Читать книгу "Скандинавия глазами разведчика - Борис Григорьев"

Е.М. Зингер был весьма популярной личностью на архипелаге, он поддерживал крепкие научные связи со многими учёными мира, в том числе и во время их пребывания на Шпицбергене. Благодаря его поддержке и помощи мне удалось побывать в норвежском научном городке Ню-Олесунд и посетить польскую полярную станцию в заливе Хорнсунд.

Ню-Олесунд...

Правильно — Ню-Олесунн, что в переводе означает Новый Олесунд. Старый Олесунд находится где-то в Норвегии, а может быть, Дании. С этим маленьким и самым северным в мире поселением, затерянным между гор в долине, полого спускающейся к величественному Королевскому фьорду (по-английски Кинг-сбей), что на западном побережье острова Шпицберген, связана целая полоса истории освоения Севера и покорения Северного полюса, жизни многих и многих людей — и каких людей!

...Наш вертолёт плавно кружит над крошечным посёлком, состоящим из беспорядочно разбросанных вдоль моря двух или трёх десятков домиков, постепенно снижается и сужает панораму наблюдения. Время — начало мая 1991 года, на борту самолёта — десяток советских граждан, прилетевших на долгожданную экскурсию в Ню-Олесунд. Потребовалось специальное разрешение губернатора Элдринга, чтобы нас пустили туда. Губернатор, вероятно, специально выбрал для нашего визита пасхальные дни, когда все учёные и административный состав посёлка улетели на материк на каникулы — от греха подальше от русских шпионов.

Когда мы садились на вертолётную площадку, море можно было сравнить с густой свинцовой грозовой тучей, из которой должен был вот-вот политься ливневый дождь. В сочетании с не оттаявшими ещё горными вершинами и склонами Кингс бей просто поражал своей величавой, воистину королевской дикостью и покоем. Такого необжитого и жуткого до мурашек места я ещё не видел — местность вокруг Баренцбурга или Лонгйербюена казалась мне просто курортным местом.

Но потом из-за туч выглянуло солнце, местность буквально преобразилась на глазах, засверкала миллионами солнечных лучиков, отражающихся на чистом снегу, и мы, оправившись от оцепенения, приступили к осмотру посёлка. Нас встретил оставшийся караулить научный центр старший инженер Норвежского полярного научно-исследовательского института Сверре Норман Тун и сразу повёл по научным лабораториям, кабинетам и отсекам.

Запомнилась лаборатория с аппаратурой, регистрирующая любое колебание земной коры в любом районе земного шара — как естественное землетрясение, так и подземные испытания ядерного оружия, а также аппаратная, регистрирующая загрязнения атмосферы. Чистый шпицбергенский воздух взят за эталон, поэтому все замеры воздуха в других частях света сравниваются с ним. По словам С.Н. Туна, наибольшее беспокойство для учёных представляли потоки воздуха из района Кольского полуострова, содержащие большой процент вредных грязных примесей.

До начала 60-х годов в Ню-Олесунде работали норвежские шахтёры и добывали там уголь, однако в связи со взрывом, унесшим с собой жизни полутора десятков людей, шахту закрыли.

Но посёлок остался жить.

Вторую жизнь в него вдохнули норвежские учёные и администраторы. Административные и жилые здания были приспособлены под научные лаборатории. Шефство над научным центром взял Норвежский полярный институт. Условия работы и исследуемая среда оказались уникальными, и учёные из Англии, ФРГ, США, Японии и Франции образовали очередь на право проводить свои опыты и исследования в Ню-Олесунде. То, о чём в шутку когда-то мечтал великий комбинатор Остап Бендер — превратить глухую приволжскую деревеньку Васюки в международный шахматный центр, — стало явью благодаря норвежскому практицизму и фантазии.

Помимо материальной выгоды — аренда жилого и научного пространства в Ню-Олесунде обходится иностранным учёным в «копеечку», Полярный институт имеет от Центра приличный научный «навар», потому что непременным условием для работающих там иностранцев является их обязательство знакомить с результатами своих изысканий норвежскую сторону, а во-вторых, они должны в обязательном порядке разрабатывать темы, которые в качестве приоритетных предлагаются всё тем же Полярным институтом.

Но недостатка в желающих, как ни странно, не было.

Во главе научного центра норвежцы «для порядка» поставили отставного адмирала, и он, как ходили слухи, превратил Ню-Олесунд в образцовую научную базу.

А в память о том, что Ню-Олесунд когда-то был шахтёрским посёлком, остался небольшой паровоз, который когда-то подвозил по местной узкоколейке уголь и другие грузы к причалу.

Наше внимание привлекают несколько уникальных памятников, наполовину находящихся под снегом: металлическая конструкция в виде восьми крестов, установленная в память о погибшей экспедиции Умберто Нобиле, и бюст Р. Амундсену, которого мы узнаём по характерной голове, возвышающейся над снегом, словно забытый футбольный мяч на белом поле. Сохранилась высокая мачта, к которой причаливали воздушные пузыри-гиганты «Италия» и «Норвегия». Сохранилась природа и атмосфера опасности, подкарауливающей человека за каждым углом.

...1 мая 1925 года Амундсен вместе с пятью своими земляками стартовал из Ню-Олесунда на двух гидросамолетах к Северному полюсу, но потерпел неудачу. Его считали уже погибшим, когда он спустя месяц целый и невредимый вернулся со своими товарищами в Ню-Олесунд. В память об этом радостном событии полярники тут же соорудили ему и его товарищам памятник. Автором проекта был директор угольной компании М. Кнутсен. Вот он, этот памятник: серая глыба камня, на которой высечены шесть фамилий, силуэты двух гидропланов и дата: 21 мая 1925 года.

Ровно через год Р. Амундсен вернулся в Ню-Олесунд, чтобы повторить попытку долететь на самолёте до Северного полюса, но на сей раз его опережает американский военный моряк Ричард Эвелин Бёрд. Американцу сопутствует удача: вместе со своим товарищем он достигает наконец земной «макушки» и благополучно возвращается на базу в Ню-Олесунд. Первым, кто поздравил американца, был Амундсен.

Пока газеты мира живо обсуждают достижение Бёрда, неутомимый Амундсен вместе с Нобиле завершает подготовку к своей воздушной экспедиции. Они поставили перед собой более заманчивую цель, чем американец Бёрд: если тот приземлился на полюсе на своём самолёте, то они сделают через полюс беспосадочный перелёт в Америку!

Но уже не на самолёте, а на знаменитом дирижабле «Норье» («Норвегия»).

И добиваются своего!

Дух соперничества овладевает честолюбивыми авиаторами, моряками, полярниками и просто любителями приключений. Умберто Мобиле, подогреваемый дуче Муссолини, жаждущим присоединения к Италии новых земель, собирает новую экспедицию на дирижабле «Италия». Как известно, «Италия» достигнет Северного полюса, но экспедиция погибнет во льдах (подробности этой драматичной истории описаны в книге Нобиле «Красная палатка»). Мы же не будем отрываться слишком далеко от земли Нового Олесунда.

Впрочем, оторваться от неё не так уж и просто: через ставший рыхлым на солнце снег проваливаются ноги, да так глубоко, что вытащить их без посторонней помощи невозможно. На самой глубине снег чавкает накопившейся там талой водой. Весна берёт своё и здесь!