Читать книгу "Нежные щечки - Нацуо Кирино"

Уцуми задумчиво склонил голову. Пересказывая разговор с Сатико, Касуми вдруг почувствовала всю тщетность происходящего. Ей показалось, что вместе со смертью родителей она потеряла последнюю возможность узнать, куда пропала Юка. И к чему был тот сон? Кто показал ей его? Она постаралась припомнить подробности сна, но тут же поймала себя на том, что ей неохота даже думать об этом.

— Идиотка! — неожиданно вырвалось у Касуми.

Упрек был обращен к ней самой. Уцуми продолжал стоять с невозмутимым видом. Он был абсолютно спокоен. Касуми же хотелось рвать и метать. Ей хотелось отделаться от ребенка, которого она потеряла, от самой себя, ищущей этого ребенка, и от этого умирающего мужчины. Отшвырнуть все. Касуми вплотную подступила к Уцуми и заглянула ему в лицо. Тени впалых глазниц. Ввалившиеся щеки. Если умираешь, умирай в одиночку! Смотри свои сны, сколько вздумается! Они делали вид, что ищут Юку вдвоем, но каждый думал только о себе.

— С меня достаточно. Я решила смириться с потерей и искать Юку больше не буду.

Уцуми молча выслушал заявление Касуми. Он поднял глаза к небу и заморгал от яркого света. Такой знакомый ей взгляд: он будто смотрел куда-то в пустоту, сквозь объекты. В глазах только покорность судьбе и одиночество. Убедившись, что больше ей там ничего не увидеть, Касуми торопливо зашагала по трассе прочь. По направлению к Саппоро. Сделав несколько шагов, спохватилась, что оставила в машине Уцуми нейлоновую сумку, которую привезла из Токио. Впрочем, теперь ей было все равно. Потому что внутри лежала новая одежда для Юки. Уцуми медленно ехал следом.

— Мориваки-сан!

Она, не останавливаясь, повернула голову. Осунувшееся лицо Уцуми показалось в окне.

— То, что ты рассказала… что-то тут не так. Я еще раз хочу проверить.

— Что не так?

— Интуиция подсказывает — что-то не так, — сказал Уцуми и слабо улыбнулся. — Короче, спрошу еще у кого-нибудь. Деревня-то маленькая.

Заприметив телефонную будку, Уцуми остановил машину. Касуми сходила все в тот же круглосуточный магазин, купила сок. Прогнала кошек и села на блоки на берегу. Пила сок и смотрела на море. Вернулся Уцуми. Солнце клонилось к западу.

— Твоя мать по-прежнему живет здесь.

— Где? — обернулась потрясенная Касуми; лучи заходящего солнца слепили Уцуми, лицо его скривилось от яркого света.

— Говорят, держит небольшой бар.

В этой деревне кроме «Кирайсо», которая была и столовой, и баром одновременно, никаких других забегаловок не было. Что это еще за бар? Касуми никак не могла поверить в услышанное.

— А отец?

Уцуми пожал плечами. Лицо его избороздили глубокие морщины усталости.

Бар, принадлежащий ее матери, назывался «Кохама». Они направились к единственной в деревне улице, где располагались увеселительные заведения. Улица состояла всего из нескольких баров, но во времена Касуми и их здесь не было. Бар «Кохама» находился с самого краю. Выкрашенный в белый цвет двухэтажный домик с большой яркой вывеской. Для бара время было еще раннее, и Касуми робко постучалась в фанерную дверь.

— Да-да, заходите! — послышался бодрый голос ее матери.

Таким оживленным Касуми никогда его не слышала. Неужели это и вправду она? Пульс учащенно забился. Касуми решительно открыла дверь. Помещение было малюсеньким: шесть мест вокруг барной стойки, и все. В баре уже сидели ранние посетители. С краю стойки расположился пожилой мужчина, рядом с ним — мужчина средних лет в спецовке, оба пили пиво. За стойкой стояла мать, беседуя с гостями и одновременно стряпая. Как всегда, проворно и с серьезным видом она тушила в воке что-то, пахнущее имбирем. Яркая в цветочек рубашка, розовый фартук. Мать подняла голову и посмотрела на Касуми. Седые волосы, взгляд сквозь выпуклые стекла очков — все в ее внешнем виде говорило о наступившей старости, но Касуми показалось, что мать выглядит на удивление помолодевшей. Раньше, в «Кирайсо», она привыкла видеть мать всегда на кухне, всегда с недовольным лицом.

— Добро пожаловать! — Мать расплылась в улыбке.

Она ее не узнала! От неожиданности Касуми остолбенела, потеряв дар речи. Мать лишь на секунду замялась, глядя на Касуми и Уцуми, но тут же пригласила их присесть:

— Вот сюда, пожалуйста.

— Мама.

От удивления у матери открылся рот.

— Ой, — только и смогла промолвить она.

Посетители, не понимая, что происходит, смотрели то на мать, то на дочь. Уцуми оставался в полумраке рядом с дверью.

— Это ты, Касуми?

— Да, я.

— Ой. — Мать издала тот же звук, что и секунду назад, но на этот раз в нем послышалось замешательство. — Не ожидала. Сколько же лет мы не виделись?

— Извини, что без предупреждения. Мы не виделись двадцать лет.

— Что-то не так? — поинтересовался пожилой мужчина с краю, сидящий на высоком табурете в развязной позе, поджав под себя ноги. В голосе его Касуми уловила беспокойство.

— Да нет, все в порядке. Это моя дочка. Просто удивилась очень.

— Точно, ты как-то говорила, что у тебя есть дочь.

Конечно, говорила. Еще сказала, что ее зовут Касуми и что она исчезла сразу после окончания школы.

Они разговаривали между собой, будто позабыв о Касуми. Та, растерявшись, не зная, как поступить, обернулась к Уцуми. Худой, и так почти невидимый, Уцуми практически растворился в темном углу. Выражения его лица не было видно. Мужчина в спецовке не выдержал и поднялся с места, собираясь уходить.

— Оставь все как есть, идите на второй этаж, там поговорите, — сказал пожилой мужчина матери.

Мать извинилась и выключила газ. Стала подниматься по лестнице, расположенной в глубине бара, и поманила рукой Касуми. Касуми последовала за ней. Разглядывая сзади ее ноги, она с недоумением размышляла о том, с чего это она решила, что, уйдя из дома, ей никогда больше не суждено встретиться с матерью. Икры ног у матери были точь-в-точь как у нее. В комнате, видимо, кто-то жил — в углу лежал матрас.

— Сколько лет прошло! — сказала растерянно мать, не зная, плакать ей или нет. — Я уж и не думала, что встречусь с тобой при жизни.

— Прости. Я тоже не думала, что когда-нибудь вернусь.

— Охотно верю. — Лицо у матери стало злым. — Что-то не получается наша встреча со слезами на глазах.

— Да уж.

Где-то в глубине души Касуми все же ожидала, что будет здесь желанным гостем. Но похоже, мать так и не простила ушедшую без единого прощального слова дочь. Пока Касуми скрывалась от родителей, те давно уже потеряли к ней всякий интерес. Касуми усмехнулась комичности ситуации. Все эти годы она жила, убеждая себя в том, что уже давно не соответствовало действительности. Ее решение навсегда покинуть родителей, ее одинокая жизнь в Токио — все это было бессмысленными усилиями. Мать, опустив глаза, усердно собирала катышки с протершихся на коленях серых брюк. Ее движения почему-то вызывали у Касуми ассоциацию с состарившимся животным. Мать подняла голову: