Читать книгу "Навигатор - Клайв Касслер"

— А когда в этой истории появляется статуя «Навигатор»?

— Жрица узнала от своих сообщников, что Соломон приказал отлить две статуи Менелика, а потом поместить на них изображение карты, позволяющей отыскать путь в страну Офир, к золотым табличкам. Более подробная карта, нарисованная на тонком пергаменте, была уничтожена во время стычки между полукровными братьями.

— Зачем понадобилось делать две статуи?

— Соломон был не только мудрым, но и очень осторожным. Он приказал поставить их у ворот своего храма и тем самым спрятал тайну на виду у всех.

— А что случилось со жрицей?

— Находясь в изгнании, она изнывала от гнева, что ее сын погиб от руки Менелика, отпрыска царицы Савской. Она считала, что сама должна была стать женой Соломона и десять заповедей вместе с сопутствующим им могуществом законно принадлежат только ей. Она подговорила сына Мелгарта, чтобы тот вернул ей сокровище и отомстил наследникам Соломона и царицы Савской за смерть отца. Ему не удалось выполнить ее завещание, но он передал его следующим поколениям. Со временем главной задачей его потомков стало возвращение табличек до того, как кто-то узнает об их существовании. С этой целью по всему миру была создана сеть Смотрителей, которые должны были сообщать о любом упоминании этих заповедей.

— А какова же ваша роль во всем этом деле?

— Мой отец передал завет мне. Сейчас эта задача легла на мои плечи, поскольку я являюсь последним представителем рода Балтазаров и непременно должен исполнить клятву, данную много веков назад.

— Вот в чем дело, — протянула Карина. — Значит, теперь вы должны совершить акт мести за ту древнюю жрицу, которая уже давно превратилась в горстку праха. Следовательно, вы уверены в том, что я происхожу из рода царицы Савской, и собираетесь убить меня.

— Мне бы очень не хотелось этого делать, в связи с чем у меня есть к вам предложение. Я должен во что бы то ни стало продолжить род Балтазаров, так почему бы нам не соединить два древних рода в один?

Голубые глаза Карины потемнели от негодования.

— Вы, должно быть, шутите. Неужели вы полагаете, что я…

— Я же не говорю о какой-то романтической любви, — нагло усмехнулся Балтазар. — Можете считать это самым обыкновенным деловым предложением.

— А потом, когда я рожу от вас так называемого наследника рода, вы меня попросту убьете?

— Это всецело зависит только от вас.

— В таком случае можете сделать это прямо сейчас. У меня вызывает отвращение одна только мысль о том, что вы прикоснетесь ко мне.

Карина попыталась пройти мимо него, но он загородил ей дорогу. Она инстинктивно повернулась, чтобы найти другой путь к бегству. В этот момент ее взгляд случайно упал на лицо статуи, слабо освещенное тусклым огнем факела.

— Та самая статуя. Наконец-то я вспомнила. Точно такую статую я видела когда-то в Риме. Ее привезли из Карфагена во время Пунических войн. Когда римляне подступили к городу, жители Карфагена использовали ее для приношения детей в жертву Ваалу.[14]Вот почему Соломон подверг изгнанию вашу жрицу. Она поклонялась этому идолу и практиковала человеческие жертвоприношения.

— Соломон был лицемером, — презрительно выпалил Балтазар. — Он сам поклонялся старым богам, но когда первосвященники восстали против него, Соломон без колебаний уступил им.

— Я не хочу иметь ничего общего ни с вами, ни с вашими отвратительными божествами. Я требую, чтобы вы немедленно отпустили меня.

— Это невозможно.

В глазах Карины промелькнули зловещие огоньки. Она стремительно выхватила из подставки горящий факел и ткнула им Балтазару в лицо. Он успел уклониться и громко рассмеялся над ее тщетной попыткой защитить себя.

— Поставьте факел на место, пока я не отобрал его у вас.

— Если вы сейчас же не отпустите меня, я уничтожу вашу прелестную жрицу.

Она резко повернулась назад и поднесла факел к лежавшему на алтаре свитку пергамента.

Рука Балтазара взлетела вверх со скоростью броска кобры. Он выхватил факел у нее из руки в тот самый момент, когда огонь уже был готов поглотить древнюю рукопись, а потом сильно ударил кулаком по лицу. Карина глухо охнула и без сознания повалилась на пол.

Балтазар посмотрел на грозную статую. Его темные миндалевидные глаза гневно сверкнули в слабом свете факела. Руки статуи продолжали тянуться вперед, словно пытаясь обнять его.

Он посмотрел на неподвижное тело Карины, а потом опять поднял голову на безмолвную статую и замер, будто прислушиваясь к ее словам.

— Да, — тихо сказал он через минуту. — Теперь я все понял.

Глава 44

Остин бросил сумку с подводным снаряжением перед входом в свой плавучий дом и сразу же направился в кабинет. На телефонном аппарате часто мигала красная лампочка. Два сообщения на автоответчике. Он нажал кнопку и услышал первое сообщение от Карины: «Привет, Курт. Выхожу из Метрополитен-музея примерно в половине второго. Встреча прошла с грандиозным успехом! Не могу дождаться, когда расскажу тебе об этом. Надеюсь, что компьютерная модель „Навигатора“ будет скоро готова. Поймаю такси и поеду на Пенсильвания-Стейшн. Должна вернуться в Вашингтон поздно вечером. Позвоню, когда сяду ну поезд. Чао».

Остин посмотрел на часы. Было уже одиннадцать. Его тревожные мысли были прерваны сигналом о запуске второго сообщения. Может быть, это снова Карина. Однако оно было коротким и не предвещавшим ничего хорошего.

«Добрый вечер, мистер Остин, — донесся из аппарата чей-то металлический голос. — Мы задержали итальянское имущество, которое вы наверняка хотели бы вернуть. Позвоните нам по указанному номеру».

Преобразователь голоса сделал его похожим на металлический скрип робота. Высветившийся на аппарате номер позволял определить, что звонили откуда-то издалека. В этот момент Остин вспомнил зловещие слова Бака, когда сцепился с ним во дворце Топкапи в Стамбуле.

«У моего хозяина есть на нее другие планы».

Значит, Карина так и не доехала до Пенсильвания-Стейшн. Остин крепко сжал губы и живо представил себе каждый шаг, который она проделала в тот день, тщетно пытаясь обнаружить хоть какую-то зацепку, позволяющую определить причину ее таинственного исчезновения. Карина никому не говорила о своем намерении посетить Метрополитен. Потом он вдруг вспомнил, как она сегодня утром в последнюю минуту перед выходом договаривалась по его телефону с сотрудниками музея. Остин машинально снял трубку, чтобы позвонить Завале, но рука замерла на полпути. Он осторожно положил трубку обратно, словно это была ядовитая змея, и вышел на палубу.

В воздухе стоял запах речной воды, ила и гниющих водорослей. Скопище прибрежных лягушек громко распевало брачные песни, к которым добавлялся столь же громкий хор витающих в воздухе насекомых. В тусклом свете луны водная гладь реки напоминала бледный призрак, распластавшийся от одного берега к другому. Остин вспомнил бродягу, который болтался вокруг его дома в тот памятный вечер, когда он первый раз пригласил Карину к себе на ужин. На мрачном фоне реки возвышался высокий дуб, возле которого он тогда обнаружил следы непрошеного гостя.