Читать книгу "Додж по имени Аризона - Андрей Уланов"

Гляжу — а Илени в стороне на землю присел, и вид у него под стать землице.

— Эй, — спрашиваю, — тебя что, ранило?

— Н-нет.

— А что? Контузило? Чего ты заикаться начал?

— К-командир… — выдавливает Илени. — Это… вокруг.

Я огляделся — двор как двор. То есть как и любой двор после боя.

— Ты что, мертвяков первый раз видишь?

— Да-а… и запах.

Я и не замечал до этого, что запах какой-то особенный. Ну, дымом тянет. Взрывчаткой этой, гномской, кислой, кровью. Ну и мясом горелым.

— Так разве это запах, — говорю. — Вот дня через три…

Тут Илени со стоном наклонился и все, что он с вечера ел, наружу вывалил. Прямо на морду дохлого орка.

Я на остальных сурово покосился — чтобы ржать не вздумали.

— Стройся!

Подействовало. Не зря, видно, мы с Шаркуном их до десятого пота гоняли. Даже Илени и тот сразу с земли подобрался, на место встал, хоть и цветом лица под салатный лист маскируется.

— Значит, так, — говорю. — На сбор трофеев и прочие развлечения, — поднял руку, на часы глянул, — личному составу дается десять минут. Задача — собрать все, что может пригодиться и, уходя, поджечь все, что может гореть. Сержант Карален!

— Да, командир.

— Распредели героев, чтобы под ногами друг у друга не болтались. И… время пошло.

Сам я на правую башню нацелился. Очень уж не терпелось до пулемета добраться. Опять же, если как раз в эту минуту из леса темное подкрепление вывалится — а по закону всемирной подлючести это запросто, — то при наличии на башне меня, исправного пулемета да патронов в достатке — ох и долго они будут к воротам идти. Многим и жизни не хватит.

Лестница в башне, само собой, винтовая и зверски неудобная. Я, пока поднимался, чуть шею не вывернул — вдруг тварь недобитая затаиться решила. По двору их, конечно, много валяется. Грудами. Похоже, пока я по здешним катакомбам прогуливался, ребята еще минимум две атакующие волны положили. Всего, считая тех, что я в подземелье положил, рыл двести. Это из пятидесяти обещанных. Притом, что в нашей семерке двое изначально только с гранатами были, а опыта реального, кроме меня, только у рыжей, такое укрепление штурмом взять! Если уж это вам не подвиг, то прям и не знаю!

Поднялся на площадку, осмотрелся — никого, только олух давешний все еще с парапета свисает. А рядом с ним, на треноге — пулемет. «МГ-34», машинка знакомая, как собственный карман, стоит себе, маслянисто поблескивая, лента из короба заправлена, еще два короба рядом стоят — становись и поливай. Красота.

Я уж начал прикидывать, как бы его вместе со станком уволочь. Попробовал поднять — подъемно, но уйдем мы с таким грузом недалеко и недолго.

Можно, конечно, ребят запрячь, но смысл? Оборону держать мы здесь не собираемся, а от погони отстреляться — так на то сошки есть.

Кое-как навьючил на себя все хозяйство — «ППШ» на спине, в руках по коробу, на пузе пулемет болтается, лентой обернутый, — картина на раз. Разбегайтесь танки, называется, старший сержант Малахов на охоту вышел.

Спустился во двор — никого. Подразделение мое, судя по всему, продолжает выполнение моего последнего приказа. И, судя по тому, что дымком стало куда ощутимее припахивать, особенный упор на вторую часть его делает.

Я на часы поглядел — ладно, думаю, чего уж там. Пять минут у нас всяко есть. Пусть развлекутся… дети малые, неразумные.

И когда мы уходили от замка… И черный дым за нашими спинами тек прямиком на небеса… А не так уж это, оказывается, и плохо — когда за спиной остается огонь и дым.

* * *

Первый привал я через десять минут устроил. Трофеи учесть, груз перераспределить, да и личный состав в чувство привести. А то на радостях все мои науки из голов как ветром повымело — идут толпой, галдят радостно на весь лес, про дозор и не вспомнил никто, пока я на рыжую не рявкнул. Дети, что с них возьмешь?

Трофеи, конечно, знатные. Пулеметом и мы в роте, бывало, не гнушались — в крайнем случае, по дороге в болоте утопим или по кустам раскидаем — ствол в одном месте, затвор — два кэмэ спустя. Плюс три «шмайссера», две винтовки — трехлинейка и самозарядка «вальтеровская», и фрицевских же ручных гранат на деревяшке пол-ящика — а в том пол-яшика ровно двадцать две штуки. Ну и патронов по мешкам — я уж не стал докапываться, кто чего уволок. Это и до возвращения подождет. Ну и, само собой, Задание, в смысле Корона.

Еще мои бравые флибустьеры кучу всякого рубяще-режуще-пилящего металлолома нахватали. Кучу в самом прямом смысле — как я приказал в одном месте все это свалить, так и выросла там… до колена. Все обвешались, даже Кара и та не удержалась. Я-то надеялся, что хоть ей огнестрельную культуру сумел привить — куда там! Тоже две железяки прихватила, причем одна из этих сабелек у нее из-за спины на метр высовывается. Или это копье уже? Не знаю.

Ничего, думаю, сейчас я на это кухонное снаряжение пару гранат потрачу… только вот рассмотрю поближе.

Одно надо признать, вкус у моих разведчиков имелся. Что ни меч — то произведение искусства. Рукояти почти у всех в виде… скульптур или статуэток, уж не знаю, как правильно… фигурные, в общем. На лезвиях либо рисунок морозный, а то вовсе картины — охота, битва… Два только с чистыми клинками, зато уж сверкают — никакого зеркала не надо.

По правде, будь обстоятельства другие, я бы и сам не прочь чем-нибудь эдаким разжиться. Красиво ведь. Помню, мы в одном саквояже кортик нашли — чуть драки из-за него не вышло. А он, по сравнению с этими — так себе ножик, хлеб нарезать.

Я ведь до этого, грешным делом, и не думал, что оружие настолько красивым бывает. И портить красоту эту… ну не фашист же я, в самом деле!

Шпага одна мне особенно глянулась. Тонкая, легкая, словно тросточка, в руке сидит удобно. Я ей даже по воздуху пару раз вжикнул. Хорошая ведь, прямо из рук выпускать жалко. А придется.

Осмотрелся по сторонам, прикинул ориентиры.

— Гвидо, Лемок.

— Да, командир.

— Во-он тот кустик, — шпагой показываю, — видите?

— Так точно, командир.

— Тогда вот вам на ближайшие пять минут задача. Аккуратненько снимаете дерн и все это хозяйство, — на кучу киваю, — туда складируете.

— Командир! — Это у моей развед-, с позволения сказать, группы дружный крик души вырвался.

Я повернулся, посмотрел на них, шпагой пару раз по ладони демонстративно похлопал — чуть не порезался, острая, как бритва! — правую бровь нахмурил.

— Время пошло, — говорю. — И учтите — если некачественно замаскируете… лично переломаю…

Что обо что ломать буду, я уже уточнять не стал. Сами догадаются, если головы на плечах есть. А если нет, то и не больно будет.

Повертел шпагу напоследок — не хочется отдавать, хоть тресни. Минуты не прошло, а привык к ней, словно всю жизнь в мушкетерах состоял. Прямо колдовство какое-то… хотя, может, и в самом деле не без этого?