Читать книгу "Последний сын - Алексей Валерьевич Андреев"

Она понимала, что вряд ли вернется домой. Фине хотелось жить, хотелось дождаться мужа, хранить память о детях. Ведь, если не будет ее, если не станет Телля, то кто вспомнит, кто узнает о Ханнесе, о Марке, о Бобе, о Карле? Получится — словно не было их. И Телля не было. И ее самой. Только, о них с Теллем поговорят и забудут, а о детках даже не вспомнят.

К тому же, хотелось узнать, что будет потом, после Нацлидера. Не вечный же он.

Фургон резко остановился. Фина опять едва не упала. С грохотом открылась дверь, от брызнувшего света стало больно глазам. Фина зажмурилась.

— Вылазь.

Фина замешкалась. Ее за руки вытащили из фургона и, велев смотреть только под ноги, повели по ступенькам в здание, потом — по длинному темному коридору.

— Стой.

Фина осторожно подняла голову. Она долго стояла возле обитой дерматином двери. Кто-то был позади Фины. Она слышала его дыхание, но оглянуться не решалась. К нему подошел еще один человек. Фину отвели в ярко освещенный кабинет, обыскали, забрав ключ от квартиры, сфотографировали, не дав поправить волосы, и вернули к дерматиновой двери.

Возле нее Фина опять потеряла счет времени. Наконец с другого конца коридора показался человек в форме. Тот, кто был позади Фины, встал по стойке "смирно". Пришедший молча открыл дверь и исчез за ней.

Фина утешала себя тем, что всю жизнь возле этой двери она стоять не будет. Вот только — сколько продлится ее жизнь? Наверное, тот, кто за этой дверью, скажет, почему ее сюда привезли, и что ее ждет.

— Заводи! — раздался из-за двери голос.

В кабинете, куда завели Фину, не было окон. Горела только настольная лампа. Свет ее бил прямо в глаза Фине, она не могла рассмотреть, сколько человек за этой лампой.

— Посади ее, — сказал из-за лампы тот же голос.

Тяжелая ладонь толкнула Фину вперед, и она стукнулась коленями об оказавшийся под ногами табурет. Ладонь легла ей на плечо, опустив на этот табурет.

— Оставь, — сказал стоявшему позади Фины голос за лампой.

Фина слышала, как тот вышел из кабинета. За спиной у нее теперь никого не было, и от этого стало немного легче. Фина, щурясь, пыталась разглядеть человека за лампой. Как она поняла, он там был один.

— Зачем ты на вокзале ошивалась? — сразу спросил человек.

— Пирожки раздавала, — как есть, ответила Фина.

— Или собирала сведения?

— Какие сведения? — Фину уколола мысль, что ее принимают за шпиона.

— Вот ты и скажешь, какие и зачем.

— Я не знаю, что сказать.

— Времени с тобой разговаривать нет. Не скажешь, изобью.

Взяв лампу со стола, человек приблизил ее к лицу Фины.

Фина отвернулась и зажмурилась. По спине пробежали мурашки, левое плечо чуть дернулось.

— Смотреть прямо!

Едва Фина повернула голову обратно, раздался шлепок. Левая щека загорелась. Человек в ожидании наклонился к Фине вместе с лампой. От ее света щеку жгло еще сильнее. Фина сжалась и опустила голову.

— Не надо бить, — тихо попросила она. — Я скажу.

— Говори тогда.

— Что нужно сказать?

От нового удара на глазах Фины выступили слезы. Она закрылась руками, как когда-то в детдоме, но больше ударов не последовало.

— Старая ссука. Я тебя в камеру к ждущей расстрел шпане отправлю.

Фина провела рукой по месту удара. Она не чувствовала его. Но то, как назвал ее человек с лампой, было намного больнее.

— Вам нужна правда или признание? — смогла выдавить из себя Фина.

— Это одно и то же.

Фина не знала, что сказать. Ей было стыдно за свою беспомощность перед этой неумолимой властью, этой грубостью и силой.

Вернувшись за стол, человек чуть опустил лампу от Фины.

— Не смотреть на меня, — предупредил он.

Фина послушно склонила голову.

— Имя?

— Афина Гумбольдт.

— Где зарегистрирована?

Фина назвала свой адрес.

Человек поднял трубку телефона и проверил.

— Почему Афина? Там записана Фина.

— Меня родители назвали так, — собравшись с духом, ответила Фина. — Их заставили изменить мое имя. Но они меня всегда звали Афиной.

Человек нажал кнопку, и звонок засверлил голову Фины. За спиной открылась дверь, раздались знакомые шаги. Та же тяжелая рука подняла ее с табурета.

— Пусть ждет в коридоре, — скомандовал вошедшему человек за лампой.

Фину вывели в темноту, сказав стоять лицом к стене. Она успела заметить в дальнем конце коридора небольшое окошко, в которое прорывался дневной свет. Щека еще горела. Из памяти вылез зажатый в кулаке детдомовской воспы ремень у лица Фины, он обжигал кожу на ее руках, плечах, шее. Потом Фину до вечера заперли в темной кладовке. Туда каждый день отправляли кого-то из воспитанников. Фина помнила их крики, стук в запертую дверь — чем сильнее они кричали, тем меньше длилось заточение. Фина не кричала. Она даже не боялась мышей — только, чтобы не наступить на них в темноте, залезла на большую деревянную полку. Было сыро, холодно. Фина свернулась клубочком и ждала. А потом заснула.

Там, в детдоме, она знала, что ее выпустят, ведь каждый вечер им устраивали перекличку, проверяя, не сбежал ли кто.

Фине хотелось в туалет. Сперва она терпела, а потом уже захотелось так сильно, что Фина не могла нормально стоять. Она несколько раз обращалась к конвоиру отвести ее в туалет, но тот даже не поворачивал головы. Не в силах больше терпеть, Фина осторожно пошла к единственной во всем коридоре приоткрытой двери, которая была чуть меньше всех остальных.

— Стой! — ринулся за ней конвоир.

Схватив Фину за шиворот, он дернул ее назад и оттащил обратно к кабинету. Там конвоир встряхнул ее, поставил к стене, после чего шагнул в полумрак на свое место.

Фина скрестила ноги, стараясь не двигаться. От боли внизу сгибало пополам. Закрыв глаза, она отпустила эту жгучую боль. Стало горячо, мокрые штанины сразу прилипли к бедрам. Фина тихо заплакала. Все повторялось, как много лет назад, в детдоме. И плакать надо было так же, чтоб никто не знал.

Сколько еще прошло времени, Фина не понимала. Ей казалось, что за окошком вдали коридора уже наступил вечер. Стоять было тяжело. Фина повернулась спиной к стене и прислонилась к ней, чтобы не упасть.

— Лицом к стене! — раздался голос конвоира.

Фина не шелохнулась, смирившись с тем, что будет дальше. Конвоир молча развернул ее обратно, больно придавив головой к стене. Но долго так стоять Фина не могла. Она собиралась опять повернуться, и тут дребезжащий звонок впился ей в висок. Дверь кабинета открылась, желтый луч лампы выскочил в коридор.

— Состав получается другой, но