Читать книгу "Фиалка - Джейн Фэйзер"

— Девушка явно пришла подготовленной. Виконт выпрямился и пробормотал сквозь зубы с некоторым сожалением:

— Жаль, моя дорогая, но шантаж был не лучшей идеей.

И ты, и твоя мать, вы обе позволяли себе заходить слишком далеко.

Он посмотрел на своих онемевших племянников, губы его презрительно скривились.

— Она стоила вас обоих. А теперь избавьтесь от нее.

— Прошу прощения, сэр. Что… что… нам сделать с нею?

— Кретины! — Его гневный и презрительный окрик был похож на лай. — Как вы думаете, что следует с ней сделать? Избавиться от нее! Выбросить! Завезти в море и бросить за борт. И удостоверьтесь, черт бы вас побрал, что она мертва и больше не сможет рассказывать свои басни.

Он опустил свое мощное тело в кресло и стал мрачно наблюдать за Чарльзом, склонившимся над Тэмсин.

— И сделайте это до того, как она придет в себя, — отрывисто приказал он, заметив, как руки Чарльза шарят по телу Тэмсин. — Не вздумайте с ней развлекаться. Она слишком умна для таких, как вы, умнее вас обоих. Если она очнется, то обведет вас вокруг пальца.

Чарльз густо покраснел и поднял вялое тело:

— Нам взять «Мэри Джейн», сэр?

— Мы могли бы отгрести от берега и сбросить ее с Гриббон Хэд! — предложил Дэвид. Его веки все еще трепетали после пережитого возбуждения и шока, испытанных им за последних полчаса. — Вместе с сетями для ловли крабов.

— Она будет лакомым кусочком для крабов, — хихикнул Чарльз, и его глаза наполнились неутолимой алчностью и злобой, когда он глядел на бледное лицо в обрамлении серебристых волос.

— Не беспокойтесь, сэр, мы сделаем так, что она больше сюда не вернется.

— Сделайте все, как надо, — устало сказал Седрик. — Это все, о чем я прошу.

Глава 25

— Куда, она сказала, отправилась? — Габриэль буравил Хосефу взглядом, и в его глазах медленно разгорался огонь гнева.

Женщина продолжала стоять на своем, хотя губы ее уже" слегка дрожали.

— Она не сказала, куда поедет. Сказала только, что собирается покататься верхом и вернется к пяти часам.

Габриэль бросил взгляд на часы на стене конюшни. Они показывали, что шесть часов уже миновало.

— Какой она тебе показалась? В каком была настроении?

Хосефа нахмурилась, соображая, а Габриэль нетерпеливо и со все растущим беспокойством стучал ногой по булыжнику.

— Ну, ты знаешь, какой она бывает перед делом, — сказала наконец Хосефа. Ее глаза блестели, она сосредоточилась и теперь уже ни о чем другом не могла думать. — Ты же знаешь, как это с ней бывает, — повторила она.

— О да, знаю, — ответил Габриэль мрачно. — Я дурак! Я же знал, что она не откажется от этой своей затеи с Пенхэлланом!

Он повернулся на каблуках и заревел голосом, способным сдвинуть с места горы:

— Немедленно оседлать моего коня!

— Но где же она? — с трепетом спросила Хосефа.

— Поехала искать на свою шею неприятностей, — ответил Габриэль тихо, глаза его смотрели в одну точку. — Одна. А там эти грязные свиньи… Поспеши-ка, парень! — рявкнул он на грума, пытавшегося сладить с подпругой его лошади, и в нетерпении оттолкнул его в сторону:

— Я сам этим займусь.

Его большие руки оказались на диво ловкими, он легко справился с ремнями, прыгнул в седло и галопом промчался к выезду с конюшенного двора.

Лошадь легко преодолевала высокие изгороди, отделявшие одну проселочную дорогу от другой, чувствуя волю своего седока и его нетерпение. Габриэль низко сидел в седле, в нем бушевала ярость на Тэмсин, что она обманула его, затем гнев сменился ужасом. Она не вернулась в назначенное время, значит, с ней что-то случилось. Она была умницей и хорошим бойцом и, как правило, не совершала ошибок, но это дело было совсем другого рода — вопрос эмоций. Сложность ситуации усугублялась еще и тем, что она не хотела посвящать полковника в свои тайны, поэтому и действовала в спешке. Хотя Габриэль надеялся, что при этом она сохраняла трезвость ума. Одна маленькая ошибка, один только раз проявленная беспечность — и все! Трое Пенхэлланов легко могли уничтожить одну женщину.

Его лошадь обогнула угол, резко отшатнулась от изгороди, потому что чуть не столкнулась с мощным вороным, который появился, казалось, неизвестно откуда.

Габриэль натянул поводья, удерживая своего коня:

— Мадре де Диос, полковник, откуда вы взялись? Джулиан не ответил. Выражение лица Габриэля вызвало у него дрожь, мурашки поползли вдоль хребта.

— Куда вы, черт возьми, так стремительно несетесь, Габриэль? Где Тэмсин?

У Габриэля не оставалось времени подумать, стоит ли открывать тайну Тэмсин этому человеку. Ему бы пригодилась еще одна пара рук, а руки полковника были именно такими, какие бы он выбрал, если б ему позволили выбирать.

— Ланджеррик — это ответ на оба ваши вопроса, полковник, и лучше бы вам присоединиться ко мне. Не знаю, что мы там найдем.

— Боже милосердный, я так и думал! Джулиан почувствовал, как на лбу его выступила испарина, а живот свело от страшного предчувствия:

— Она узнала, что семья Сесили — Пенхэлланы!

— Она всегда это знала, — резко ответил Габриэль, снова пуская свою лошадь в галоп.

Страшное предчувствие все росло, как огромный и жесткий ком в груди, и стало совсем невыносимым, когда он повернул Сульта на узкую дорогу и поравнялся с Габриэлем:

— Что вы хотите этим сказать? Теперь они ехали бок о бок.

— С каких пор она это знает?

— Да она всегда знала, что Пенхэлланы — ее родня.

Джулиан погрузился в молчание, и в его крови отдавался только ритмичный стук копыт Сульта по разбитой проселочной дороге. Почему он этому не удивился?

— Так она знала об этом еще до того, как мы покинули Испанию?

Хотя картина в его мозгу приобретала ужасающую ясность, ему все-таки требовалось подтверждение.

— Угу. Она решила отомстить за то, что сотворили с ее матерью.

— Как отомстить? — спросил Джулиан тупо, хотя все части шарады легли на свои места: и подлинные размеры ее обмана и предательства, и как она использовала его, Джулиана, — все теперь вырисовывалось с особой четкостью. А также высшая степень его легковерия. Так отчаянно поверить в ее изначальную честность, в невинность ее цели, в необходимость искать его защиты и покровительства и убежища под его кровом! Но какая уж тут честность, в ней говорил только холодный расчет, с этой же целью она и соблазняла его, и бесконечно лгала, лгала… С того самого момента, как она увидела его, все между ними было — ложь.

— Она собиралась публично опозорить Седрика за то, как он поступил с ее матерью, хотела обличить его перед всем светом. Но потом она передумала, решила, что не сможет сделать так, чтобы скрыть от вас. И потому, как я догадываюсь, отправилась всего лишь получить алмазы Пенхэлланов. Месть, гораздо более простая… и девчушка должна их получить, потому что они по праву принадлежали ее матери, и потому теперь — ее.