Читать книгу "Зов издалека - Оке Эдвардсон"

— О Боже, — сказал Велльман. — Я сплю, что ли?

— Добро пожаловать в реальность, — произнес Биргерссон тоном человека, уже давно пребывающего в этой реальности.

«Что ты знаешь о реальности? — подумал Винтер. — Для тебя реальность — мои рапорты, которые ты исправно рассовываешь по одному тебе известным ящикам».

— А это что? — спросил Велльман, показывая на ветряную мельницу.

Биргерссон посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Ветряная мельница. Кто угодно скажет, хоть под пыткой.

— Я не кто угодно, — возразил Велльман. Вид у него был такой, будто он вот-вот заплачет.

— Я поеду с тобой, — сказал Биргерссон, увидев, что Винтер пошел к машине. Велльман уже отбыл в управление.

Они ехали лесом. Винтер видел этот лес через призму рисунков цветными мелками и фломастерами. Девочка рисовала не лес, а его суть, отчего рисунок казался еще более натуралистичным, чем сам лес.

— Ты же понимаешь, что мы не можем держать этого сукина сына, если не выплывет ничего нового, — негромко сказал Биргерссон.

— В нашу работу входит также исключение подозрений, — напомнил Винтер. — Этому я научился у тебя, Стуре.

— Ты что, подготавливаешь себя к неудаче?

— Это тоже входит в работу.

— Твоя цепь доказательств красива… несомненно, красива, но тонковата.

— Хорошо сказано.

— Кончай, Эрик.

Он выехал на шоссе и прибавил скорость. Биргерссон поднял стекло. Если бы не включенные фары, встречных машин не было бы видно — над дорогой стоял туман, который к тому же с каждой минутой сгущался. Их обогнал рейсовый автобус аэропорта. Тоже, должно быть, хочет летать, подумал Винтер. Насмотрелся на самолеты… Автобус резко принял вправо, уступая дорогу встречному грузовику.

— Этот умник, по-видимому, верит в реинкарнацию, — возмутился Биргерссон. — Собственно, нам следовало бы его остановить.

— Я сегодня допрашивал Буландера, — сказал Винтер. — Этого байкера, устроившего стрельбу в Хисингене.

— Я знаю, кто это. Не забывай — я твой шеф.

— Он, конечно, молчит как партизан, но связь просматривается совершенно отчетливо. Я попытался сосредоточиться и прочитал материалы. Многие из имен в деле так или иначе с ними связаны.

— С кем?

— С организациями. С «братствами». С байкерскими бандами. Я говорю «с ними», потому что их много.

— И?..

— И все. Дальше мы не продвинулись. Все это есть в рапортах. Можешь их архивировать, Стуре. Мы видим связь и больше ничего не можем доказать. Прокрутили все файлы вперед, назад, вправо и влево… Да, вот еще — ты ведь знаешь о Бригитте Делльмар, о Дании и о том, что мне там угрожали… Возможно, угрожали.

— А здесь ты ничего такого не замечал?

— Нет… хотя исключить не могу. Вспомни про Якобссона… У нас есть еще один пропавший.

Они подъезжали к перекрестку на озеро Дель. Биргерссон посмотрел на воду и парковку и устроился поудобнее.

— Пресса теряет интерес к девочке, — сказал он. — Это нехорошо. Вообще… с прессой всегда нехорошо. Когда следствие начинается, они как геморрой в заднице, не знаешь, как избавиться, а потом теряют интерес… и тогда кажется, что преступление так и не будет раскрыто.

— Будет, — заверил Винтер. — А пресса опять оживилась. После Бремера.

Винтер позвонил в дверь сестры Бремера. На этот раз он не предупредил о приходе. На улице шел сильный холодный дождь. Ноябрь на пороге.

Никто не открыл. Он позвонил снова и прислушался. Ни звука. Позвонил в третий раз и услышал какую-то возню. Замок повернулся, и дверь приоткрылась. Она молча смотрела на него несколько секунд.

— Это опять вы?

— У меня есть еще пара вопросов.

Старая женщина тяжело вздохнула. Она сидела в своем кресле-каталке совершенно неподвижно.

— Я спала, — пояснила она. — Я часто сплю в кресле, когда одна… пока моя помощница обслуживает таких же никому не нужных стариков, как я.

— Могу я войти?

— Нет. — Она по-прежнему не двигалась. Шевелились только губы, как в плохом мультфильме. — Если у вас только пара вопросов, можете их задать.

— Кое-что насчет прошлого вашего брата…

— Я все забыла. И нечего спрашивать. Я спала.

— Значит, придется зайти попозже.

— Никакого смысла.

— Это важно, — твердо сказал Винтер. — Зайду попозже. Позвоню, и мы договоримся о времени.

Прошло еще тридцать шесть часов. Винтер вновь допросил Бремера. В конце концов у него появилось ощущение полной бессмыслицы происходящего. Слова, слова… ничем не наполненные, пустые слова. Он опять перечитал протоколы. «Наберись терпения», — сказал Бейер.

И наконец Бейер позвонил. Прямо из Эдегорда.

— Есть второй слой обоев… не знаю, какой давности, но на них имеются отпечатки. Это вполне могут быть пальцы Бремера, если он сам клеил обои… и тогда мы не сдвинемся с места. Но может быть кто-то другой. Отпечатков мало… и к тому же они маленькие.

— Маленькие? Что значит — маленькие?

— Маленькие — значит, маленькие. Небольшие. Неполные. Кроме того, сказать ничего не могу. Тысяча факторов — годы, влажность, клей… Ты теперь в курсе, так что дай нам немного времени. Обещаю поторопиться. Но не жди слишком многого.

— Подумай о лекциях в Вашингтоне, — сказал Винтер и повесил трубку.

60

Винтер уже собрался начинать новый тур допроса, как на столе зазвонил телефон. Тон Микаэлы Польсен был совершенно нейтральным.

— На втором слое обоев обнаружены отпечатки. Но техники говорят, не подлежат анализу. Разрушены клейстером.

— Ясно… этого следовало ожидать. Иначе все было бы слишком уж хорошо.

— А у тебя как дела?

— В Швеции клейстер похуже. Но в чем-то и получше. Не такой ядовитый, как в Дании. Ребята что-то нашли.

— Серьезно? — Судя по голосу, она оживилась. — А что?

— Пока не знаю.

— Наши тоже еще не закончили. Решили ударить тяжелой артиллерией… я имею в виду в буквальном смысле тяжелой. Тяжелые металлы… свинцовые белила. Они прилипают даже к жирным поверхностям.

— Свинцовые белила? Они же запрещены.

— В Швеции запрещены, в Дании — нет. Хотя надо запретить… и на практике так и есть. Но на этот раз мы готовы рискнуть.

Винтер сидел чуть в стороне и слушал. Допрос проводил Габриель Коэн. Бремер словно пребывал в другом мире, который создал для себя много лет назад.

Габриель Коэн. Вчера вы рассказали, что у вас были помощники в том взломе, о котором мы говорили.