Читать книгу "Миры под лезвием секиры - Николай Чадович"

На дальнейшие разговоры не было ни мочи, ни желания. Легли там, где стояли

— благо земля оказалась сухой и даже теплой, — и сразу впали в оцепенение, совсем как сурки, почуявшие приближение зимы. Ничего не хотелось, даже жить. Зяблик, полежав немного вместе со всеми, встал и отправился на осмотр окрестностей, где и обнаружил вскоре родник с чистой водой, шипевшей в кружке, как газировка.

— Ну что вы все приуныли, как импотенты в борделе, — сказал он, возвратившись. — До Эдема уже, наверное, рукой подать. Завтра будем нектар глушить и амброзией закусывать.

— До Эдема один ты дойдешь, — тихо сказала Верка и протянула ему свои руки. — На, посмотри…

Ее кисти распухли, а на косточках пальцев появились багровые пятна. Зяблик, за годы скитаний по разным зонам повидавший немало болезней, порожденных человеческим неблагополучием, каторжным трудом и скотским питанием, помял ее пальцы в ладонях и неуверенно сказал:

— Авитаминоз, похоже…

— Сразу у всех?

— Почему бы и нет… Считай, с самой Кастилии ничего свежего не ели. Сухари да солонина. В лагерях под Сыктывкаром весной у нас всех зубы шатались и шкура шелушилась.

— То цинга была или пелагра… А это совсем другое. Мы же всего третий день здесь. Так быстро даже лучевая болезнь не развивается. Чувствую, долго не протянем…

У Зяблика аж рожу перекосило.

— Нар-р-рвались! — заскрежетал он зубами. — И все из-за меня! Что за судьба проклятая! Одно зло от меня людям!

— Ладно, не убивайся. Чего уж тут… — Она села, прислонившись спиной к самому большому мешку, нести который выпало Толгаю. — Эй, зайчики, просыпайтесь! Разговор будет…

Никто, собственно говоря, и не спал, но побороть эту странную, неодолимую апатию было труднее, чем вырваться из объятий самого глубокого сна. На Смыкова даже пришлось побрызгать водой.

— Ну что там еще стряслось? — пробормотал он, не открывая глаза.

— А стряслось то, что все мы, за одним исключением, больны, — сказала Верка без всякого выражения, словно лекцию по борьбе с вредными привычками читала. — Это не инфекция, не авитаминоз и не малокровие… Затронуты все органы и системы наших организмов, и вы сами это чувствуете. У кого-то в большей степени пострадала нервная система, у кого-то желудочно-кишечный тракт, у кого-то органы дыхания… Клиническая картина напоминает острую лучевую болезнь, но есть и существенные отличия…

— Во-во! — подхватил Смыков. — Не зря я тогда про атомный реактор вспомнил. Как в воду глядел. Радиоактивное это место. Потому и живности нет никакой. А мы влезли, как свиньи в синагогу.

Цыпф, осмелевший перед лицом этой новой напасти, возразил ему, стараясь формулировать свои мысли с предельной корректностью:

— Ионизирующее излучение, безусловно, влияет на живые организмы, но не столь радикально, как это имеет место здесь. Обычно это выражается в появлении новых жизненных форм, или уродливых, угнетенных, или, наоборот, гигантских.

— Вы, братец мой, мне букварь не читайте! — огрызнулся Смыков. — Я в ракетных войсках стратегического назначения служил! С какой стати мы тогда загибаемся, объясните?

— Я уже говорил Лиле… Нейтральная зона — уникальное образование, возникшее еще до появления на Земле органической жизни. В этой почве и в этом воздухе могут присутствовать самые невероятные биологические факторы. Анаэробные бактерии, например. Или какие-нибудь жизненные формы, устроенные совсем по иному принципу, чем существующие ныне.

— Анаэробные! — вышел из себя Смыков. — Вы на каком языке выражаетесь? На эскимосском? Или на иврите? Забыли, на какой земле родились и чей хлеб ели?

— А ну завязали! — прикрикнул на них Зяблик. — На фига нам сейчас ваша дискуссия? Все и так яснее ясного. Верка суть дела доходчиво объяснила. Кто ухом слушал, а не брюхом, тот понял. Хочу от себя кое-что добавить. Вы больны опасной болезнью. Причины ее пока значения не имеют. Я здоров. Здоров потому, что принимаю этот эдемский эликсир, ни дна ему ни покрышки. Теперь понятно, как это аггелы безо всякого вреда для себя по Нейтральной зоне шастают. Выход у нас один. Делим мою последнюю дозу на пять частей, быстренько глотаем и ползем что есть сил к Эдему. А там уже как кому повезет.

— Почему на пять частей? — вяло поинтересовалась Лилечка. — Нас же ведь шестеро…

— Я на старых дрожжах постараюсь протянуть, — ответил Зяблик. — Если других вопросов нет, на этом хочу закончить… Верка, приступай к дележке.

— Почему я? — осоловело спросила Верка. — Дайте отдохнуть.

— Потому что ты медик. Хоть и хреновый…

На стоянке бросили все, кроме самого необходимого — оружия и кое-какой пищи. Дальше двинулись парами — Зяблик поддерживал совершенно обезножевшего Смыкова, Верка, едва не выблевавшая все свои внутренности, опиралась на задыхающегося Толгая, Лилечка и Цыпф опекали друг друга взаимно.

Действие бдолаха пока явно не проявлялось, за исключением разве того факта, что и сутки спустя все они были живы, хоть и передвигались со скоростью каторжан-колодников.

Путь их теперь пролегал через совершенно фантастический мир, похожий на огромную изложницу, в которую совсем недавно выплеснули ковш расплавленного камня, объемом сопоставимый с небесным куполом. Этот океан камня застыл в самых причудливых формах — повсюду торчали серые колонны, пирамиды и башенки, под ногами похрустывали серые снежинки, серые арки нависали над неподвижными серыми потоками, серые скалы были изрыты порами, как губки, и в каждой такой поре могло без труда разместиться племя троглодитов.

Силы, породившие этот мир, еще не освоили многообразную палитру чистых природных красок, но при внимательном рассмотрении оказывалось, что господствующий вокруг серый цвет имеет массу оттенков, от темно-бурого до почти сизого.

Кроме камня, здесь в достатке имелась и вода — чистая, незамутненная, первозданная вода. Впрочем, на фоне громадных озер и широких трещин, переполненных бурлящей, голубовато-серой массой, издававшей едкое, вышибающее слезу зловоние, здешние источники воды выглядели явлением чужеродным, еще не набравшим ту силу, с которой вынуждены считаться другие стихии, чем-то вроде шустрого мышонка, едва только начавшего осваивать страну динозавров.

Почва под ногами беспрерывно содрогалась, словно была всего лишь крышкой огромного котла. Временами все вокруг заволакивалось горячим паром, а однажды мимо путников что-то стремительно пронеслось — не то вулканическая бомба, не то оживший булыжник.

— Если где-то существуют владения Снежной Королевы, то здесь владения Каменного Короля, — сказал Цыпф на очередном привале.

— Да только король попался дерьмовый, — пробурчал Зяблик. — Тунеядец. Мог бы и дорожные указатели поставить… До Хохмы столько-то километров, до Эдема столько-то.