Читать книгу "Сплетение судеб - Александр Владимирович Чиненков"

и казакам Архип. – Не один день живём, братцы!

За околицей казаки придержали коней и остановились. Отсалютовав на прощанье саблями, они развернули коней и поскакали обратно в городок. Дальше за каретой скакали только десяток слуг графа.

Архип задумчиво сидел перед своим отцом на мягком сиденье, а его молодая супруга о чём-то оживлённо перешёптывалась с улыбающейся Машенькой.

– Может, в Степные Огни заедем, сынок? – спросил Александр Прокофьевич, пытливо заглядывая в его лицо.

– Для чего?

– С людьми попрощаться?

– А чего с ними прощаться? Я уже для них давно ломоть отрезаный. Зазря рану в душе ворошить не хочу.

Граф вздохнул.

– А на могилку к Амине заглянуть тоже не желаешь? – спросил он с участием.

– Нет, не хочу, – произнёс Архип сдавленным голосом. – Я уже с ней на похоронах простился…

Архип замолчал и отвернулся к окну.

В эту ночь он спал плохо. Ведь это были последние часы его суетной, но очень насыщенной жизни в казачьем Сакмарском городке, с которым он успел срастись душою. Что ждёт его? Конечно же, радость и счастье – в этом он был всецело уверен.

Архип и не думал, что так тяжело будет расставание с Мариулой, заменившей ему мать. Вот только сейчас, трясясь в карете, он понял, какой заботливой, доброй и милой была она, понял, что подобной ей женщины ему больше не встретить. Голос его дрожал, когда он благодарил её за всё при прощании.

Не одну слезу проронила и Ания, прощаясь с Мариулой. Она просила старушку вспоминать о ней…

Выйдя из избы в сени, Ания оцепенела. Было раннее утро, а Мариула, уже одетая, свежая, стояла в сенях, точно поджидая её. Мариула подошла к ней и обняла. Ания от избытка чувств не смогла вымолвить и слова. Горло у неё сжалось, говорили только слезящиеся глаза. Затем она услышала тихий голос доброй старушки, приведшей в трепет её сердечко.

– Прощевай, дочка. Только не изводи себя! Всё хорошо и ладно у вас будет! Вы самим Господом соединены, и он хранить вас будет!

От её слов Ании показалось, что в сенях вдруг стало светло. В душе и голове зазвучала музыка. Слёзы высохли, а на её губах обозначилась улыбка…

Артемьевы немного оправились от гнетущего состояния лишь тогда, когда карета миновала Сеитову слободу и выехала на перекрёсток дорог, разветвляющей направления на Сакмарск, Самару и Оренбург. Приказав кучеру остановиться, граф и Архип вышли из кареты.

В последний раз они посмотрели в ту сторону, где остался Сакмарск, в ту сторону, где оставался Оренбург.

– Как здесь прекрасно, – сказал Архип, глядя прощающимся взглядом на степь.

Зелёная, ещё не успевшая выгореть под солнцем трава, лес… На всё это он смотрел, быть может, в последний раз. Архип не был уверен, что когда-нибудь ещё навестит Оренбургский край, а потому прощался с ним навсегда.

О какие годы!

Годы радостей и невыносимых мук, годы страданий, тревог… Годы лишений, годы свободы, годы первой любви!

А сейчас он ехал в неизвестность. Он вступал в жизнь непривычную, незнакомую, а потому загадочную и таинственную. А найдётся ли в ней место для него? Сможет ли он научиться жить в новой для себя среде? Сможет ли влиться в дворянское сословие?

– Что, трудно уезжать, сынок? – спросил граф сочувственно, со стороны наблюдая за Архипом.

– Трудно, – признался он. – Будто в душе что-то оторвалось и здесь остаётся.

– А Анна как? – почему-то задал этот вопрос Александр Прокофьевич. – Смогла смириться с мыслью, что ты не простой казак, которого она полюбила, а наследник графского титула и немалого состояния?

– Долго не могла поверить, – ответил Архип. – До самой свадьбы почитай. Да я и сам ещё не верю. Будто сплю и сон сладкий вижу. То никого не было – один-одинёшенек, а тут манна небесная, Господи… И отец тебе, и сестрёнка зараз! А ещё болтают, что чудес не бывает!

– Про меня и про Машеньку можно так же сказать, – вздохнул граф. – И дочь вернул, и сына нашёл, о существовании которого даже не подозревал. Бог оказался щедр, наградив нас всех подобным образом!

Отец и сын посмотрели друг на друга.

– Отец, а почто ты всё мне оставляешь по завещанию? – спросил вдруг Архип. – И титул, и состояние всё? А как же Машенька? Ей-то как жить дальше?

– За сестру не беспокойся, – ответил граф, подумав о золоте французов, которое они с Демьяном надёжно припрятали в Оренбурге. – Хотя похвально слышать от тебя заботу о ней.

– А я вот порешил, что поделюсь с ней поровну, – вновь заговорил Архип. – По справедливости чтоб! Негоже эдак – одному всё, а другой ничегошеньки!

– Плохо ты обо мне думаешь, сынок, если решил, что я сестру твою нищей оставлю, – улыбнулся ему Александр Прокофьевич. – Машенька тоже будет богата, как и ты, обещаю!

Они помолчали, после чего граф спросил:

– Я вот тоже слышал, что богат ты, Архипушка? Якобы умершая хозяйка Степных Огней очень много золота тебе оставила?

– Оставила, да не принял я его, – нахмурился Архип.

– Людям отдал?

– Нет, при Амине оставил.

– Как это? Так она же умерла?

– Померла. А то золото я тихонечко в её могилку и уложил ещё до похорон. Пущай вместе с ней похороненым будет! Мне и людям другим оно бы только одни несчастья принесло. Злое оно, сатанинское.

Артемьевы, отец и сын, направились к карете, из которой уже выглядывали обеспокоенные Ания и Машенька.

– Сейчас едем! – крикнул им граф. – Сейчас…

Он замолчал, вдруг увидев приближающихся к карете цыганку с маленькой девочкой на руках.

– Серафима?! – воскликнул удивлённо Архип, поспешив навстречу к ней. – Откуда ты и пошто…

Цыганка остановилась напротив и вложила ему в руки девочку.

– Вот, подержи немного, – сказала она, пытливо глядя в глаза оторопевшего от неожиданности Архипа. – Больше никогда вы с ней не увидитесь.

Ничего не понимая, Архип взял девочку и посмотрел на неё.

– Так это же Рада! – воскликнул он.

– Рада, – подтвердила Серафима.

– Ты украла её у Мариулы?

– Нет, она сама отдала мне её на время. Погостить.

– Но для чего?

– Тебе этого знать не надо.

– А сейчас…

– Я везу Раду к ней.

Архип снова посмотрел на девочку. Рада не мигая смотрела на него своими красивыми чёрными глазками, словно стараясь запомнить его навсегда. У Архипа что-то дрогнуло внутри, и он спросил у Серефимы:

– Чья она дочь, ты ведаешь?

– Ведаю, – коротко ответила цыганка.

– Чья?

– Лялина.

– А отец? Кто отец девочки?

– И этого тебе знать не надобно.

Серафима забрала у него из рук девочку и сказала:

– Теперь сними с себя крестик и на Раду надень.

– Для чего? –