 часов 50 минут.

Макс проснулся успокоенный и полный сил. Настроение было приподнятым, он чувствовал себя полноценным человеком. Хотелось есть, но в квартире не было ничего съестного. К тому же не терпелось рассказать кому-нибудь о своих новых ощущениях и пробудившихся воспоминаниях. Неужели он действительно пережил головокружительные приключения, залетал в такие верхи, встречался с самим Генеральным секретарем?

Он заглянул под кровать. «Дипломат» был на месте. Теперь следовало решить, что с ним делать. Там находились деньги, много денег. Когда-то они принадлежали партии, а теперь – никому. Это было странно и непривычно. Он взвесил чемоданчик на руке: около восьми килограммов. Восемьсот тысяч долларов. Мысль заглянуть внутрь даже не появлялась: курьеру строжайше запрещено открывать кейс, это приравнивалось к измене. Надо посоветоваться с Алексеем Ивановичем...

Макс набрал номер.

– Доброе утро, Алексей Иванович!

– А! Куда ты пропал?

– Я у себя. Сейчас приеду. Надо о многом поговорить.

В ста метрах от дома стоял микроавтобус, луч лазерного звукоснимателя упирался в окно квартиры Карданова.

– Сейчас он выходит, – доложили Куракину, едва Макс успел положить трубку.

Тот переглянулся с помощником. Оба, не сговариваясь, посмотрели в сторону черной «Волги». Степан и Хохол мрачными глыбами опирались на капот и багажник – Тимохин направлялся к микроавтобусу.

– Пусть пока работают с нами, – высказался Куракин. – Решить вопрос никогда не поздно. Только выбрать время и место...

Тимохин был уже совсем близко. Куракин двинулся навстречу, улыбнулся, протянул руку.

– Чего такой хмурый? Не выспались? Наши тоже всю ночь на ногах...

Тимохин вяло ответил на рукопожатие.

– Только что звонил в Тиходонск. Юмашев умер.

– Как?! – искренне изумился Куракин. – От чего?

– Тромб в сердце. Мгновенная смерть.

– Хорошо хоть мгновенно... Но об этом потом, сейчас наш клиент выходит.

– Дать моих людей?

– Нет. Его просто так не возьмешь. У нас одна хитрость приготовлена.

* * *

...Макс оделся, взял «дипломат». Вспомнил раннее утро 21 августа, танки на улицах, владеющее всеми напряжение и собственную отстраненность: он улетал, его ждала Борсхана, каннибал с треугольными зубами. Он почему-то больше думал о Майре – первобытные инстинкты рвались из глубин его существа, хотя не были облачены в какую-нибудь определенную форму.

Строгий и задумчивый Евсеев передал чемоданчик, высказал обычное напутствие и глянул с каким-то странным выражением. Так же смотрел на него человек из ПГУ, с которым он встретился после визита к Генеральному.

Бывший коллега расспросил о подробностях: из какого материала дворец Мулай Джубы, какого размера комната приемов, как тот открывает посылку и пересчитывает деньги... Макс так и не понял, зачем это нужно...

Открывая наружную дверь, Макс подумал, что он вторично отправляется в одно и то же путешествие. И еще подумал: если бы самолет тогда не вернулся, вся его жизнь могла сложиться совсем по-другому. И наверное, лучше...

Он не стал вызывать лифт и пошел пешком, чемоданчик он держал в левой руке, а «стрелку» – в опущенной в карман правой. Когда переносишь отправление, надо соблюдать максимальную осторожность. Вывернув на нижнюю площадку, он сразу увидел молодую женщину, явно пристраивавшуюся в углу, чтобы оправиться. Задранная одежда, спущенные до колен колготки и трусы, густо заросший лобок.

– Ой, извините, живот схватило! – заученно сказала она.

Макс отвернулся, проходя мимо. Что-то в этой сцене было ненатуральным и странным. Справа зашипело, будто лопнул паропровод высокого давления, желтый пар окутал его голову. Макс резко повернулся – зажав нос, женщина направляла на него струю из ярко-красного баллончика. На миг показалось, что это Майра, но он тут же потерял сознание.

Куракин с помощником и двое «торпед» медленно шли к подъезду. Внезапно дверь резко распахнулась, и Элка, жадно хватая ртом воздух, выбежала на улицу. Ее шатало, из-под пальто выглядывали спущенные колготки.

– Туз, Сопло, вперед! – приказал Куракин. – Осторожно, задержите дыхание!

Боевики, грохоча башмаками, бросились вперед. Прохожие оборачивались.

Сейчас соберется толпа.

– Где Иван? – не разжимая губ, спросил Куракин.

– Да вот он, – отозвался Бачурин.

Человек в милицейской форме шел вдоль дома. Это всегда успокаивает обывателя. Элка пришла в себя, засунула руки под пальто и сделала несколько извивающихся движений, будто натягивала сброшенную для маскировки змеиную кожу. К подъезду подкатила черная «Волга». Опасной пружиной выпрыгнул наружу Хохол.

– Э-э-э, так не пойдет! – Куракин крутанул на пальце перстень и быстро двинулся к эпицентру событий. Помощник шел справа, отставая на шаг.

Так работает слаженная боевая пара.

«Торпеды» выволокли бесчувственное тело Макса. Делали они это грамотно: руки на плечах, ноги вроде немного двигаются – обычное дело, друзья ведут пьяного приятеля. Туз нес черный «дипломат». Зрачки Куракина расширились. То, что он высчитал умозрительным путем, обрело вполне реальную форму.

– Теперь ты понял, откуда я взял чемодан? – чуть обернувшись, бросил он на ходу. – Понял, какая это пустышка?