Читать книгу "Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев - Джереми Дронфилд"

Была устроена встреча представителей английской разведки с Морисом Дайе, который подтвердил, что написанное в письме Кольера правда. Он добавил, что Мура значится в черном списке французской службы безопасности, и он считает ее «почтовым ящиком» для русских. Ее роль – передавать обрывки информации, которые, по ее мнению, заинтересуют их. Однако Дайе не считал, что она настроена враждебно по отношению к англичанам.

Несмотря на все толки, не было достаточных неоспоримых доказательств против баронессы Будберг, чтобы служить основанием ареста. Она оставалась под наблюдением и британской, и французской спецслужб.

Количество записей и донесений в Мурином досье росло. В одном из более поздних донесений Особого отдела говорилось, что в 1936 и 1937 гг. было замечено, что она регулярно по ночам встречается с неизвестным мужчиной в приморском курорте Феликстоу в Суффолке[745]. Этот город был в то время в моде – осенью 1936 г. Уоллис Симпсон сняла там дом в ожидании исхода своего развода. Король часто прилетал к ней туда на самолете. Она жаловалась, что дом очень мал, а городок не по сезону слишком тих на ее вкус. Мура была знакома с Уоллис и Эдуардом благодаря Локарту, так что вполне могла навещать их, находясь там. Она могла даже собирать и передавать информацию о развитии маячившего в Великобритании конституционного кризиса. С этим городом было регулярное железнодорожное сообщение, так что ей было бы очень легко ездить туда из Лондона.

Вполне могла существовать и более банальная причина для ее визитов. Она все еще состояла в связи с Константином Бенкендорфом, который жил в нескольких милях от Феликстоу в Лайм-Килн, в Клейдоне.

Еще один факт из Муриной биографии всплыл на свет божий в 1930-х гг., когда МИ-5 заполучила русский документ, в котором описывалась ее деятельность в 1918 г. как двойного агента – русских большевиков и режима Скоропадского на Украине. Тот же самый источник открыл, что с 1927 по 1929 г. она продолжала шпионить за ссыльными членами гетманского кабинета министров в Берлине, используя мужа своей сестры Аси[746] в качестве источника информации.

Когда в Европе стала нарастать угроза войны, в МИ-5 решили, что нашли еще одну связь баронессы Будберг с Германией. Она познакомилась с перебежчиком из лагеря нацистов Эрнстом Ганфштенглем – немецким бизнесменом, получившим образование в Америке, который был офицером по связям с зарубежной прессой в партии нацистов и давним другом Адольфа Гитлера. К 1937 г. отсутствие у него непоколебимой приверженности делу партии и его неосмотрительные замечания в адрес ее лидеров привели к его ссоре с Геббельсом и потере доверия Гитлера. Его должность была упразднена, и, чувствуя близкий конец, Ганфштенгль в марте 1937 г. поспешно перебрался в Великобританию.

29 декабря того же года МИ-5 перехватила письмо от американского журналиста-пацифиста Луиса П. Лохнера, который был одним из многочисленных знакомых Муры в издательских кругах со времен ее жизни в Берлине (он был директором берлинского бюро Ассошиэйтед пресс и коллегой Пола Шеффера). Письмо было адресовано Ганфштенглю, и в нем ему предлагалось связаться с Мурой, которая была названа в нем «очень умной русской». Лохнер дал Ганфштенглю номер ее телефона в Лондоне[747]. Годом позже, в декабре 1938 г., Лохнер снова написал Ганфштенглю, упомянув, что Мура ездила в Эстонию, и спрашивал Ганфштенгля, не знает ли он, когда должно начаться «большое шоу».

Согласно резюме МИ-5, это письмо также содержало ссылки на визит, который нанес офицер военно-воздушных сил Германии Карл Боденшатц Ганфштенглю в Лондоне весной 1937 г.[748] Согласно собственному изложению Ганфштенгля в более поздний период, Боденшатц был послан Герингом, чтобы передать обещание: он может вернуться на свою бывшую должность с изначальным штатом служащих. Но так как надвигалась война, Ганфштенглю не понравилась эта идея, и он вежливо отклонил предложение[749]. Мотив предложения Геринга был известен в Соединенных Штатах, но, очевидно, не в Великобритании: когда Ганфштенгль прибыл в Лондон, пошли слухи, что он намеревается написать мемуары под заглавием «Почему я присоединился к Гитлеру и покинул его». Нацистское руководство отчаянно пыталось остановить его. Боденшатц пригласил его на встречу в посольстве Германии в Лондоне, но «по совету адвоката тот отказался пойти», как говорилось в одном газетном сообщении. «Позднее стало известно, что были сделаны все приготовления, чтобы схватить его и вывезти в Германию»[750].

Книга Ганфшенгля, если бы она была опубликована, стала бы чрезвычайно мощным средством антинацистской пропаганды. Пол Шеффер и Луис Лохнер с радостью помогли бы ей увидеть свет, а Мура обладала связями, чтобы способствовать этому. Но по неизвестным причинам книга не вышла.

В то время пока на Уайтхолле сгущались подозрения и приближалась война, личная жизнь Муры продолжалась, как и в предыдущие годы.

Теперь она почти постоянно жила в Лондоне. Они с Уэллсом уладили свои отношения, в которых каждый принял свою роль. Он согласился (неохотно) с тем, что она никогда не выйдет за него замуж и не станет его постоянной спутницей, а она приняла (с удовлетворением) его периодические связи с другими женщинами.

В 1937 г. после отдыха вместе с Мурой и Констанс Кулидж Уэллс уехал на юг Франции, чтобы погостить у Сомерсета Моэма. Он страдал от неврита правой руки, который, возможно, был вызван его диабетом и доставлял ему сильные боли.

Душевная боль, которую причиняла ему Мура (или, скорее, которую он сам вызывал в себе из-за нее), видимо, наконец утихла. Уэллс заметил, что «Мура остается такой, какая она есть; еще полнее, еще более седая, иногда утомительная, чаще – очаровательная, близкая и милая». В 1938 г. он писал, что «Мура – как всегда Мура: ничто человеческое ей не чуждо, она наделена недостатками, мудра, глупа, и я люблю ее»[751].