Читать книгу "На переломе веков - Роман Злотников"

— Прости, дорогая, — вымученно улыбнулся капитан, — просто с этой женщиной у меня связаны не слишком хорошие личные воспоминания.

— Тогда нечего было затевать о ней разговор, — недовольно огрызнулась Стелла.

Абрахам нахмурился. Он затеял о ней разговор?.. Вот черт, как же это случилось? Впрочем, вполне даже может быть. Уж очень многое его с ней связывало. В конце концов, эта тварь, послужив причиной его разорения, так же послужила и причиной восстановления его положения. За ее убийство Ричардсону выплатили столько денег, что он вернул свое с лихвой. Даже учитывая то, что он не пришел за второй половиной обещанного. Ну да он и не собирался. Исполнителей такие люди в живых не оставляют. Но это вовсе не означало, что он отказался от денег совсем. Нет, он придет за своим чуть позже. Когда кончатся те деньги, которые ему уже выплатили. Капитан сделал выводы из понесенных потерь и решил более ни во что не вкладываться, а пожить в свое удовольствие. В конце концов, он всегда знал, что рожден именно для такой жизни — в роскоши и удовольствиях — и лишь какая-то ошибка судьбы не позволила ему сразу получить то, чего он был несомненно достоин.

Казино они покинули далеко за полночь. Стелла уже была вполне готова, поскольку так наклюкалась, что могла вертикально передвигаться, только повиснув на его руке. Ой интересный у них был, похоже, женский колледж… Остановившись у двери своей каюты, капитан быстро окинул взглядом пустынный коридор, а затем, прислонив свою красавицу к стене, склонился к замочной скважине. Он и сам крепко набрался, поэтому попал в замочную скважину ключом только с третьего раза. Наконец замок сочно щелкнул, и Ричардсон начал распрямляться, собираясь подхватить Стеллу и втолкнуть ее в каюту. Но, к его удивлению, там, куда он ее поставил, девушки не оказалось. Зато сзади, за его спиной послышался какой-то шорох. Капитан начал разворачиваться, и в этот момент его затылок взорвался резкой болью…

Когда Абрахам Ричардсон очнулся, он обнаружил, что находится в своей каюте, но привязан к креслу. Напротив сидел высокий крепкий мужчина с коротко подстриженными волосами, изрядно тронутыми сединой, и смотрел на него. В руках у мужчины был массивный брелок с ключами — судя по всему, от собственного номера капитана.

— Очнулись? — приветливо спросил незнакомец и, наклонившись, потрогал узлы на веревках, притягивающих запястья Ричардсона к подлокотникам кресла. — Как, не жмет, удобно?

Вот сука! Стелла подставила его, это точно. Ну почему ему так не везет с женщинами?! Уже вторая становится роковым препятствием в его судьбе. Ну ничего, первой он отплатил сполна. Даст Бог, и вторая свое получит. Ричардсон попробовал выругаться, но из заткнутого кляпом рта послышалось только невнятное мычание.

Сидевший перед ним человек неодобрительно покачал головой:

— А вот ругаться не надо, не надо… Нехорошо это. Некультурно. — Он вздохнул, а потом неожиданно этак доверительно сообщил: — Хотя мне и самому часто хотелось. Ну, пока тебя искали. Эк ты ловко спрятался-то, мил человек. Насилу отыскали.

Капитан похолодел. Он считал, что напали на него лишь потому, что за время путешествия он недрогнувшей рукой спустил в казино почти пять тысяч долларов (причем пятую часть за один сегодняшний вечер) и захватившим его людям нужны только деньги. Так что за свою жизнь он особенно не опасался. Да и деньги… после двух недель путешествия у него при себе осталось всего около двухсот долларов. А местная межбанковская касса должна была уже закрыться — она работала с девяти утра и до ухода последнего посетителя казино, из казино же они с этой сукой ушли последними. А еще сегодня был последний вечер круиза — завтра касса точно не откроется. И потому раздеть его как липку никому не светит. Даже если у него и заберут наличные, уже завтра утром, после того как «Тибр» отшвартуется в Нью-Йорке, ему достаточно будет добраться до банка, чтобы вновь стать вполне обеспеченным человеком… Однако слова сидевшего перед ним преступника (а как его еще можно назвать?) развеяли надежды капитана на то, что им занялись просто как денежным клиентом. Получается, искали именно его, капитана Абрахама Ричардсона. А искать его могли только по одной причине…

Незнакомец внимательно наблюдал за пленником, и мысли, проскочившие в голове капитана, как видно, не составили для него никакой тайны. Потому что в ответ на мысли Ричардсона он кивнул:

— Да, батенька вы мой, да, совершенно верно. Именно из-за этого мы вас и искали. Ну как же вы так — убили женщину, а еще офицер… — И его лицо приняло этакое сокрушенное выражение.

