Читать книгу "Семь сестер. Сестра жемчуга - Люсинда Райли"

– Ну что, Спящая красавица? Проснулась наконец? – Крисси оторвалась от чтения и взглянула на меня, добродушно улыбаясь. Но при виде моего расстроенного лица улыбка тотчас же сбежала с ее уст. – Что стряслось?

– Акварель, – выдохнула я. – Где она? Мы ведь положили ее в багажник. Помнишь? А машину нужно было вернуть к шести. Сейчас же половина восьмого и…

– Перестань себя накручивать, Си! Как ты могла подумать, что я забуду про твою картину?

– Хорошо! И где она? – спросила я воинственным тоном, подбоченясь. Кажется, я впервые поняла, как много эта акварель значит для меня. И не столь уж важно, великолепная ли она, как о том вещала Крисси, или полная ерунда. Скорее всего, где-то посередине между этими двумя крайностями. Но не это сейчас важно. Важно другое: ведь, по сути, акварель стала для меня новым началом.

– Не волнуйся. Твоя картина цела и в полной безопасности. Честное слово!

– Где она?

– Говорю же тебе, с ней все в порядке! – воскликнула Крисси, поднимаясь с дивана и сверкнув на меня сердитым взглядом. – Кажется, у тебя проблемы по части доверия к людям. Я права? Пойду прогуляюсь немного.

– Ладно! Прости! Но все же скажи, где она?

Крисси молча повернулась ко мне спиной и вышла из гостиной. Какое-то время я мялась в нерешительности, а потом ноги сами понесли меня вслед за ней. Но я опоздала. Крисси уже успела покинуть фойе. Я выскочила на улицу и огляделась по сторонам. Крисси исчезла. Словно сквозь землю провалилась.

Я вернулась в номер и улеглась на кровать. Сердце колотилось в груди, отбивая барабанную дробь. Наконец я постаралась взять себя в руки и немного успокоилась. Стала корить себя за чересчур болезненную реакцию на пропажу акварели. Но, с другой стороны, что это за игры такие в молчанку? Почему не ответить на мой вопрос прямо? Не сказать, куда именно она дела акварель? Ведь для меня этот рисунок стал своеобразным сигналом о том, что ко мне снова возвращается то, что я уже считала навсегда утраченным. Нечто мое, что принадлежит только мне. И это «нечто» никто не имеет права забирать у меня. Только я сама.

И вот получается, что и в переносном, и в прямом смысле этого слова картина уплыла от меня. А я страстно хочу вернуть ее себе. Пока она не будет рядом со мной, я не успокоюсь. Потому что она будет «в целости и сохранности», как о том сказала Крисси, только рядом со мной. Неужели она этого не понимает? Я долго мылась под горячим душем, чтобы прогнать прочь свои невеселые мысли. Потом снова улеглась на постель и стала ждать возвращения Крисси.

– Привет, – поздоровалась она, появившись в номере часа через два. Она открыла дверь своим ключом и швырнула его на столик.

– Привет, – сдержанно ответила я и стала молча наблюдать за тем, как Крисси, усевшись на кровать, расстегнула ботинки, потом стянула с себя джинсы и начала отстегивать протез на правой ноге. Крисси продолжала упорно молчать. Такой своеобразный молчаливый протест. Обычно и Стар поступала точно так же, когда я говорила или делала что-то не то. Я откинулась на спину и закрыла глаза.

– Ты слышала, что я сказала тебе, когда уходила на прогулку? – прервала наконец Крисси затянувшееся молчание.

– Слышала. Возможно, я и дура. И дислексией страдаю. Но я пока не глухая, – ответила я, не открывая глаз.

– Боже мой! – Крисси издала долгий раздраженный вздох. Я услышала, как она пробирается к ванной комнате, лавируя среди мебели. Но вот за ней захлопнулась дверь, следом послышался шум воды.

Ненавижу такие моменты, когда все вокруг знают, что я сделала не так. Все, за исключением меня. Будто я какой-то пришелец, свалившийся с неба, а потому не знаю правил, по которым ведутся такие игры на Земле. Скажу честно, это сильно напрягает. И раздражает. От былой эйфории, в которой я пребывала днем, не осталось и следа. Напротив, сейчас я чувствовала себя хуже некуда.

Но вот Крисси вышла из ванной. Потом под ней скрипнула кровать.

– Свет выключать? – холодно спросила у меня Крисси. – Или пусть горит, пока ты не разденешься?

– Как хочешь. Я могу раздеться и в темноте.

– Ладно! Тогда спокойной ночи. – Она выключила свет.

Я выждала минут пять. Может, чуть меньше, а потом не выдержала:

– Почему ты злишься? Я ведь просто спросила у тебя, где мой рисунок.

Какое-то время на соседней койке царило молчание. Опять я выждала столько, сколько смогла. А потом выпалила:

– В чем проблема? Из-за чего весь этот сыр-бор?

Снова зажегся свет. Крисси, все еще сидя на своей кровати, уставилась на меня, сверкая глазами.

– Хорошо! Я скажу тебе, где этот твой злосчастный рисунок, блин! На данный момент, скорее всего, в запасниках галереи Тангетиеле. Ожидает, когда ему сделают раму. Миррин пообещала мне, что к завтрашнему дню все будет готово. А раз пообещала, значит, так оно и будет. Ну, в крайнем случае послезавтра. После чего твоя картина будет вывешена на одной из стен в галерее. Продажная цена – шестьсот долларов. Это я выторговала такую цену. Ну как? Устраивает?

Снова резко щелкнул выключатель, и свет опять погас, погрузив и меня, и мое возбуждение вкупе с нескрываемым удивлением в прежнюю темень.

– Ты отнесла мою акварель в галерею? – спросила я, стараясь говорить медленно, чтобы контролировать дыхание.

– Да, а что такого? Как видишь, в результате получилась весьма выгодная сделка. Я понимала, что тебе в общем-то наплевать на то, что я думаю о твоей работе. Какие-то там убогие рассуждения дилетанта. Вот я и отнесла картину в музей, чтобы показать ее профессионалу. Так вот! Довожу до вашего сведения, мисс! – бросила Крисси с издевкой. – Картина очень понравилась Миррин. Она буквально выхватила ее у меня из рук. Спрашивает, есть ли у тебя еще что-нибудь. Или, быть может, что-то на подходе.

Лавина информации, обрушившаяся на меня, была слишком велика, чтобы переварить ее мгновенно, а потому я промолчала, изо всех сил стараясь дышать ровно.

– Ты говоришь, она купила мою акварель? – выдавила я из себя спустя какое-то время.

– Ну, я бы так не сказала. Денег она мне не дала. Но если найдется покупатель среди тех, кто посещает галерею, тогда ты получишь на руки триста пятьдесят долларов. Она вначале хотела поделить сумму поровну, но я настояла на том, чтобы тебе заплатили больше. Сломала ее тем, что пообещала новые работы Келено Деплеси.

Келено Деплеси… Сколько раз я предавалась в своих мечтах фантазиям о том, как в один прекрасный день мое имя станет известным в мире искусства? Впрочем, на сегодняшний день Келено Деплеси и так персона, прославившаяся на весь белый свет. Можно сказать, притча во языцех. Но я-то ведь мечтала совсем о другой славе.

– Спасибо тебе, – промямлила я нерешительно.

– Да пустяки.

– Я хочу сказать, – продолжила я, начиная понимать, чем именно я так сильно обидела Крисси, – я тебе действительно очень благодарна.