Читать книгу "Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений - Диана Гэблдон"

Роджер вздохнул, подумав о его преподобии и маленькой фотографии в серебряной рамочке на его бюро, — похожий на него незнакомый улыбающийся юноша, темноволосый, в форме британских воздушных сил времен Второй мировой войны.

— И это я тоже знаю. Моя настоящая фамилия Макензи. Вы хотите сказать, что я связан с какими-то Макензи, которых вы… гм… знали? Я не вижу их имен на этой схеме.

Клэр, будто не слыша его, водила пальцем по ветвящейся паутине генеалогического древа.

— Мистер Уэйкфилд был очень пунктуальным человеком, — бормотала она как будто про себя. — Он бы не потерпел никаких неточностей. — Ее палец остановился в какой-то точке. — Вот, — сказала она. — Вот, где это случилось. Пониже этого пункта. — Ее палец замер над страницей. — Все правильно. Это ваши родители, ваши бабушка и дедушка, прабабушка и прадедушка и так далее. Но вот выше… — Палец скользнул вверх.

Роджер склонился над схемой, затем поднял на Клэр задумчивый взгляд зеленых, цвета болотного мха, глаз.

— Это Уильям Баклей Макензи, родился в 1744-м, от Уильяма Джона Макензи и Сары Иннес. Умер в 1782-м.

Клэр покачала головой:

— Умер в 1744-м, в возрасте двух месяцев, от оспы. — Она подняла голову; взгляд ее золотистых глаз был таким пристальным, что по его спине побежали мурашки. — Вам ведь известно, вы были не первым приемным ребенком в этой семье. — Ее пальцы барабанили по листу. — Ему нужна была кормилица. Его родная мать умерла, и он был отдан в семью, потерявшую ребенка. Они назвали его именем их умершего сына — дело обычное, — и я не думаю, что кто-нибудь стал бы привлекать внимание к ребенку, регистрируя его в приходской книге. В конце концов, он был крещен при рождении, зачем записывать его еще раз? Колам говорил мне, кому они его отдали.

— Сын Джейлис Дункан, — медленно произнес он. — Дитя колдуньи.

— Правильно. — Она смотрела на него оценивающим взглядом, склонив голову набок. — Я знала, что это должно быть именно так. Понимаете ли, ваши глаза… Это ее глаза.

Роджер сел, почувствовав внезапный холод, хотя книжный шкаф надежно защищал комнату от сквозняка, а в камине вновь пылал огонь.

— Вы уверены в этом? — спросил он и подумал: конечно, она уверена. Ведь нельзя же считать, что вся эта история — выдумка, плод больного ума. Он посмотрел на нее — она сидела спокойно, с бокалом в руке, очень собранная, как будто собиралась заказать сырные палочки.

Больной ум? У доктора Клэр Бошан Рэндолл, главного врача большого, престижного госпиталя? Бред сумасшедшего, расстроенное воображение? Легче представить, что безумен он сам. Роджер и вправду начинал об этом подумывать.

Он глубоко вздохнул и положил обе руки на схему, выделив лишь то, что относилось к Уильяму Баклей Макензи.

— Действительно интересно, и я рад, что вы поведали мне об этом. Но ведь это ничего не меняет, не так ли? Просто я могу теперь оторвать верхнюю часть этой генеалогии и выбросить ее. В конце концов, мы же не знаем, откуда взялась эта Джейлис Дункан и кто был отцом ее ребенка. Во всяком случае, вы, кажется, уверены, что не этот бедный старый Артур.

Клэр медленно покачала головой, глаза ее смотрели на него с холодной сдержанностью.

— О нет. Конечно, не Артур Дункан. Отцом ребенка был Дугал Макензи. Вот истинная причина того, почему она была убита. Не за колдовство… Колам Макензи не мог допустить огласки романа его брата с женой какого-то сборщика налогов. А она хотела выйти замуж за Дугала. Думаю, она шантажировала Макензи, угрожая рассказать правду о Хемише.

