Читать книгу "Хозяйка Дома Риверсов - Филиппа Грегори"

Итак, королева отныне была обязана жить в Виндзоре. Мой муж Ричард угодил в ловушку в Кале. А я, по-прежнему являясь фрейлиной королевы, чувствовала себя женой в отставке. Но все мы чего-то ждали. Каждый день Маргарита непременно посещала короля, и каждый день повторялось одно и то же: он не видел ее и не слышал. Она требовала, чтобы врачи непременно обращались с ним ласково и нежно, хотя порой ее подводил собственный темперамент: она набрасывалась на Генриха с проклятиями, которых он не слышал.

Я жила в Виндзоре, мучительно тосковала по Ричарду и постоянно ощущала, как растет напряжение в столице. На дорогах в сельской местности стало чрезвычайно опасно; до нас уже доносились слухи о том, что Север восстал против герцога Йоркского, хотя, вполне возможно, тамошние аристократы действовали исключительно во имя собственных амбиций — кто знает, что творилось там, в этом диком краю, возле самой границы? Королева явно готовила заговор; в этом я совершенно не сомневалась. Однажды она поинтересовалась у меня, состоим ли мы с Ричардом в переписке, и я сообщила, что пишу ему очень часто и отсылаю свои письма с торговцами шерстью, отправляющимися в Кале. А она стала уточнять, пустыми ли возвращаются обратно суда этих купцов, можно ли перевозить на них людей, сколько человек они способны принять на борт и смогут ли подняться вверх по Темзе до Тауэра.

— Вы полагаете, что, прибыв из Кале, эти суда могли бы сразу отправиться вызволять из Тауэра герцога Сомерсета? — задала я прямой вопрос. — То есть вы намерены просить моего мужа возглавить армию, имеющую намерение воевать против лорда-протектора Англии?

— Но в защиту короля! — с вызовом бросила Маргарита. — Разве это можно назвать предательством?

— Не знаю, — с сомнением пожала я плечами. — Я больше не берусь судить, что в нашем мире считается предательством.

Однако этому плану так и не суждено было осуществиться, поскольку стало известно о мятеже в Кале. Солдатам так давно не платили жалованья, что они взбунтовались, заперли офицеров в казарме и ринулись грабить горожан и заезжих купцов; украденный товар они тут же сбывали, а деньги брали себе в счет причитавшегося им жалованья. Сообщали и о крупных грабежах и даже о вооруженных стычках. Королева отыскала меня на конюшенном дворе, когда я, велев оседлать мою лошадь, собиралась отправиться в Лондон, взяв с собой в качестве охраны лишь одного стражника.

— Нужно выяснить, что там происходит, — объяснила я Маргарите. — Моему мужу, возможно, грозит страшная опасность. Мне необходимо знать.

— Думаю, ему опасность не грозит, — возразила королева. — Люди его любят. Его, возможно, и заперли в казарме вместе с остальными офицерами, чтобы иметь возможность грабить склады с шерстью, но вреда ему солдаты не причинят. Вам же известно, каким авторитетом он пользуется. И он, и лорд Уэллс. Их выпустят на свободу, как только украдут достаточно, вернут себе свои деньги и выпьют все имеющиеся в городе запасы спиртного.

Ко мне подвели оседланную лошадь, и я с помощью сажального камня взобралась в седло, хоть мне и мешал мой уже довольно большой живот.

— Мне очень жаль, ваша милость, но я поеду. Мне необходимо все самой выяснить. Я вернусь, как только пойму, что Ричард в безопасности.

Она кивнула и помахала мне рукой.

— Возвращайтесь поскорей! И пусть вам сопутствует удача! Без вас мне будет здесь особенно одиноко. Жаль, что я не могу спать целыми днями, как мой муж. Мне бы тоже хотелось закрыть глаза и спать, спать, спать целую вечность.

