Читать книгу "Король крыс - Джеймс Клавелл"

— Позаботьтесь об этом, полковник! — приказал комендант.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Смедли-Тейлор.

— Теперь давайте обсудим план предстоящих действий.

Около кабинета коменданта начала собираться толпа зевак, желающих узнать, о чем идет речь, что произошло и почему убрали японского часового.

Макс стоял в этой толпе, затем бегом бросился к хижине американцев.

— Эй, парни! — крикнул он.

— Идут япошки? — Кинг уже был готов выпрыгнуть в окно и бежать к проволоке.

— Нет! Господи, — отдувался Макс.

— Ну, в чем тогда дело, черт побери? — спросил Кинг.

— Они убрали японского часового от Пита и от радио! — К Максу вернулось дыхание. — Потом комендант лагеря увел Пита, Ларкина и шотландца вместе с приемником к себе в кабинет. Там прямо сейчас идет большое обсуждение! Там все старшие полковники, даже Браф там!

— Ты уверен? — спросил Кинг.

— Я видел все собственными глазами, но мне тоже не верится.

В напряженной тишине Кинг вытащил сигарету, и тогда Текс сказал то, что ему уже стало понятным.

— Все кончилось. Действительно кончилось. Вот, что это должно означать, если они убрали часового от приемника! — Текс оглянулся. — Разве не так?

Макс тяжело опустился на койку и вытер потное лицо.

— Вот что я думаю. Если они убрали часового, это означает, что они собираются сдаваться, а не сражаться. — Он беспомощно посмотрел на Текса. — Разве нет?

Текс сам находился в замешательстве. Наконец он невозмутимо изрек:

— Все кончилось.

Кинг хладнокровно пыхтел сигаретой.

— Я поверю в это, когда увижу сам. — Воцарилась зловещая тишина, ему вдруг стало страшно.

Дино автоматически бил мух. Байрон Джонс III рассеянно передвинул слона. Миллер взял его и оставил королеву без защиты. Макс смотрел себе под ноги. Текс почесывался.

— Я тоже так думаю, — заявил Дино и встал. — Надо пойти отлить, — и вышел.

— Не знаю, плакать мне или смеяться, — сказал Макс. — Я просто чувствую себя так, как будто меня вышибли из игры.

— Бессмысленно, — пробормотал Текс, обращаясь к самому себе. Он даже не понял, что говорит вслух. — Просто бессмысленно.

— Эй, Макс, — сказал Кинг. — Не сваришь ли кофейку?

Макс автоматически вышел, наполнил кастрюлю водой. Вернувшись, включил плитку и поставил на нее кастрюлю. Потом уже было пошел к своей койке, когда неожиданно повернулся и уставился на Кинга.

— В чем дело. Макс? — неловко спросил Кинг.

Макс продолжал молча смотреть на него, губы его судорожно и беззвучно дергались.

— Какого черта ты уставился на меня?

Макс вдруг схватил кастрюлю и вышвырнул ее в окно.

— Ты спятил? — взорвался Кинг. — Ты меня всего облил!

— Это замечательно, — крикнул Макс, глядя на Кинга вытаращенными глазами.

— А не выпустить ли из тебя кишки? Ты спятил?

— Война кончилась. Сам вари себе твой чертов кофе, — заорал Макс; в уголках губ выступила пена.

Кинг вскочил и двинулся на Макса, лицо его пошло пятнами от ярости.

— Убирайся отсюда, пока я не врезал тебе ногой по морде!

— Сделай это, только сделай это, но не забывай, что я старший сержант! Тебя отдадут под трибунал.

Макс начал истерически смеяться, потом разрыдался, водопад слез полился у него из глаз. Он выскочил из хижины, оставив за собой страшную тишину.

— Сумасшедший, сукин сын, — пробормотал Кинг. — Вскипяти-ка воды, Текс, — и сел в свой угол.

Текс стоял в дверях, глядя вслед Максу. Он медленно оглянулся.

— Я занят, — он мучительно старался перебороть нерешительность.

У Кинга в душе все оборвалось. Он с усилием подавил приступ тошноты и сохранил обычное выражение лица.

— Да, — он мрачно улыбнулся. — Это я приметил. — Он чувствовал эту напряженную тишину. Вынув бумажник, он вытащил банкноту. — Вот десять монет. Давай освобождайся поскорее и вскипяти водички, будь так добр. — Он заставил себя подавить боль в животе и серьезно глядел на Текса.

Но Текс промолчал, нервно вздрогнул и отвернулся.

— Вам все равно надо есть, до тех пор, пока она действительно не кончится, — презрительно сказал Кинг, оглядывая хижину. — Кто хочет кофе?

— Я хочу, — вызывающе сказал Дино. Он сходил за кастрюлей, налил ее водой и поставил на плитку.

Кинг бросил на стол десятидолларовую бумажку. Дино посмотрел на нее.

— Нет, спасибо, — поблагодарил хрипло, тряся головой, — только кофе. — Неуверенными шагами он прошел в конец хижины.

Люди стыдливо отворачивались от затаенного презрения Кинга.

— Я буду очень рад, ради вашего же блага, сукины вы дети, что война действительно кончилась, — тихо проговорил Кинг.

Питер Марлоу вышел из кабинета коменданта лагеря и торопливо зашагал к хижине американцев. Он автоматически отвечал на приветственные возгласы знакомых, чувствуя на себе недоверчивые взгляды. «Да, — подумал он, — я тоже не верю в это. Снова оказаться дома, снова увидеть своего старика, выпить с ним, посмеяться вместе с ним. И со всей семьей. Господи, вот будет удивительно! Я жив! Я выжил!»

— Привет, парни! — Он, сияя, вошел в хижину.

— Привет, Питер, — ласково сказал Текс, вскакивая и пожимая ему руку. — Парень, мы все обрадовались, узнав, что убрали часового.

— Слишком мягко сказано, — засмеялся в ответ Питер Марлоу.

Они окружили его, и он чувствовал, что согревается теплом этой встречи.

— Что поделывает большое начальство? — спросил Дино.

Питер Марлоу рассказал, что происходило на совещании, и они все осознали возможную опасность. Все, за исключением Текса.

— Черт, не нужно думать о худшем. Война кончилась! — уверенно сказал он.

— Вот уж точно, кончилась, — сказал хрипло Макс, входя в хижину.

— Привет, Макс, я… — Питер Марлоу замолчал. Его удивило выражение глаз Макса.

— У тебя все в порядке? — спросил он тревожно.

— Конечно, в порядке! — вспыхнул Макс. Он протолкался к своей койке. — Какого черта вы уставились на меня? Не может, что ли, парень один-единственный раз выйти из себя? Что вы все, ублюдки, пялитесь на меня?

— Не переживай, — посочувствовал Текс.

— Слава Богу, скоро выйдем из этой вонючей помойки. — Лицо Макса болезненно потемнело, а рот кривился. — Вас это касается тоже, паршивые ублюдки!

— Заткнись, Макс!

— Пошел к черту! — Макс стер слюну с подбородка, потом полез в карман, вытащил пачку десятидолларовых банкнот, с яростью изорвал их и разбросал как конфетти.