Читать книгу "Пружина для мышеловки - Александра Маринина"

Открывается дверь, Ситников думает, что это Олеся или Гриша,но это какой-то незнакомый молодой мужчина. По тому, что следом за ним не вошелникто из милицейских, Вячеслав Антонович понимает, его новый посетитель тоже«из них».

– Здравствуйте, Вячеслав Антонович,– говоритон.– Мы можем с вами поговорить?

Ситников молчит. Он же принял решение не говорить ни слова.Пусть как хотят, так и разбираются. Если Олеся решит сказать правду, еслисознательно пойдет на то, чтобы Гриша все узнал, пусть сама и признается вовсем. Ей жить. С ним ли, без него ли – пусть сама решает. А он, Ситников,ничего не скажет.

Молодой человек не обращает внимания не его молчание,придвигает стул к кровати, садится.

– Вячеслав Антонович, расскажите мне о Лене Шляхтиной.

– О Лене? Почему?

Ситников отвечает прежде, чем успевает понять, чтозаговорил. Удивление оказалось сильнее решимости не разговаривать соследователем.

– Мне интересно. Я изучаю ее жизнь. Как вы с нейпознакомились?

– Вы ее родственник? Зачем вам это?

– Вячеслав Антонович, давайте договоримся о сделке. Вы неговорите мне ни слова о вашей ситуации с Подрезковой, но за это я не объясняювам, почему интересуюсь Шляхтиной. Я просто задаю вопросы, а вы на ихотвечаете. Договорились?

Ситников усмехается. Ничего, можно и поговорить. Лена… Что вэтом может быть опасного? Это было так давно.

– Нас познакомил…

Он осекается и умолкает. Юрка Забелин. Нельзя произноситьэтого имени, нельзя давать понять, что они давно и хорошо и знакомы.

– Кто?

– Один парень, не помню, как его звали. Мы вместе с нимвышли после заседания бюро райкома комсомола, стояли на улице курили… Мимопроходила девушка, очень красивая…

… – Видал, какие кадры на наших фабриках вкалывают,–сказал Забелин.– Ей в «Интуристе» самое место, а она на конвейере торчит.

– Ты что, знаешь ее?– загорелся Слава, которогокрасота девушки не оставила равнодушным.

– Немного. Познакомился на днях, когда поквартирный обходделал.

– Она где-то здесь живет?

– Нет, в общаге. Она тогда у подружки в гостях была.

Ситников не отводил глаз от стройной фигурки, остановившейсяу автобусной остановки.

– Слушай, познакомь, а?

– Да брось ты… На фиг она тебе нужна?

– Давай, Юр, давай, пока она не уехала!

Забелин бросил в урну недокуренную сигарету и поспешил костановке. Через пару минут он уже возвращался к зданию райкома, и рядом с нимшла она, Лена Шляхтина…

… – Вас познакомил Забелин?

Ситников вздрагивает и на мгновение закрывает глаза. Онзнает, этот мент. Он все знает. Или он не из милицейских?

– Я не помню его фамилии. Помню, что он был членом бюрорайкома, но как зовут – забыл.

– Как близко вы были знакомы с Еленой?

– Очень… Очень близко.

К чему делать из этого тайну? Да, он в то время уже былженат, и даже Гришка уже родился, но ведь Ольги, жены, больше нет, а сынубезразлично, изменял отец матери тридцать лет назад или хранил ей верность.

– Вы знали, что у нее был брат?

– Да.

– И что он был психически нездоров, тоже знали?

– Да, Лена говорила. Она очень переживала из-за этого.

– А чем занимался ее брат? Где жил?

– Жил в Москве. Работал не то сантехником, не то истопником…в общем, какая-то черная работа в рамках ЖЭКа. Или дворником… Не помню точно. Унего было служебное жилье, подвальная каморка в том доме, который онобслуживал.

– Вы знали, что он убивал и насиловал детей?

Ну вот, и до этого дошло. Столько лет прошло… Как узнали?Как докопались? Впрочем, какая разница? Теперь уже все равно.

– Да, Лена сказала мне. Она давно знала, почти с самогоначала.

– А о том, что вместо брата она подставила милиции ОлегаЛичко, вы тоже знали?

– Она спасала Мишу… Вы должны понять. Это же брат, роднойбрат. Она сделала все, для того, чтобы его спасти.

– Я понимаю,– негромко отвечает посетитель, и Ситниковвнезапно думает о том, что не знает, как его зовут. Не знает и удивляетсясобственному безразличию. Не знает – и не надо. Какая разница? Все равно ещенесколько дней – и всё.

– А потом уже вы сделали все, чтобы спасти сначала ее, апотом себя, правильно?– продолжает посетитель.

– Я не понимаю…

– Когда Личко признали виновным, Лена сначала обрадовалась,что брат остался в стороне, а потом испугалась, что он снова станет убивать, итогда все поймут, что посадили не того, что настоящий убийца все еще насвободе, и опять будут искать. Да? А когда его в конце концов найдут и всевыяснится, ее привлекут к ответственности за оговор и заведомо ложныепоказания. И эту проблему нужно было как-то решать. Вы ей помогали?

– В чем?

– Решить проблему.

– Я не понимаю…

– Лена сама столкнула брата с высоты? Или вместе с вами?

– Сама…

Они были вместе. Но зачем говорить об этом сейчас?

– Вряд ли,– задумчиво произносит гость.– Врядли. Скорее всего, вы были вместе с ней. Иначе зачем вам было потом убивать ее?Вы были соучастником убийства Михаила Шляхтина, Лена заманила брата подкаким-то предлогом на лестничную площадку верхнего этажа многоэтажного дома, атам уже ждали вы. Вы очень любили Лену и помогли ей, но спустя какое-то времязабеспокоились. Лена – девушка непростая, скрытная, никогда не знаешь, что унее на уме, она хотела устроиться в этой жизни максимально комфортно и взятьвсе, что можно, и готова была ради этого на многое. А вдруг бы она вздумала васшантажировать? А вам нужно карьеру делать. Нельзя было оставлять ее в живых,верно, Вячеслав Антонович?

Откуда он все знает? Как вскрылось? Впрочем, теперь нетразницы. Теперь уже ничто не имеет значения, потому что скоро, уже совсемскоро…

– У вас есть зеркало?– спрашивает Ситников.

– Нет. А вам нужно?

– Принесите. Там, в коридоре, моя невестка, попросите у нее.

Посетитель выходит и через некоторое время возвращается ипротягивает Ситникову овальное зеркальце в серебряной оправе с резной ручкой.Его подарок. Вячеслав Антонович смотрит на свое отражение. Черные круги подглазами, заострившийся нос, пепельно-серое лицо, на котором отвратительноторчит щетина. Кроме отражения он видит и свою руку, держащую зеркало. Кистьстала тонкой, проступили кости. Точно так же выглядела Ольга, жена, за два днядо смерти. Значит, врачи не ошиблись, и изменений к лучшему не наступило. Этоконец.