Читать книгу "Особенности эльфийской психологии - Татьяна Патрикова"

— Тоже мне, проверяльщик нашелся! — беззлобно фыркнул Бобси.

— А что? — как ни странно, тоже без обид переспросил светлый. — Раз уж слух пошел, что бабы у вас круче мужиков будут…

И тут была, как я говорю, очередная картина маслом. Темный не обиделся, о нет. Он только ласково, по-отечески улыбнулся и в лоб спросил:

— Ты ведь вроде был сыном полка при Северном Затмении, когда мерцающие вразумлять вас вышли.

— Нас? — тут же зашипел в его сторону эльф. Похоже, тот инцидент, в котором отличился дедушка Ира, был для этого эльфа больной темой.

— Ладно, — примиряюще обронил темный, серьезно глянув в глаза золотокосого. — Могу понять — ты юнцом совсем был. Лет сто пятьдесят, не больше. Но неужели никто из ваших командиров не сообразил, что Ливишуле Каппеле Имре-Хачь на самом деле дочь главы дома Имре-Хачь, а не сын? И те, кто были с ней, отряд элитных воительниц клана?

— Воительниц? — слабым голосом переспросил эльф и совсем другими глазами посмотрел на Илю.

Та пожала плечами.

— То, что дочь Великой Матери Каппеле ослушалась ее приказа не связываться с вами, навлекло позор на дом Имре-Хачь. Поэтому о них постарались забыть.

От этих слов стало дурно. Мне бы смолчать, но слова вырвались помимо воли. Я ведь на самом деле и про темных когда-то фэнтезийные книжки читал.

— Ты ведь не хочешь сказать, что вы их… — У меня голос сел, когда я вспомнил однажды прочитанное мной на страницах книги. Про то, как, истребляя неугодный богине клан, темные убивали даже детей малых. Чтобы не осталось никого, кто мог бы помнить и… мстить.

Иля глянула на меня, прочитала все по глазам и отрицательно покачала головой.

— Нет, полное истребление давно не практикуется. Но клан Имре-Хачь больше никогда не станет Великим Домом и обречен на медленное вымирание. Сейчас приказ забыть означает, что им теперь запрещены смешанные браки.

— Как в случае с Каром и Машкой, они же вроде как напрямую твоему клану не принадлежат, но имеют к нему определенное отношение?

— По крови, — кивнула темная.

У собравшихся вокруг нас светлых, судя по всему, от услышанного уши в трубочку готовы были свернуться. Думаю, они еще долго станут это все переваривать.

— Мы на самом деле не заметили, — пробормотал Вини, глядя на Илю уже совсем другими глазами. — Ну, — замялся светлый, — что они…

— Женщины, — подсказал ему Мурка. И строго заявил: — Все, кончайте трепаться, лучше пойдемте тренироваться дальше, — и, как ни странно, на этот раз светлые пошли за ним с куда большей готовностью. Разумеется, на правах капитана в том же направлении ушла и Иля. Они с Вини немного отстали, и было видно, как светлый что-то у нее спросил, а темная принялась объяснять.

— Мы тоже? — поинтересовался Бобси у Барсика, который растерянно глядел в спину своим парням, ушедшим с Муркой и Илей, поглаживая Бандита, который с наглой мордой развалился у него на руках.

— Иногда мне кажется, что понять вас почти невозможно, — неожиданно проявив свою человечную сторону, обронил Барсик и повернулся к так называемой команде. Бобси, и не думая шутить, спросил, прямо глядя ему в глаза:

— Это ты про командора или вообще?

— Вообще, — криво усмехнулся светлый. — С вашим командором я готов разбираться хоть всю жизнь.

— О! — протянули темные, перемигиваясь и понимающе толкая друг друга локтями. Но светлый не смутился. Зато Алый хмыкнул и сказал:

— Понятно теперь, почему у нас Машка такой озабоченный.

— Машка — это не Машмул ли? — уточнил Филька — темный, который на футбол с темноэльфийской кошкой пришел.

— Точно! — хмыкнув, подтвердил за Алого Том.

— И где он? — заинтересовался кто-то из темных. — Да и Карунда нет. Странно.

Мои парни переглянулись и объявили:

— Они на гневотерапии.

— И что это за терапия такая?

— Вам что, уже футболотерапии мало, желаете разнообразить рацион? — встрял я.

— Нет уж, — непреклонно отрезал Барсик. — Пока не выиграем, никакого разнообразия. Только тренировки.

— Суров ты, командор, — фыркнул Бобси, и они все вместе ушли куда-то в противоположную от команды светлых сторону. Правильно, чтобы ни у кого не было даже мысли уши на чужих секретных стратегиях погреть.

Я остался в компании задумчивого гнома и подозрительно хитро улыбающейся Иры.

— Ну что, пойдем покажем тебе фронт работ? — спросил Умку.

Тот кивнул.

Так было положено начало проекта по мелиорации нашего класса. А что, на выходе все получилось просто отменно. Правда, до этого самого выхода всем еще пришлось попотеть. Но Умка у нас прижился — и это самое главное.

И еще хотелось бы рассказать про четверг. Он в принципе ничем особым не отличался от предыдущих дней, разве что после вчерашнего потепление между светлыми и темными стало куда ощутимее, чем до того. Только вот не могу не упомянуть, в каком виде я застал Фильку и двух светлых, когда после очередного классного часа отправился в сторону футбольного поля.

Я ведь уже рассказывал, что перед выходом на него нужно было преодолеть довольно густые кусты, чем-то напоминающие нашу российскую сирень, только желтого цвета. Так вот, именно в этих кустах утром в четверг поджидала меня неожиданная встреча. Очередная картина, достойнная полотна экспрессионистов. Двое светлых и темный сидели в кустах как в засаде, только уши из листвы торчали. Я, значит, заинтригованный по самое не балуйся, честно стараясь ступать как можно тише, подкрался к ним. Разумеется, ничего путного из этой затеи не вышло. Был пойман на подлете и усажен между Филькой и еще незнакомым мне светлым. Мне сделали предупреждающее «тсс…», зажав рот ладонью, и специально для меня отогнули одну из обильно цветущих веток. Как не заржал, не знаю.

В общем, оказалось, что эти бравые ребятушки подглядывают не за кем-нибудь — хотя бы за теми же командорами, — а за Бандитом и… и… Маркизой! Зачем, спрашивается, я Мурке предлагал кошку с Земли приволочь, когда подаренный мной Барсику рыжик и без наших подсказок нашел, к какой кисе подъехать. Настоящий джентльмен, этого не отнять. Маркиза, как истинная Багира, развалилась на солнце, вытянувшись во всю длину гибкого, антрацитово-черного тела с роскошной, блестящей шкурой, и на Бандита соизволила приоткрыть лишь один глаз. А кот, как говорится, с мордой утюгом, вырулив из кустов, притащил на середину небольшой полянки нечто отдаленно напоминающее рыбу. Я тут же заволновался, не надругался ли мой хвостатый соотечественник над каким-нибудь местным священным карпом. Попробовал шепотом спросить у Фильки, но один из светлых, предупреждающе шикнув на меня, прошептал на ухо, что нет, это явно хрумимуз со столовской кухни. Я успокоился. Правда, название живности меня чуть не перекорежило. Не зря запретил себе спрашивать, из чего и как они тут готовят. Если мне от одного названия дурно стало, остального и подавно лучше не знать.