Читать книгу "Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек - Джорджетт Хейер"

– Минутку, мистер Холлидей. В какое время сэр Артур дал этот чек вашей жене?

– Точно не могу сказать. Они тогда были в сторожке, смотрели щенков. Где-то между одиннадцатью и двенадцатью.

– Насколько я понял, они вернулись в дом почти без десяти двенадцать. Когда супруга сообщила вам о чеке?

– Немедленно, разумеется. Она решила, что так будет лучше всего – и была совершенно права.

– Где у вас происходил этот разговор, мистер Холлидей?

– Наверху. Жена поднялась снять шляпу.

– То есть в спальне?

– Камилла поднялась туда первой. Потом я – минуты через две.

– Долго вы с миссис Холлидей там оставались?

– Трудно сказать. Несколько минут. Я понял, что мне надо поговорить с сэром Артуром, и немедленно спустился вниз.

– А куда пошла ваша жена?

– Очевидно, на веранду. Когда я пришел туда, она была там.

– И долго вы беседовали в кабинете с сэром Артуром?

Холлидей задумался.

– От силы минут десять. Я изо всех сил старался держаться в рамках вежливости, но, естественно, был очень раздражен, да еще пытался раз и навсегда втолковать генералу, что он глубоко заблуждается относительно моей жены. Сэр Артур поднял крик, я понял, что дальнейший разговор ни к чему не приведет, поэтому, как видите, разорвал чек и вышел.

– А потом что, мистер Холлидей?

– Дайте припомнить. Кажется… нет, пошел наверх удостовериться, что все наши вещи уложены, вымыл руки и спустился на веранду.

– Пошли прямо туда, мистер Холлидей?

– Да… хотя нет, совсем забыл! Я зашел в бильярдную, вспомнил, что оставил там трубку. А уже оттуда вышел на веранду.

– Который час тогда был, не знаете?

– Нет, к сожалению, не обратил внимания.

– Как думаете, меньше половины двенадцатого или больше?

– Право, не могу сказать… хотя нет, погодите! Вскоре после моего прихода миссис Чадли собиралась уезжать и, кажется, сказала, что уже половина двенадцатого, так что вышел я оттуда примерно в двадцать пять минут.

– И не уходили с веранды до часу?

– Да, пока мы с мистером Гестом не пошли в кабинет.

– А кто-нибудь отлучался?

– Да, Гест.

– Не помните когда?

– Кажется, перед самым уходом миссис Чадли. Как только я сел, он принялся искать в карманах табак. Я предложил ему сигарету, но он сказал, что курит трубку.

– Сколько, по-вашему, его не было?

– Примерно с четверть часа.

Хардинг что-то записал в блокнот.

– Благодарю вас. Сержант, позвоните, пожалуйста.

Холлидей сидел, глядя на Хардинга, в неловком молчании. Потом с напускной беззаботностью выдал:

– Если могу что-то еще сообщить вам, инспектор, то, естественно, буду только рад понаушничать!..

– Пока больше ничего, мистер Холлидей, – бесстрастно ответил Хардинг и поднял взгляд на вошедшего дворецкого. – Будьте добры, пригласите сюда миссис Холлидей.

– Поищите ее в гостиной, Финч, – посоветовал Бэзил. И обратился к Хардингу: – Понимаете, она невероятно обескуражена. Да и для меня, должен сказать, это сильное потрясение. Вы не допускаете, что убийство совершил кто-то посторонний? Леди Биллингтон-Смит так в этом уверена. – Он быстро оглянулся на вошедшую жену. – А, Камилла, вот и ты! Входи, дорогая, инспектор хочет задать тебе несколько вопросов.

Хардинг встал.

– Присаживайтесь, миссис Холлидей. Да, пожалуйста. В это кресло. – И вежливо обратился к Бэзилу: – Мистер Холлидей, вас я больше не задерживаю.

– Ничего, инспектор! – ответил тот. – Я побуду здесь, подожду жену.

– С вашего разрешения, я хотел бы расспросить ее наедине, – сказал Хардинг по-прежнему вежливо, но с ноткой настойчивости.

Холлидей нахмурился:

– Это так уж необходимо? Моя жена еще не отошла от шока, и рядом со мной ей будет спокойней, так ведь, Камилла?

Хардинг посмотрел на нее со спокойной улыбкой.

– Миссис Холлидей, нервничать вам совершенно незачем. Сержант, будьте добры, откройте мистеру Холлидею дверь.

Слегка поколебавшись, Холлидей вышел. Закрыв за ним дверь, сержант направился к своему месту у камина, но Хардинг остановил его.

– Сядьте сюда, сержант, – сказал он, кивнув на кресло за спиной Камиллы. – Так вот, миссис Холлидей, вполне понятно, что происшедшее сильно потрясло вас, возвращаться к нему вам тягостно. Однако смею надеяться, на несколько важных вопросов я получу от вас ответ.

Камилла, вошедшая с испугом и вызовом на своем миловидном, хотя и довольно утомленном лице, заметно оживилась от любезных слов обаятельного инспектора.

– Конечно-конечно, ни малейших возражений у меня нет, только я просто ничего не знаю.

– Ну что ж, – со смехом сказал Хардинг, – если чего не знаете, так и отвечайте.

Камилла хихикнула и поправила свои локоны.

– Ну разве что вы не будете сердиться на меня за бестолковость. Только нервы у меня совсем сдали – я всегда была очень впечатлительной, а тот ужасный полицейский вчера так рявкал на меня, не могу передать, до чего это было ужасно.

– Рявкать на вас я не стану, – пообещал Хардинг, – но прошу простить меня, миссис Холлидей, если вопросы мои покажутся вам несколько личного характера. Вы, с вашего позволения, очень привлекательная женщина. Очевидно, и сэр Артур считал так же?

Камилла бросила на него кокетливый взгляд.

– Вот уж не ждала комплиментов от полицейского! Привлекательна я или нет, не мне судить.

– Трудно поверить, что генерал не восхищался вами, – нажимал Хардинг.

– Ну, может быть, слегка. Вы же знаете, что представляют собой старики, и хотя леди Биллингтон-Смит очень мила – знаете, я ужасно привязана к ней, – мне она всегда казалась несколько холодной. Бедный сэр Артур, очевидно, хотел немного развеяться, я ему слегка нравилась, право, не знаю даже чем. Вот, собственно, и все, что я могу вам сказать. – Помолчав, она добавила: – Разумеется, между нами ничего не было! Ему просто хотелось легкого флирта, он ведь был гораздо старше меня.

– Вполне понимаю, – кивнул Хардинг. – И думаю, как многие люди его типа, в своем флирте он был бестактен, забывая, что рядом с вами муж.

В ее голубые глаза закралась подозрительность.

– Инспектор, Бэзил мне полностью доверяет!

– Не сомневаюсь. Но все же он мог испытывать легкую ревность, – предположил Хардинг.

– Слишком много вы знаете, инспектор. Да, Бэзил капельку ревновал, но не всерьез, потому что, уверяю, причин для этого не было.