Читать книгу "Промзона - Юлия Латынина"

Мне очень странно слышать, что мой зам настолько доверяет Бельскому, что спешит к нему ночью на свидание, как какая-нибудь подзаборная шалава.

Денис побледнел.

– Мне еще удивительней слышать, что Самарин, назначенный благодаря тебе, дает исчерпывающие показания о заказанных тобой убийствах, исчерпывающие и непротиворечивые, слышишь, Денис?

– Зачем мне это?

– Затем, что чем больше крови, тем больше роль куратора службы безопасности. Что ты понимаешь в арбитражах? Ты даже шахту Горького, собственную, просрал. А в снайперских винтовках ты разбираешься.

– Это твоя единственная версия произошедшего?

– Нет, не единственная. Мне непонятно, почему тебя не арестовали до сих пор. Мне непонятно, о чем ты ехал советоваться с Бельским, сразу после ареста Самарина. Потому что это сейчас ты говоришь, что Самарин выполняет приказ Бельского. Но ведь можно предположить и по-другому, что это ты выполнял приказы Бельского. В игре такого уровня редко обходится без перебежчиков, Денис.

– Это тебе Ахрозов наплел?

– Почему ты не арестован, Денис? Несмотря на враждебного следователя?

– Мне написать заявление? – спросил Черяга.

– Ты уволен. Это касается и «Южсибпрома».

Извольский нажал на звонок. В кабинет вошли Ревко и мужчина лет сорока, в штатской одежде с военной выправкой.

– Это Михаил Рубин, – сказал Извольский, – полковник ФСБ в запасе. Передай ему дела.

Ревко видимо старался не глядеть на Дениса.

* * *

Прошло пять минут. Извольский сидел в кабинете, закрыв глаза. У него внезапно заболел позвоночник: вообще в последнее время он чувствовал себя скверно, старая рана напоминала о себе внезапной головной болью и слабостью в ногах. Ревко что-то говорил ему, кажется, это касалось проекта «Цезарь».

– А где сейчас Степан? – неожиданно спросил Извольский. – Он еще…

– Похоронили сегодня утром. Очередь была как за колбасой, – сказал полпред.

Извольского передернуло.

– Майя тоже была, – сказал полпред. – ее привез и отвез Кирилл. Он был очень любезен. Он посоветовал ей отдать авиазавод из уважения к памяти Степана.

– Черловский авиазавод ей не принадлежит.

– Майя сказала то же самое, Кирилл в ответ возразил, что скоро авиазавод по наследству достанется ей.

– Я не убивал Бельского.

– Разумеется. Это сделал Цой. Теперь, если какая грязь по «Сибири» и выплывет, он может смело валить все на покойника. А если наследнички Бельского уберут тебя, кто будет решать проблемы АМК? Ирина? Майя?

Извольский молчал. Потом он сказал:

– Я хочу, чтобы Цой сел. Немедленно. И я хочу, чтобы сел Кирилл. Этого достаточно. Вся эта публика насмерть перепугается.

– Богатый заказ. И чем ж ты за это – расплатишься?

– Я уже заплатил. Есть государственное унитарное предприятие. В нем Павлогорка. В нем – Черловский авиазавод. Если государство хочет защищать свое имущество, – пусть защищает. Если меня убьют, все эти предприятия отсудит Цой.

– Слава, пока то, что ты спихнул государству, – это не предприятия, это проблемы.

– Я положил туда все.

– А Ахтарский металлургический комбинат?

– Ахтарский металлургический комбинат принадлежит мне. За все это время даже Цой не сумел до него добраться.

Ревко помолчал.

– Слава. Это не очень понятно, кто убил Степана. Знаешь, что скажет президент? Он скажет: Извольский хочет, чтобы государство решало его проблемы с бандитами и конкурентами, а взамен он отдает корзину с грязным бельем. Отдай АМК, Слава, и ты получишь его назад в управление. Но у меня – перед президентом – будут аргументы в пользу ареста Цоя. «Это не я убил Степана», – это, извини, не аргумент.

– Я подумаю, – сказал Извольский.

Ревко поднялся.

– Завтра я улетаю с президентом во Францию. Я жду твоего ответа до одиннадцати утра.

* * *

В ту же ночь Денис Черяга вылетел в Черловск.

Самолет приземлился в Черловске в семь утра. В аэропорту Дениса никто не ждал, – ни охрана, ни милиция, ни очаковские киллеры. Денис поймал такси и отправился на Черловский авиазавод.

Когда он подъехал к проходной, было половина девятого утра. О московской отставке в Черловске еще не знали, – и для всех сотрудников он оставался всесильным гендиректором ФГУП «Южсибпром» и правой рукой Вячеслава Извольского. Никто даже не обратил внимания, что с Денисом нет охраны.

По расчетам Дениса, об опале не должны были узнать раньше девяти часов по московскому времени, – то есть часа по местному. В запасе у Дениса оставалось не больше четырех часов.

Охрану завода нес ахтарский ЧОП под руководством Кирилльева, тот самый, который без боя сдал Павлогорск. Кирилльев спал в караулке. Его растолкали, и он принялся оправдываться перед Денисом за Павлогорск.

– Проехали, – сказал Денис Кирилльеву, – пошли.

Они зашли в пустой еще кабинет генерального директора, и тут же в дверь постучали.

– Войдите, – сказал Денис.

Дверь открылась, и вошел шеф-пилот Михаил Степанович Рубцов. Мелкими шажками Рубцов приблизился к столу директора и положил на стол бумагу.

Это было заявление об оставке. Денис разговаривал с Рубцовым на приеме у президента. Не то чтоб Рубцов был благожелательно настроен, но во всяком случае уходить он не собирался.

– Михаил Степанович, – сказал Денис, – я не могу уговаривать вас остаться. Но я хотел бы все-таки понять, что произошло в ту ночь, когда погиб Степан.

– В ту ночь, – сказал Рубцов, – техник Мальцев, готовивший «Сапсан» к вылету, намеренно испортил топливную систему и систему катапультирования. По чьему приказу он это сделал, вам виднее.

– Михаил Степанович, – терпеливо проговорил Денис, – Бельский приземлился в Черловске в семь часов тридцать три минуты вечера. Он прилетел на рейсовом самолете, и ничто не предвещало, что он собирается тут же лететь обратно. В десять часов двадцать семь минут по местному времени он вылетел в Москву на сверхзвуковом истребителе пятого поколения. За полтора часа до вылета он позвонил мне и назначил встречу в Кубинке. Таким образом, он пробыл в Черловске ровно два часа пятьдесят пять минут. Допустим, Степан любил риск и эффектные представления. Допустим, он обожал кидать понты и полагал, что это его последняя возможность прокатиться на «сапсане». Но все-таки он был не настолько безответственным человеком, чтобы ради возможности еще раз подняться в небо поставить на уши два аэродрома и кучу военных. И если он полетел на встречу со мной, вряд ли затем, чтобы растопырить пальцы веером и пригрозить оторвать мне голову, если мы не уйдем с этого завода. Что-то произошло за те три часа, которые он провел в Черловске. Вот я и спрашиваю – что произошло с Бельским?