Читать книгу "Зона заражения-2 - Александр Афанасьев"

Наверное, они смотрели на меня как на инопланетянина. Как на существо с другой планеты. Ведь среди них не было тех, кто участвовал в той войне, я бы сразу выделил их. Понял – по глазам…

– Эфенди… – наконец крикнул один из них, перекрикивая изношенный двигатель и подвывающую коробку, – а как ваше имя?

– Зовите меня Валидом, – переиначил свое имя я.

– А я Пахлавон.

Молодой моджахед украдкой посмотрел на амира Ислама – не слушает ли. Амир Ильяс был в другой машине… да я и не настаивал, чтобы он был в моей. Беспилотник целится как раз по второй машине.

– Богатырь, значит.

– Вы знаете язык нашего народа, эфенди? – обрадовался парень.

– Немного.

После того как сюда пришли ваххабиты, они всех заставили учить арабский, объявив другие языки нечистыми. Далеко не всем это пришлось по душе.

– Скажите что-нибудь на нашем языке, эфенди…

– Ман тул нохс метинам, – сказал я, – но я приберегаю эти слова для кого-то, у кого нет бороды, как у тебя…

Моджахеды зашлись хохотом. Грузовик трясло… китайцы когда-то проложили тут дорогу, но она давно покрылась ямами. А звезды были такими… что протянешь руку – и вот они. Некогда окраина Великой страны… во что все превратилось? И почему никто не хочет помнить, что все когда-то жили счастливо и без ежедневного пятикратного намаза?

В нашем отряде был парень… его отец был узбек, мать – русская. Когда его родители прокляли его за то, что женится на русской, отец сказал: «Несчастные, вы думаете, что Аллах одних вас создал? У него было девять братьев и сестер. И его убил амир Ильяс. В спину».

– А что это у вас, эфенди…

– Это? Прицел.

– Посмотреть можно?

Я отстегнул магазин, выбросил патрон из патронника.

– Только не вырони.

В зоне военного конфликта оружие так же обязательно, как и бронежилет, если попадешь в переделку и чего-то из этого не будет – не выплатят страховку. Сейчас при мне был переделанный из гражданского образца «калашников» с «широким» окном для выброса гильз[149]и толстой ствольной коробкой. Патроны тоже обычные, даже гильзы из биметалла, но это только на первый взгляд. Там особый горящий материал вместо пороха, при выстреле звук намного тише, а с глушителем и подавно. И энергетика процентов на двадцать получше будет[150].

Конечно, они не видели ни голографических, ни коллиматорных прицелов, ни двух- или даже пятидиапазонных лазеров, которые можно использовать и как несмертельное оружие, ни спецпатронов, бесшумных или с улучшенной баллистикой, ни термооптики, ни прицелов с автоматическим расчетом точки попадания… ничего этого они не видели в жизни. Но и то, что у них есть, этого достаточно, чтобы под трупами не видно было земли. Глупейшая ошибка в жизни – недооценивать их. Иногда мне кажется, что ситуация наша схожа то ли с сорок первым годом, то ли с двадцатым, когда коммунистическая конница вторглась в Речь Посполитую, чтобы и там насадить коммунизм. Только мы сейчас – на другой стороне баррикад, мы – как немцы в сорок первом или поляки в двадцатом. И то, что это не мы нападаем, это на нас нападают, мало что меняет. У нас есть Интернет, беспилотники, кредиты, автомобили, полеты в космос, международные отношения. У нас есть собственность, работа, отношения разной степени крепости, начиная от романтических и заканчивая просто сексом без обязательств – как кому нравится. У них ничего этого нет. Все, что у них есть, – это вера и правда, и они эту примитивную необразованную правду несут нам. С автоматами. Но мы не может отмахнуться от их правды по одной простой причине – за нее они готовы умирать. Вот и все.

Но и у них неплохо с оружием. Я уже примерно понимал структуру джамаата. Один пулемет и целых два гранатомета. Снайперская группа – один с крупнокалиберкой, два с тихими «калашниковыми», то ли грузинскими, то ли армянскими. У остальных – автоматы. Неплохое и многофукциональное подразделение, способное выполнять самые разные задачи – при надлежащем, конечно, обучении. А в качестве обучения бывшего сержанта спецназа Внутренних войск я и не сомневался.

– Отличное оружие, эфенди…

Прокачаем?

– Да и у вас, я смотрю, хорошее оружие. Можно посмотреть?

Парень, явно польщенный похвалой, протянул мне свое оружие.

Я включил подсветку часов, посмотрел… да, так и есть. Производство – Азербайджан, но сделан по заказу Грузии – вон, отметка грузинской военной приемки. Интегрированный глушитель, необычный для наших мест калибр – 7,62×35, он же 300BLK. После того как на него перевооружились американские морские пехотинцы и спецназ, Грузия приняла его как основной, у них было производство патронов этого калибра, а вот производства оружия не было. Сами автоматы они заказали в Азербайджане, где мы построили завод полного цикла. Этого же калибра оружие собиралось в Армении, но легально от «Ижмаша» и в основном на экспорт в США. Теперь нет ни Грузии, ни Азербайджана, ни Армении, а есть великий Туран, есть Аух, есть Имарат, но производство сохранилось, и кто-то поставляет это оружие сюда, и явно не в единичных экземплярах. Вон год выпуска – тысяча четыреста пятьдесят девятый. Это две тысячи тридцать четвертый по нашему летосчислению. Три года назад…

Интересно, зачем отметку грузинской военной приемки поставили? Может, не понимают, что это клеймо означает, и ставят по привычке, как знак качества?

И прицел к нему есть. Пусть не самый современный, но совместимый с ночником. Но прицел.

И это при том, что еще год назад тут с поджигами бегали.

– Хорошее оружие, – сказал я.

– Лучшее, эфенди!

– Смотрю, много тут у вас такого.

– Да, эфенди. Теперь у нас много оружия…

– Дорого за него заплатил?

– Бесплатно, эфенди! – с гордостью сказал Пахлавон.

– Это значит, ты авторитетный человек здесь, раз получил оружие бесплатно? Я-то свое купил, дорого…

– Нет, эфенди. У нас всех оружие бесплатно. Амир Ильяс, да хранит его Аллах, говорит, что каждый моджахед должен иметь хорошее оружие, и покупать его он должен не сам, а из казны – байтулмал. Надо, чтобы у всех было одинаковое…

– Амир Ильяс хорошо сказал.

– Амир Ильяс – лучший из воинов. Лучше даже, чем кяфиры.