Читать книгу "Смятение чувств - Мэри Бэлоу"

– Ты всегда была настолько безропотной и покорной, – сказал он, – что я почувствовал возможность делать все, что мне заблагорассудится. Тебе следовало бы приходить в ярость и читать мне нравоучения, Бекка.

– Но ты считал военную службу своим долгом, – возразила Ребекка.

– Я имею в виду то время, когда еще не поступил на службу в гвардию, – пояснил Джулиан. – А сделал я это только потому, что, понимаешь ли, хотел выглядеть таким же хорошим, как и Дэйв. Потому что хотел, чтобы отец любил бы меня так же сильно, как Дэйва.

– Он и любил тебя всегда именно так, Джулиан, – промолвила огорченная Ребекка.

– Не совсем, – возразил Джулиан. – Он действительно пытался. Он был мне хорошим отцом и поныне им остается. Но совершенно ясно, что Дэйв значит для него больше, чем я. Я его не укоряю за это. Я ему очень благодарен. Но в любом случае, Бекка, я был для тебя самым неподходящим мужем в мире.

– Нет, это не так. – Она со слезами на глазах крепко схватила его за руку. – Джулиан, я любила тебя. Я была счастлива с тобой. О, я действительно была счастлива. И мы будем счастливы снова. Как только мы уедем отсюда и останемся вдвоем, мы станем счастливейшей парой в мире.

– Думаю, что с Дэвидом ты обрела то, о чем всегда мечтала, – сказал он. – Дэйв дал тебе все, в чем ты, Бекка, больше всего нуждалась. Собственный дом, друзей, ребенка. Дэйв самозабвенно любил тебя и был тебе верен. Я обязан был попытаться дать тебе все это, но я ничего не предпринимал. Мне хотелось одновременно и любить тебя, и жить по-своему. Я не думаю, что когда-нибудь смогу тебе дать то, что дал Дэйв. Я не уверен, что способен на это, Бекка.

– Мы все разные, – сказала она. – Тебе нравится жизнь более разнообразная и волнующая. Я тоже могла бы получать от нее удовольствие.

– Нет, – заявил Джулиан. – Тебе подобная жизнь не подходит. Ты была бы счастлива только в Стэдвелле, с Дэйвом и вашим ребенком. Тебе необходима именно такая жизнь. – Он тяжело вздохнул. – А мужчина, который тебе по-настоящему нужен, – это Дэйв. Он, и только он, Бекка.

– Нет, – возразила Ребекка. Глаза ее застилали слезы, и она заморгала, пытаясь избавиться от них. – Я любила его, Джулиан. Однако сейчас я снова люблю тебя.

– Он всегда был тем единственным мужчиной, который тебе нужен, – сказал Джулиан. – Ты поняла бы это, если бы только не ожидала так много получить от человека, с которым тебе изначально выпало жить вместе. И если бы мы оба говорили правду – он и я. Дэвид сумел бы оправдать все твои ожидания, если бы ты знала эту правду. Дэйв просто создан для тебя, Бекка – стойкий, постоянный, преданный.

– Нет. – Ребекка пока не понимала, куда клонит Джулиан, но голос ее задрожал. Столько правды в их отношениях просто не может быть. Во всяком случае теперь. Как они могут и дальше жить вместе, если они признались друг другу во всем этом? Как им теперь справляться с этой правдой всю оставшуюся жизнь?

– Я хочу, Бекка, чтобы ты развелась со мной, – сказал Джулиан.

У Ребекки потемнело в глазах.

– Что? – прошептала она.

– Теперь развод разрешен, – продолжал он. – Даже я знаю об этом новом законе, хотя он был принят в мое отсутствие. Я хочу, чтобы ты развелась со мной. Из-за адюльтера. Я могу создать для этого повод. Ты узнала об одном случае моей неверности, а вчера я признался в других. Я создам, Бекка, все необходимые тебе поводы.

