Читать книгу "Андроид Каренина - Бен Уинтерс"

— Надеюсь, ты не будешь скучать?

— Надеюсь, — сказала Анна. — Мы с Андроидом Карениной вяжем стяги для войск. Нет, я не буду скучать.

«Она хочет взять этот тон, и тем лучше, — подумал он, — а то все одно и то же».

И так и не вызвав ее на откровенное объяснение, он уехал на встречу. Это было еще в первый раз с начала их связи, что он расставался с нею, не объяснившись до конца. С одной стороны, это беспокоило его, с другой стороны, он находил, что это лучше. «Сначала будет, как теперь, что-то неясное, затаенное, а потом она привыкнет. Во всяком случае, я все могу отдать ей, но не свою мужскую независимость», — думал он.

Глава 13

Константин Дмитриевич Левин стоял на пороге давно оставленной охотничьей сторожки; двери ее были покрыты ржавчиной и скрипели, но внутри по-прежнему хранились три огромных Охотничьих Медведя, погруженных в Спящий Режим. Готовые к немедленной атаке, они стояли с поднятыми грубо сработанными лапами. Левин вновь посмотрел на дорожку, ведшую к домику, и наконец пришел к выводу, что поездка эта была глупой затеей, о чем и говорила Кити; но только он вышел из сторожки и направился к своей коляске, как услыхал отдаленный грохот в лесу; он увидал, как затряслись деревья и из-за них показался грубо сработанный боевой скафандр, сопровождаемый военным роботом III класса, который был сделан по образу и подобию огромного серого волка. Роботы остановились, с громким скрипом распахнулась дверца скафандра, и из недр машины показалась щеголеватая фигура Алексея Кирилловича Вронского.

— Константин Дмитриевич! Рад встрече! — крикнул Вронский, выбравшись из кабины робота. — Полагаю, я имел удовольствие познакомиться с вами… у княжны Щербацкой, — сказал он, подавая Левину руку.

— Да, я хорошо помню эту нашу встречу, — ответил Левин; залившись краской, он тут же отвернулся от собеседника и принялся разглядывать спящих Охотничьих Медведей.

Времена, когда они оба ухаживали за Кити, были уже давно позади, но боль и смущение захватили Левина с такой же силой, с какой мучили его в те дни. Он тут же обратился к настоящему.

— Зачем вы захотели встретиться со мной?

— Я захотел? Нет, здесь какая-то ошибка, — возразил Вронский, подозрительно дергая себя за усы. — Вы хотите сказать, что это не вы вызвали меня сюда?

Вдруг Лупо зарычал и принялся оглядываться, оскалившись. Через мгновение Левин и Вронский увидали, что стало причиной беспокойства чуткого робота: низкорослый мужчина с длинной бородой, спутанной и грязной, вышел к ним навстречу в столь же грязном, засаленном лабораторном халате.

— Меа culpa, mea culpa, — пробормотал странный персонаж, выстреливая слова с чрезвычайной скоростью, — моя фамилия Федоров, и, боюсь, что именно я придал этой встрече некоторую двусмысленность. Но едва ли я мог отправить вам обоим сообщение с сердечной просьбой о встрече с одним из представителей Сообщества Неравнодушных Ученых.

— СНУ! — вскрикнул Вронский, через секунду потрескивающий огненный хлыст устремился к Федорову; но смертоносное жало его, казалось, даже не коснулось маленького человечка или если и коснулось, то не причинило ему никакого вреда.

— Ну, ну, — сказал на это человек в халате, словно бы наказывая расшалившегося малыша. — Вряд ли я могу просить вас разоружиться, но, уверяю, беседа наша пойдет куда более ровно, если вы воздержитесь от такого воинственного поведения. На мне сейчас большое количество защитной одежды и белья, созданного с помощью технологий, которые ушли на несколько поколений вперед любых других, которые вам доступны. «Будь всегда готов», — таков девиз нашего маленького сообщества.

Левин внимательно посмотрел на Федорова.

— Что конкретно вы хотите от нас?

— Каждый из вас, по своей собственной причине, является теперь таким же врагом Министерства, как и мы. Вы наконец пришли к пониманию того, о чем мы знали давно: что наши добрые защитники на самом деле не добрые и не защитники. Скоро вся Россия узнает об этом, и ей нужны будут новые лидеры.

Странный маленький человек повернулся к Левину и, глядя ему в глаза, произнес:

— Мы просим вас отправиться в Москву вместе с вашей женой и ждать там того момента, когда вы понадобитесь.

Вронский ухмыльнулся и сказал насмешливо:

— Вы предлагаете нам вступить в сговор с самыми страшными преступниками в российской истории?

— Да, — отозвался Левин, — как можем мы пойти на это?

— Вы пойдете на это, зная, что мы не совершали ни одного из тех ужасных терактов, что приписывает нам Министерство. Да, мы массово покинули государственные лаборатории, потому что нам не были по нраву те приказы, что спускались сверху. Надзиратели требовали прекращения технологического прогресса, чтобы наука сделала шаг назад, вместо того чтобы идти вперед. Но мы никогда не совершали преступлений против людей.

Человечек подался вперед, глаза его увлажнились от слез:

— Ни одного преступления. Эмоциональные мины, сбои программ у роботов — все это сделало само Министерство. И если вы будете защищать кого-то, то вам нужно знать, от чего их защищать.

Вронский фыркнул и покачал головой, но Левин задрожал, словно человек, услышавший голос Господа. Он увидел, как слезы покатились по запачканному лицу Федорова.

— Прошу прощения за то, что так расчувствовался, — сказал он, — но мы потеряли уже целое поколение в тщетных попытках что-то изменить, и теперь я смотрю на вас, на двух гордых россиян, и чувствую одно — надежду.

«Ба-бах!»

Лес взорвался огнем.

— О, нет — вскрикнул Федоров, — эмоциональная мина! Я должен был это предусмотреть!

«Ба-бах!» — вторая мина взорвалась между деревьев, огромный дуб с ужасающим треском раскололся на части и рухнул на землю; его листья трепетали в огне. Левин, Вронский и Федоров пригнулись и закрыли уши руками, чтобы спастись от нарастающего рева взрывов.

— Это из-за меня! — крикнул Федоров. — Я почувствовал надежду, я…

«Ба-бах!» — третий взрыв, самый громкий, повалил тяжелую Оболочку Вронского и сорвал крышу с охотничьего домика. Левин на мгновение увидал головы Медведей, их оскаленные морды сверкали в свете огня; затем где-то вверху отломилась горящая ветка и с треском рухнула ему на спину.

— Ох! — застонал он в ужасных муках, и Вронский навалился на него, причиняя нестерпимую боль, но гася собою пламя. Левин беспомощно вскрикнул, а Вронский громко закричал Федорову:

— Это ловушка! Вы заманили нас в ловушку! Что вы наделали? Вы убили его!

— Я не провоцировал этой атаки! — крикнул Федоров, поднимаясь на ноги.

— Но я все еще надеюсь, и надежда эта провоцирует новые взрывы, — простонал Левин, обнимая сам себя обожженными руками; он сел и уставился на Федорова — тот выхватил кинжал и вонзил его себе в сердце. Левин открыл рот; человек из СНУ вскрикнул и подался вперед, погружая лезвие в грудь до рукоятки. Больше не слышно было разрывов, только жутко трещал пылающий лес.