— Хемише? Ах да, сын Колама. Да, я помню. — Роджер потер лоб рукой. У него неожиданно закружилась голова.

— Нет, не Колама, — поправила его Клэр. — Дугала. Колам не мог иметь детей, а Дугал мог — и имел. Хемиш должен был наследовать все права Дугала и стать главой клана Макензи; Колам убил бы всякого, кто мог навредить Хемишу, — и убил. — Клэр глубоко вздохнула. — Вот вторая причина, почему я рассказала вам эту историю.

Вцепившись руками в волосы, Роджер уставился в стол; линии генеалогического древа корчились, как змеи, ядовитые жала, насмешничая, проглядывали между именами.

— Джейлис Дункан, — хрипло произнес он. — У нее был шрам от вакцинации.

— Да. Именно это заставило меня вернуться в Шотландию. Когда я уезжала с Фрэнком, я поклялась, что никогда не вернусь обратно. Я знала, что никогда не смогу забыть, но смогу похоронить то, что знаю; смогу уехать отсюда и никогда не буду пытаться узнать, что произойдет после моего отъезда. Это все, что я могла сделать ради них обоих — Фрэнка и Джейми. И ради будущего ребенка. — На мгновение ее губы крепко сжались. — Но Джейлис спасла мою жизнь на судебном процессе в Крэйнсмуире. Возможно, считала, что сама она обречена, но, чтобы спасти меня, она отвергла все свои шансы. И оставила мне записку. Дугал передал мне ее в пещере в северной Шотландии, когда привез известие о том, что Джейми в тюрьме. Записка состояла из двух частей. Предложение: «Я не знаю, возможно ли это, но думаю, что да» — и продолжение из четырех цифр: один, девять, шесть и восемь.

— Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой, — произнес Роджер. У него было такое чувство, будто все это происходит во сне. Наверное, он скоро проснется. — Как раз этот год. Что она имела в виду, говоря, что это возможно?

— Вернуться назад. Через камни. Она не пыталась, но подумала, что я смогу вернуться. И конечно, она была права. — Клэр повернулась и взяла со стола бокал с виски. Она внимательно смотрела на Роджера поверх бокала глазами того же цвета, что и содержимое стакана. — Сейчас тысяча девятьсот шестьдесят восьмой — год, когда она вернулась сама. Хотя я думаю, что она еще не дошла.

Роджер чуть не уронил свой бокал.

— Что… сюда! Но она… вы же не можете сказать… — Он запинался, мысли кружились у него в голове.

— Я не знаю точно, — заметила Клэр. — Но думаю, что так. Я почти уверена, что она шотландка, и, вероятно, она вышла где-то в Шотландии. Считается вполне доказанным, что там много огромных, выступающих из земли камней, и мы знаем, что Крэг-на-Дун — проход для тех, кто умеет им пользоваться. Кроме того, — добавила она с таким видом, будто выдвигала неоспоримый аргумент, — Фиона ее видела.

— Фиона? — Это было уж слишком. Полный абсурд. Во что-нибудь еще он мог бы поверить — смещение времен, предательство кланов, всякие исторические откровения, — но Фиона… Нет, этого его разум не мог воспринять. Роджер умоляюще посмотрел на Клэр. — Скажите, что вы не это имели в виду, — попросил он. — Только не Фиона.

Клэр усмехнулась краешком рта.

— Боюсь, что это так, — сказала она. — Я как-то расспрашивала ее о друидах, к которым принадлежала ее бабушка, вы знаете об этом: Она, конечно, поклялась хранить все это в тайне, но я уже немного знала о них, так что… — Клэр мягко, извиняюще пожала плечами, — разговорить ее было нетрудно. Она рассказала мне, что здесь побывала еще одна женщина и тоже задавала вопросы — высокая, светловолосая, с пронзительными зелеными глазами. Фиона сказала, что эта женщина напомнила ей кого-то, — деликатно добавила Клэр, стараясь не смотреть на него, — но она не помнит, кого именно.