– Нет! – Она по-прежнему говорила шепотом. – Нет, Джулиан. Меня не волнуют новые законы. Развод несправедлив. Его просто не должно быть. Для меня он невозможен. Мы обвенчались в церкви. Мы поклялись перед лицом Бога. В радости и горе мы должны оставаться вместе.

– Допустим, я дожил бы лет до девяноста, – сказал он. – И все это время, Бекка, ты никогда не смогла бы признаться – даже себе! – что любишь Дэйва. Только представь себе: ты никогда не сможешь снова даже прикоснуться к нему, поверять ему свои мысли, смеяться вместе с ним, заниматься с ним любовью.

– Ты мой муж, – сказала она.

– И ты будешь видеть своего ребенка лишь одну-две недели то там, то тут. Он вырастет тебе почти чужаком. И у него не будет ни братьев, ни сестер, если только их не родит Дэвиду другая женщина.

Ребекка невольно издала стон.

– Я не думаю, что Дэвид женится во второй раз, – продолжал Джулиан. – Ты его жена, Бекка, и в отличие от меня Дэйв никогда не нарушит свою верность, даже если это означает для него безбрачие на предстоящие сорок или пятьдесят лет.

– Джулиан, не надо. – Она внезапно разозлилась и быстро пошла вперед. – Вопрос о разводе не подлежит обсуждению. Сама мысль о нем невыносима.

– Но развод нужен и мне, Бекка, – сказал, догнав ее, Джулиан. Она остановилась. – Поставь себя на мое место. Я возвращаюсь, уверенный в том, что все годами ждали меня, что ты возлагаешь на меня все свои надежды. И что я обнаруживаю? Что меня объявили убитым, что жизнь продолжается и без меня и что практически все довольны сложившимся положением. Вы с Дэвидом поженились, живете в любви и согласии. У вас ребенок. Я знаю, что все это заслужил, но что единственный способ, которым меня можно наказать, означает наказание всем остальным. Для меня, Бекка, стало бы наказанием остаться женатым на тебе, так как я знал бы, что тем самым наказываю двух из трех самых близких мне в мире людей – тебя и Дэйва. Страдал бы и третий – отец переживает из-за Дэйва. Я должен каким-то образом начать все заново. Может быть, мне это и удастся лучше, нежели удавалось до сих пор. Но, прежде всего ты должна развестись со мной.

– Нет. – Это был скорее страдальческий протест, чем твердый отказ. Как она может развестись с Джулианом? Если бы она развелась с ним, то тем самым нарушила бы все правила, все моральные принципы, все религиозные запреты, которыми всегда дорожила. Если бы она поступила так, то никогда не смогла бы выйти замуж за Дэвида или кого-нибудь другого. У нее просто не укладывалось бы в сознании, что ее брак аннулирован, а брачные клятвы лишились силы.

– Подумай об этом, Бекка. – Джулиан взял обе ее ладони и крепко сжал их. – Я знаю, моя дорогая, что ты любишь меня, а ты знаешь, что я люблю тебя. Но это отнюдь не та любовь, которая могла бы сделать наш брак прочным и счастливым. Лучше всего мы могли бы проявить нашу любовь, сделав друг друга свободными.

Она медленно покачала головой.

– Я не могу, Джулиан, – произнесла она. – Не уговаривай меня сделать это. Не заставляй меня так поступить. Это не то твое требование, которому я должна подчиниться. Ты просишь меня совершить нечто порочное. Поступив так, я не смогла бы уживаться сама с собой, я бы себе места не находила.

– Но тогда ты должна быть готова отравить жизнь четырех человек, – возразил он. – Твою, мою, Дэйва и ребенка.

– Если поступок приносит кому-то пользу, это еще не значит, что он справедлив, – сказала она. – Что является правильным, а что нет, где добро и где зло – это очень сложная проблема, Джулиан. Речь идет не просто о том, что нам кажется добром или хотя бы причиняет наименьшие страдания. Некоторые поступки заведомо порочны, независимо от добра, которое они могли бы принести.