Читать книгу "Сказки старой Англии - Редьярд Киплинг"

«Эй, Сим, у тебя что, пробоина? Поди-ка сюда», – говорит мне Фрэнки.

«О господи, мистер Дрейк! У меня ноги не двигаются…» – и это были последние слова, что я вымолвил за много месяцев.

– Как это? Почему? – наперебой закричали дети.

– Поручень ударил меня вот сюда, – Саймон неуклюже завел руку за спину. – И у меня все тело отнялось, от плеч и донизу, и язык во рту не ворочался. Фрэнки сам притащил меня на закорках к тетушке в дом, и там я лежал в постели, немой и неподвижный, месяц за месяцем, а тетушка день и ночь растирала меня руками. Она верила в целительную силу растираний, и потом, у нее ведь все-таки был особый дар… В конце концов мою бедную спину вдруг отпустило – и стал я опять как новенький, только сил не больше, чем у котенка.

Ну, думаю, долго же я провалялся в кровати. И первым делом спрашиваю, где Фрэнки.

«Ищи ветра в поле, – говорит тетушка. – Он уж давно уплыл».

«Как бы мне, – говорю, – поскорей догнать его?»

«У тебя, – говорит она, – будут теперь другие заботы. Твой дядя помер на Михайлов день, а верфь осталась нам с тобою в наследство. Так что займись-ка делом, да смотри: больше никаких железных кораблей!»

«Как! – говорю. – Да ведь вы одна в них и верили».

«Может, я и сейчас в них верю; но я всего только женщина, хоть во мне и течет кровь Уитгифтов. Да и Англии нынче нужно побольше кораблей из обычного прочного дерева. Вот ты их и будешь строить».

– И с того дня, – вздохнул Саймон, – я и в руки не брал ни листочка железа. Даже лодки игрушечной не смастерил ни разу, даже чертежика не начертил!

И он смущенно улыбнулся.

– Уитгифты всегда были упрямы, – пробормотал Пак, – особенно по женской линии.

– А сэра Фрэнсиса Дрейка вы больше не встречали? – спросил Дан.

– Не скоро довелось нам встретиться. Знаете, дела, заботы, то да се, а тут меня еще выбрали в магистрат, – в общем, не видались мы двадцать лет. Нет, слухи-то до меня доходили: слухи о Фрэнки давно разнеслись по свету. Дерзкие вылазки, ловкие маневры – все точь-в-точь как тогда, на переправе, только теперь на него обращали больше внимания… Когда королева Бет посвятила его в рыцари, он прислал моей тетушке в подарок высушенный апельсин, наполненный душистыми пряностями. И она расплакалась над ним, проклиная себя за свои пророчества. Это она, мол, его надоумила пуститься в такое опасное плавание! Хотя мне сдается, пророчества тут ни при чем. Но ведь как точно она все предсказала! Целый мир улегся к нему в ладонь, и он схоронил своего лучшего друга, мистера Даути…

– Оставь в покое мистера Даути, – скомандовал Пак. – Расскажи, как ты снова свиделся с сэром Фрэнсисом.

– Ах, да! Это было в том году, когда меня выбрали в городской совет – в том самом году, когда король Филипп снарядил свой флот против Англии, не спросясь у Фрэнки.

– Непобедимая Армада! – обрадовался Дан. – Я так и думал, что до этого дойдет.

– Я-то знал, – продолжал Саймон, – что Фрэнки не даст испанцам и понюхать лондонского дымку. Но у нас в Порт-Рае многие сомневались на этот счет. Пушечный гром доносился с ветром от острова Уайт, нагоняя страху на горожан. Сперва погромыхивало вдалеке, потом все ближе и ближе, и к концу недели грохотало так, что женщины на улицах взвизгивали от испуга. И вот со стороны Гастингса показались они, в громадном облаке порохового дыма и вспышках пламени… А наши то вырывались вперед, то храбро ныряли обратно, в самое пекло. Грохочущее облако стало сдвигаться к другому берегу, и я понял, что Фрэнки теснит испанцев к нашей переправе – к тем голландским отмелям, среди которых он был как дома!

Тогда я говорю тетушке: «Дым поредел. Бьюсь об заклад, что у Фрэнки снаряды на исходе. Пора мне идти».

«Только не в этом старье! – говорит тетушка. – Надень новый камзол, который я тебе справила, чтоб заседать в ратуше. В такой день нельзя осрамиться!»

Я натянул камзол, повесил на грудь золотую цепь, надел голландские штаны пузырями и все, что полагается.

«И я с тобой», – вдруг заявляет тетушка и выходит ко мне разодетая в пух и прах: сборки, оборки, корсаж и всякое такое. Она была женщина видная.

– Но на чем же вы поплыли? – спросила Уна.

– На своем собственном судне: я владел им пополам с тетушкой. И отправились мы не с пустыми руками! Перед этим я три дня грузил на «Святого Антония» все, что было припасено у нас на верфи. Мы набили трюм большими, малыми и средними пушечными ядрами, набрали железных прутьев и крепежных полос для судовых плотников, и целый штабель новеньких дубовых досок толщиной в три дюйма, и кожаные ремни для орудийных затворов, и кучу отличной пакли, и свертки парусины, и сотни ярдов лучшего каната. Я-то знал, что́ ему пригодится после недели такой работенки! Я ведь, милая барышня, сам корабельщик.

За мысом Данджнесс будто нарочно поджидал нас попутный ветерок, и не успел он выдохнуться, как мы добрались до места. Испанские суда сбились в кучу возле Кале, а наши рассыпались вокруг и вовсю зализывали раны. Иногда какой-нибудь испанец пальнет из нижнего люка, ядро пролетит над мелкой зыбью и плюхнется в море. Но в бой никто не вступал: видно, решили передохнуть до следующего прилива.

На первом английском судне, что нам повстречалось, матросы укрепляли поваленные поручни. С нами никто не заговорил. На втором – это был черный двухмачтовый барк – наскоро выкачивали воду из трюма. Здесь тоже промолчали. Зато на третьем, где латали дыры, какой-то малый в мундире перегнулся с полуюта и разглядел, что у нас за груз. Я спросил у него, где найти капитана Дрейка.

«Причаливай сюда! – скомандовал он. – Мы берем весь товар».

«Это только для мистера Дрейка», – говорю я, а сам на всякий случай держусь подальше, чтоб он мне ветер не загораживал.

«Эй, вы, там! Кому говорят! – завопил он. – У нас на судне сам лорд-адмирал! А ну, причаливайте к борту, не то вздернем на рее!»

Ну, мне-то было наплевать, кто он такой – главное, что не Фрэнки. Пока он кипятился, я нырнул за другое судно, выкрашенное в зеленый цвет и с побитыми бортами. Теперь мы оказались в самой гуще.

«Эгей! Эге-гей! – закричали на зеленом. – Причаливай сюда, старина, я куплю весь твой груз. Я – Феннер, что разбил семерых португальцев. У меня ни ядер, ни картечи, все вышло подчистую! Фрэнки меня знает».

«Зато я не знаю», – говорю я, не сбавляя хода.

Этот оказался тертый шкипер. Видит, что я норовлю проскочить мимо, и давай кричать своему приятелю на шлюпе из Бридпорта, что маячил впереди:

«Джордж! Эй, Джордж! Подстрели-ка вон того селезня, сейчас мы его распотрошим!»

И хотите верьте, хотите нет, эта кургузая береговая посудина загораживает нам дорогу и собирается стрелять.