В общем-то я даже не представляла, к кому мне обратиться за новостями. Мой лондонский дом стоял запертым, там не было никого, кроме нескольких охранников; парламент не заседал; герцог Йоркский в числе моих друзей никогда не значился. В конце концов я отправилась к жене лорда Уэллса — того самого, который вместе с Ричардом командовал крепостью Кале. Сопровождавший меня слуга объявил о моем прибытии и пропустил в просторную светлую гостиную.

— Я догадываюсь, зачем вы здесь, — заметила она, согласно этикету целуя меня в щеку. — Как поживает ее милость королева?

— Она вполне здорова, слава Богу.

— А король?

— Храни его, Господь, но ему не лучше.

Кивнув, она села и жестом предложила мне занять соседнее кресло. Две ее дочери принесли вино и печенье, а затем отступили назад, как и полагается хорошо воспитанным девушкам, чтобы взрослые могли спокойно побеседовать.

— Очаровательные девочки, — похвалила я.

Она снова кивнула. Ей было прекрасно известно, что у меня есть сыновья, которым придется подыскивать хороших невест, а потому она деликатно намекнула:

— Старшая уже помолвлена.

Я улыбнулась.

— Надеюсь, она будет счастлива. Я пришла к вам выяснить, нет ли вестей о моем муже. Сама я ничего о нем не слышала. Вы получали какие-то вести из Кале?

Она покачала головой:

— Мне очень жаль, но никаких новостей оттуда у нас нет. Последний корабль, прибывший из Кале, известил о восстании и о том, что солдаты с оружием в руках настаивают на выплате жалованья. Они захватывают склады с шерстью, распродают ее, а выручку забирают себе. Они также задерживают в гавани торговые суда. Английские купцы теперь прекратили всякое сообщение с Кале, опасаясь, что их склады захвачены и разграблены солдатами. Так что, увы, и я ничего не знаю о наших мужьях.

— А что говорили те, кто приплыл на этом корабле? Что им известно о действиях моего мужа и лорда Уэллса? — спросила я, в ужасе от собственных предчувствий: конечно же, Ричард не стал бы сидеть сложа руки и смотреть, как его солдаты «восстанавливают закон и справедливость»!

— Я знаю только, что они оба живы, — ответила хозяйка дома. — Во всяком случае, были живы три недели назад. Я знаю также, что ваш муж пытался остановить солдат, предупреждал их, что они занимаются самыми обыкновенными грабежами, и они посадили его за решетку. — Взглянув на мое испуганное лицо, она ласково накрыла мою ладонь своей рукой. — Не тревожьтесь так, ему не причинили никакого вреда, его просто заперли. Вам придется быть мужественной, моя дорогая.

Проглотив слезы, я пожаловалась:

— Мы так давно с ним не виделись. Так давно не были дома. А его заставляют выполнять одно тяжкое поручение за другим.

— Нам всем сейчас тяжело, ведь нами правит спящий король, — мягко произнесла она. — Мои арендаторы предупреждают, что на наших землях ничего не вырастет, да и во всей стране тоже, раз сам король лежит без движения, точно поле под паром. Вы собираетесь вернуться в Виндзор?

— Придется, — слегка вздохнула я и добавила со всей честностью: — Этого требует королева. А король по-прежнему молчит.

В августе я отправилась в Графтон повидать детей и попыталась объяснить старшим — Анне, Энтони и Мэри, — что король наш здоров, но спит; что королеву, хоть она и не сделала ничего дурного, по сути дела, вместе с королем держат взаперти; что герцог Сомерсет, под началом которого служит их отец, находится в Тауэре, и, хотя ему вынесено обвинение, суду он пока не подвергался; что мой муж и их отец — тут мне пришлось стиснуть зубы и сделать вид, что я совершенно спокойна, — по-прежнему командует крепостью Кале, однако в данный момент посажен под арест своими же солдатами. Я добавила также, что отныне Кале находится в распоряжении герцога Йоркского, нашего нынешнего лорда-протектора, и рано или поздно их отцу придется перед ним отчитываться.