Капитан несколько мгновений недоуменно смотрел на незнакомца. Ему казалось, что он попал в сумасшедший дом. Преступник, проникнувший в его собственную каюту, лишивший свободы действий и передвижения его, гражданина самой свободной страны в мире, обвиняет его самого в совершении преступления! Да, он, Абрахам Ричардсон, грохнул эту суку, эту русскую подстилку, эту тварь, из-за которой все деньги, что он сумел скопить путем непрекращающейся схватки с этим миром за свое, кровное, изначально положенное ему, пошли прахом. И что? Он только расплатился по счетам — и не более. Он в своем праве, понятно?!!

— Ну, похоже, он все понял, — облегченно вздохнул сидевший перед ним человек и, бросив взгляд куда-то за спину капитана, произнес непонятную фразу: — Konchai s nim, Musa. Vremia. — После чего встал и отошел в сторону.

А в следующее мгновение Абрахам Ричардсон, все еще пылавший праведным гневом — ведь ему посмели поставить в вину то, что он считал своим неотъемлемым правом! — внезапно почувствовал, как кто-то за его спиной жестко взял его за волосы и резким, но сильным движением опрокинул голову назад, открывая беззащитное горло.

Последним, что увидел капитан Ричардсон в этой жизни, был высверк лезвия кубачинского кинжала…

Труп пассажира первого класса обнаружила горничная, пришедшая прибирать каюту. Ее отчаянный визг разнесся по всем семи палубам, так что к распахнутой настежь двери каюты, около которой блевала бледная как смерть горничная, сразу же сбежалась едва ли не половина экипажа. После того как все пятеро рискнувших заглянуть внутрь смельчаков присоединились к горничной в ее занятии, капитан лайнера приказал закрыть дверь каюты до прихода полиции и выставить около нее пост.

Из полицейских, прибывших по вызову, ни один не удержался от того, чтобы повторить подвиг горничной. Даже вызванный ими патологоанатом, многое повидавший в своей жизни, и то признал, что с трудом подавил рвотный позыв, увидев «это». Ну еще бы — в каюте на кресле сидел человек, горло которого было аккуратно разрезано от уха до уха, а сквозь разрез выпущен язык, свешивающийся сейчас почти до верхней пуговицы дорогого двухсотдолларового пиджака, будто чудовищный галстук. А ниже, прямо под этим галстуком, на его коленях стояла фотография красивой женщины, на которой размашистым почерком было написано: «Он ее убил!»

За следующую неделю тиражи газет на восточном побережье САСШ взлетели до величин, каких они достигали только во время Испано-американской войны. Даже отгремевшие не так давно Русско-японская и Англо-бурская войны, в которых американские интересы также были затронуты довольно существенно, и то не вызвали такого роста тиражей. А все потому, что в течение недели после опубликования сенсационного репортажа об убийце Трансваальской Королевы, труп которого был найден на борту роскошного круизного лайнера «Тибр», полиция обнаружила еще три точно таких же трупа. Один в Филадельфии, второй в Ричмонде, а третий в Атланте. У всех троих были одинаково разрезаны шеи, а языки выпущены в разрез. Так что даже отсутствие фотографий Трансваальской Королевы Эшли Лоутон в их руках не позволяло ошибиться в том, что являлось причиной этих убийств. Газетчики довольно быстро раскопали, что все трое были давно знакомы и имели отношение к некоторым очень грязным делишкам. Двое из троих даже привлекались к суду. Правда, вызванные в суд свидетели неожиданно прямо на заседании отказались от своих первоначальных показаний, и эти двое тогда отделались легким испугом… Но здесь не Европа, здесь Америка, и всем прекрасно известно, как делаются такие дела. Когда к тебе в дом однажды ночью постучится компания громил, которым откуда-то отлично известно о том, какие показания ты дал местному шерифу, и один из них «вежливо» попросит подтвердить в суде под присягой, что ты ошибся и ничего такого не было, в то время как остальные будут держать на прицеле (да еще и лапать) твою жену, одетую только в ночную рубашку, и испуганных детей, — ты быстро откажешься от любых показаний. Так или иначе, предположения о том, что покойники были как-то связаны со смертью Трансваальской Королевы, уже после третьего убийства, в Ричмонде, окончательно окрепли. А после четвертого превратились в уверенность.