Читать книгу "Кодекс чести - Евгений Гаркушев"

Но вот она, Маша, лежит рядом со мной, греет теплым боком, пахнет ландышем. И я не валяюсь в поле, не попал в лапы к персам, не распят на броне, как Чекунов, а добрался до укрытия в землянке. А снаружи – чужие танки.

Тоска… Какая тоска! Как можно жить в мире, где подло убили Пушкина, где граждане ходят без шпаг, но с пистолетами, как в Америке, где женщины оказываются под огнем противника… Похоже, и техника в этом мире развита куда меньше. Мария не знала, что такое плеер, говорила о пенициллине и морфии – как будто и не знала о синтетических антибиотиках и таком разнообразном перечне наркотических препаратов… Наверное, она и об ЛСД не слышала. Впрочем, что толку, что я слышал? Не пробовал и не собираюсь. Но морфий – это как-то приземленно.

Пуля, разбившая коробку с лекарствами… Может быть, она занесла мне в кровь наркотик, который, причудливо смешавшись с другими препаратами, породил странные видения? Нет, такого не бывает. Что же происходит? Взаимопроникновение миров? Перенос в пространстве и во времени? Или эта землянка – такой же сон, как вся моя жизнь?

Тишина была долгой, а потом в дверь заколотили, закричали на немецком языке. «Летучая мышь» коптила под потолком.

Маша проснулась сразу, рывком села, крепко сжала мою руку:

– Они увидели свет! Сейчас выбьют дверь, бросят гранату!

– Как они ее выбьют, когда дверь открывается наружу?

Загрохотал автомат, полетели во все стороны щепки.

– Только не сдаться живыми! – прошептала Маша. В глазах ее был ужас. – Ты взорвешь гранату?

– Нет, если потребуется, ее взорвешь ты, – ответил я, подталкивая тяжелый цилиндрик к девушке. – Но не спеши. Не спеши…

Я поднялся на ноги. И как Мария осматривала наше убежище? На стене, на вбитом в глину колышке висела шпага Старостина. Не серебряный клинок, но оружие очень достойное. Прошлый век, ручная работа.

Из ножен шпага выходила почти бесшумно. Сталь золотилась в неверном свете «летучей мыши».

– Что это? – пискнула Маша. – Что ты намерен делать?

– Уничтожить врага.

Подниматься по лестнице оказалось не так трудно, как в прошлый раз. Двое немцев – серая форма, орлы на фуражках – возились с дверью. Мародеры, не иначе. Проделали в досках дыру, но гранату бросать не спешили. Выламывали не слишком крепкие доски одну за другой. Значит, надеялись поживиться хозяйскими припасами. Не ожидали, что здесь скрывается воин.

Удар снизу – и первый немец осел возле двери. Второй замахал руками, подхватил винтовку с примкнутым штыком. Ткнул меня. В другое время я бы без труда уклонился. Но сейчас двигался слишком медленно. Успел только закрыться раненой рукой и ударил. Воин должен уметь нанести удар даже смертельно раненный.

Начал заваливаться на землю.

– Нет, Никита, нет! – кричала Маша. – Не умирай!

– Уходи. Уходи к своим, – успел сказать я.

Не помню, как я оказался в госпитале. Палата была огромной и светлой, потолок – высоким, простыни – белоснежными. Они слегка похрустывали, когда я поворачивал голову.

Доктора, медсестры, санитарки, казалось, чередой проплывали мимо. Уколы делали не больно, перевязки – аккуратно. Думать не хотелось ни о чем.

Медицинский персонал начал разговаривать со мной через пару дней после того, как я оказался в госпитале. Или я начал слышать и понимать их через пару дней. А примерно через неделю меня посетили двое в штатском – серые пятна на фоне стерильной белизны. У одного из гражданских тускло пламенел на лацкане пиджака рубиновый ромб – посетитель был мастером довольно известной школы фехтования.

– Никита Васильевич, извините, что мы беспокоим вас, но комиссия генерального штаба требует ваших показаний.

– Значит, вы представляете комиссию?

– Так точно.

Имен своих они не назвали, а я не стал интересоваться. Мы встречаемся по долгу службу – к чему лишние церемонии?

– Что бы вы хотели знать? – Подозреваю, мой голос звучал равнодушно и отстраненно.

– Как развивались события на позиции вашего отделения после того, как ее покинул Батыр Джальчинов? Почему вы сказали, что Чекунов убит, когда оказалось, что его взяли в плен? Как попал в плен Пальцев?

Сдержанно усмехнувшись, я спросил:

– Вы подозреваете меня в предательстве?

– Нет. Такой вариант исключается. Но некоторые вопросы ставят комиссию в тупик. Аналитики не могут дать законченную и непротиворечивую версию событий. А ваш бой у Царицына наверняка войдет в учебники истории и военной тактики.

– Прямо-таки в учебники? По-моему, вы нам льстите… Во всяком случае, мне.

– Нет. Вы сделали важное и нужное дело.

Будь по-вашему… Я коротко рассказал о своей стычке с Пальцевым, о том, что видел после того, как пытался пробиться на позицию Сысоева. Закончил тем, что меня подстрелили.

– Пальцев оказался вовсе не Пальцевым, – пояснил мастер школы рубинового ромба. – Его подменили.

– Пришельцы из других миров? – спросил я совершенно серьезно.

– Очень хорошо, что чувство юмора к вам возвращается, – кисло улыбнулся другой мужчина. – Вряд ли все было настолько сложно. Поработала персидская резидентура или купленные ею люди. Но с этим мы разберемся.

– Его поймали?

– Нашли тело. Он был убит, чьим выстрелом – сказать сложно. Но тело лежало у самого берега Волги.

– С какой стороны?

На меня посмотрели как на сумасшедшего. А я только сейчас понял, что землянка, в которой мы прятались с Машей, была на правом берегу Волги. И тогда это меня ничуть не смутило.

– Нам не совсем ясно другое – как удалось выжить вам? – поинтересовался военный с рубиновым ромбом. – Кто вас перевязал?

– Вы не нашли Марию?

– Какую Марию? – Оба посетителя насторожились.

– Девушку. Медсестру. Она мне и помогла.

– Никаких девушек на полигоне не было и быть не могло. Тем более – медсестер.

– Тогда и говорить не о чем. Значит, она привиделась мне в бреду.

– Но бинты… Вы были перевязаны такими бинтами, которые не используются ни в русской, ни в персидской армии. Мы получили заключение экспертов-криминалистов.

– Даже на экспертизу отправили?

– Мы были обязаны…

– Не могу дать объяснение этому факту. Откуда взялись бинты, я понятия не имею. Хотя очень хотел бы знать. А где вы меня обнаружили?

– Китайские наблюдатели нашли вас около траншеи, соединяющей ваши позиции и полуразрушенный подвал. В руке вы сжимали окровавленную шпагу. Рядом не было никого. Кстати, ваш клинок тоже нашли – в поле, метрах в трехстах от вас.