Читать книгу "Нечестивый союз - Сюзанна Грегори"

– Как тебя зовут? – спросил Бартоломью.

Рослый детина продолжал тупо улыбаться, полностью поглощенный грязным пятном.

– Будьте осторожны, – предупредил Талейт. – Парень опасен.

Бартоломью щелкнул пальцами около самого уха верзилы, однако тот и бровью не повел. Тогда доктор осторожно взял его за подбородок, закинул голову детины и заглянул в мутные глаза. Лицо исполина было до странности плоским. Его язык, слишком большой и толстый, не помещался во рту и вываливался наружу. Взглянув на слабые отпечатки, сохранившиеся на руке со времен памятной схватки в саду, Бартоломью убедился, что их оставили именно эти неровные зубы. Парень испуганно замычал, и доктор отпустил его подбородок.

– Этот человек глух как бревно, – сообщил он, поворачиваясь к шерифу. – Полагаю, он лишен и способности говорить. В ночь, когда злоумышленники подожгли ворота Майкл-хауза, он был в саду колледжа, но, скорее всего, не имел понятия о том, что творит. Думаю, мастер Талейт, вам лучше всего отправить его в больницу Святого Иоанна. Возможно, монахи найдут ему какое-нибудь применение и он сможет быть полезным. До тех пор, пока у него есть силы.

– Разве его силы на исходе? – недоверчиво спросил Талейт. – Да этот малый завалит быка! Спросите у моих людей, они подтвердят.

– Тем не менее долго он не протянет, – заверил Бартоломью. – Слышите, как хрипло он дышит? Мне уже доводилось сталкиваться с подобными людьми. У них недоразвитая грудная клетка, и они восприимчивы к любой заразе. Возможно, сейчас парень силен и крепок, и все же он не жилец на этом свете. В любом случае, опасаться его не стоит. Он неразумен, как малое дитя.

Талейт недовольно поморщился, однако же подозвал одного из солдат и приказал ему препроводить арестованного в больницу Святого Иоанна.

– Когда мы нашли этого малого, он сидел в комнате на привязи, причем узел развязал бы пятилетний ребенок, – сообщил шериф. – Вы правы, доктор. Несмотря на свой рост, парень словно малое дитя, он не ведает, что творит. Но я не стал бы утверждать, что он не представляет опасности. По-моему, нрав у него свирепый.

– Если он и пытался оказать сопротивление вашим людям, то лишь потому, что был до смерти испуган. У мистрис Стэрр, что умерла во время чумы, был глухонемой сын. Мне казалось, он тоже умер, но, как видно, я ошибался. Скорее всего, он жил на попечении соседей. А потом его подобрали де Белем и Гилберт, дабы использовать для своих темных целей.

– Кто на это раз стал жертвой убийцы? – осведомился Майкл, указывая на труп под простыней.

– Сибилла, дочь землекопа, – бесстрастно произнес Талейт. – Ее опознала женщина, живущая по соседству.

Бартоломью почувствовал, как сердце его болезненно сжалось. Он огляделся по сторонам и увидал, что на траве у дороги сидит Матильда. С трудом передвигая внезапно ослабевшие ноги, доктор подошел к ней и опустился рядом.

– Как это произошло? – пробормотал он.

Матильда повернула к нему залитое слезами лицо.

– Прошлой ночью Сибилла видела, как вы отправились в погоню за де Белемом и Джанеттой, – сказала она. – Со слов мастера Бакли она поняла, что де Белем был главой сатанинской секты и все убийства – его рук дело. Бедная девушка решила, что теперь ей ничто не угрожает. Сибилла решила срочно отправиться к шерифу и сообщить о том, что она была свидетельницей убийства Исобель. По пути в дом шерифа ее и убили.

Бартоломью провел рукой по лицу. Блуждающий взгляд его упал на повозку, куда как раз погружали тело Сибиллы. Бедная девушка ошиблась, когда поверила, будто все убийства совершил де Белем. Точно так же думали и они с Майклом. Но для Сибиллы заблуждение оказалось роковым. Бартоломью почувствовал, как в глазах у него потемнело. Минувшая ночь выдалась слишком бурной, а это горестное известие перевернуло всю его душу.

– Вы ничем не могли ей помочь, доктор, – сказала Матильда, ласково коснувшись его руки. – Вы и так сделали для нее все возможное. И я никогда не забуду вашей доброты.

Бартоломью перевел взгляд с мертвого тела Сибиллы на заплаканное лицо Матильды. Печаль уступила место гневу.

– Вам известно, где живет мастер Джонстан, университетский проктор? – спросил он.

– Конечно, – ответила Матильда. – Ему принадлежит двухэтажный дом в Сапожном ряду. Тот, что с зеленой дверью. Только вряд ли он будет помогать в поисках убийцы. Нас он и за людей не считает. Постоянно называет грязными шлюхами и развратницами. Пока его мать была жива, он каждое утро усаживал ее у окна, и она осыпала ругательствами женщин нашего ремесла, проходивших мимо.

– Значит, они не жаловали гулящих женщин? – осведомился Бартоломью.

Он вспомнил разговор с Джонстаном на ярмарке, за стаканом эля. Тогда тот заявил, что черная смерть неминуемо вернется, если люди не оставят стезю порока и разврата.

– А разве кто-то их жалует? – усмехнулась Матильда. – Даже те, кто не прочь провести с нами время, на людях считают своим долгом нас поносить. Но мастера Джонстана по праву можно назвать одним из самых рьяных наших врагов.

Бартоломью не мог более терять время. Оставив удивленную Матильду, он со всех ног устремился в Сапожный ряд. Майкл и Талейт что-то кричали ему вслед, однако доктор не счел нужным даже обернуться. Второпях он едва не попал под колеса телеги, везущей овощи на ярмарку. Перескочив через ограду церкви Святой Троицы, он оттолкнул продавца индульгенций, расположившегося у крыльца, и пересек церковный двор, на бегу спотыкаясь о могильные камни. Продавец индульгенций, истошно вопя, бросился вслед за обидчиком, однако нагнать Бартоломью оказалось непросто.

Наконец, доктор увидал двухэтажный дом в дальнем конце улицы. С трудом переводя дыхание, он постучал в зеленую дверь. Никто не спешил ему открывать. Окинув дом взглядом, Бартоломью убедился, что все ставни плотно закрыты. Вцепившись в одну из створок, он принялся яростно ее трясти, чем привлек внимание нескольких прохожих.

– Попробуйте войти через заднюю дверь, – посоветовала пожилая женщина добродушного вида. – С тех пор как умерла матушка мастера Джонстана, передняя дверь заперта.

Бартоломью поспешно поблагодарил советчицу, обогнул дом и оказался у деревянной калитки, ведущей в маленький дворик. Калитка была закрыта. Доктор с размаху двинул по ней ногой, едва не снеся ее с петель. С улицы до него донеслись возбужденные голоса, и он понял, что Майкл и Талейт идут следом.

В несколько прыжков доктор пересек двор и изо всей силы дернул за ручку двери, ожидая, что и она заперта. К немалому его удивлению, дверь оказалась открытой, и Бартоломью вихрем влетел в кухню Джонстана. Младший проктор сидел за столом, вытянув больную ногу, и мирно ел овсяную похлебку. При виде Бартоломью он едва не подавился от изумления. Голубые глаза его, всегда напоминавшие блюдца, увеличились почти до размеров тарелки.

Вслед за Бартоломью в кухню ворвался запыхавшийся Майкл, с которого градом катил пот.

– Мэтт хотел узнать, как ваша нога! – выпалил он, глядя на лишившегося дара речи Джонстана.