Читать книгу "Яхромский мост: Крах «Тайфуна» - Василий Карасев"

Упорство боев объясняется общей слабостью ударной группировки 30-й армии, танковые бригады которой еще до начала наступления имели только около половины штатной численности. Потом были неизбежные потери, еще больше ослабившие наши войска. Об этом говорит и сам Д.Д. Лелюшенко. А как мы видели ранее, большего успеха добивались те наши части, где имелась поддержка танков. Этого было бы вполне достаточно для объяснения медленного продвижения армии. Ее командование могло нарастить силу удара только за счет перегруппировки сил на главное направление, чем и занялось в этот день.

Поскольку стрелковые дивизии завязли в немецкой обороне, и частично понесли тяжелые потери от вражеского контрудара накануне, ставка была сделана на подвижные силы. Кавалерийские дивизии из группы Хетагурова, которые действовали совместно с 348-й сд, были еще вечером 11 декабря выведены из боя и в течение дня совершали марш на юг с целью обхода Клина с юго-востока. Попытку замкнуть кольцо окружения с запада должны была повторить боевая группа, в которую включили 8-ю и 21-ю тбр, 2-й мсп и 46-й мцп, а также 145-й отб.

По его воспоминаниям А. В. Егорова вечером 12 декабря его вызвали в штаб бригады: «Полковник Ротмистров объявил, что приказом командующего 30-й армией создана подвижная группа. В ее состав вошли 8-я и 21-я танковые бригады, 2-й мотострелковый и 46-й мотоциклетный полки, 145-й отдельный танковый батальон. Командование группой возложено на него, командование 8-й танковой бригадой – на меня. На армейскую подвижную группу возлагалась задача овладеть Клином. В течение 12 декабря уже шла перегруппировка частей подвижной группы, организовывалось взаимодействие с группой полковника П.Г. Чанчибадзе.

Приступаю к выполнению новой задачи в новой роли. Советуюсь с Ротмистровым, как лучше построить боевой порядок бригады, чтобы быстрее прорвать оборону врага и перерезать пути его отступления»[864].

День ушел на перегруппировки и подготовку этой операции. Силы, выделенные для нее, вряд ли превышали те, что пытались отрезать противника накануне, когда наступали два стрелковых полка и танковая бригада. На 6 декабря согласно данным 30-й А в танковых бригадах было 1376 и 1000 человек личного состава соответственно. Мотострелковый и мотоциклетный полки насчитывали 314 и 661 человек. Итого всего 3351 человек. Танковый батальон пехоты не добавил и мог только несколько увеличить численность танков в группе. В бригадах на то же число их было по восемь шт. разных типов[865]. Естественно, через неделю боев, и машин и людей было уже меньше, чем следует из этого расчета. Так, согласно отчету 21-й танковой бригады в бой пошло только четыре танка [866].

1-я Уд А продолжала продвигаться в западном направлении. Ее правый фланг приблизился к Клину, а левый к Ленинградскому шоссе:

«29 сбр вела бой в районе Напругово – Золимо – Опритово; 84 сбр овладела районом Залесье и продолжала наступление на Акатъево; 50 сбр вела бой в районе Воробьеве; 44 сбр вела бой в районе Леонидово; 56 сбр вела бой в районе Сергеевка; 71 сбр продолжала наступление из района Загорье на Головково;… Частями Армии в боях за 11.12 захвачено: 24 танка, 9 бронемашин, 54 мотоцикла, 186 автомашин, 16 орудий, 7минометов и большое количество снарядов, гранат, патронов»[867].

Эта сводка не передает всего напряжения боев, которые вела армия. В 18.00 этого дня из-под пера командарма В. И. Кузнецова вышел такой документ, адресованный командующему фронтом:

«1. Бои приняли ожесточенный характер.

2. Перед фронтом армии действуют 6, 7 т. д.; 41, 23 п.д. и по показаниям пленных в районе Клин 1 т. д. и одна п.д. подтянутая из тыла.

3. В течение дня 12.12 бой разгорелся на фронте Борисоглебское, Акатьево, Леонидово, Вертлинское.

4. Бой распался на отдельные очаги. 29 стр. бр. дерется в районе Мякинино, Клинково, Опритово; 50 и 84 стр. бр. Борисоглебск, выс. 220.0 лыжные развед. б-ны в районе Акатьево и 44 стр. бр. западнее Леонидово.

Полагаю, что смогу взять Клин не ранее вечера 13.13.41 г….»[868].

Самые тяжелые испытания выпали в этот день на долю 29-й сбр, которая наступала на Клин, имея соседом справа 1170-й сп 348-й сд.

В 7.00 2-й батальон 7-го сп 7-й тд немцев оборонявший Клинково был внезапно атакован нашими войсками. Им удалось прорвать боевое охранение врага, ворваться в населенный пункт и занять его большую часть. Немецкий полк направил к месту прорыва саперный взвод роты штаба, которому совместно с 2-м батальоном в контратаке удалось вновь овладеть деревней. Командир саперного взвода при этом был ранен и свои потери враг назвал значительными[869]. С нашей стороны в ходе боя выбыл командир 1-го батальона 29-й сбр Уваров[870], что привело к расстройству управления и конечному неуспеху в наступлении, которое велось силами двух батальонов бригады на фронте Мякинино – Клинково. Потеря командира привела батальон в расстройство, следствием чего стал его отход, который в свою очередь привел к отходу и 2-го батальона.

Командир 145-й тбр Ф.Т. Ремизов.

Можно отметить, что бойцам 29-й сбр все еще не хватало умения закреплять захваченные позиции. Здесь была велика роль младшего командного состава, не всегда обладавшего требуемыми навыками. Поэтому выбытие из строя опытного командира при контратаке противника могло легко привести подразделение в беспорядок. В результате немцы смогли вернуть свои позиции, действуя только силами пехоты. А вскоре в Клинково появились и их танки.

На этот день противником был запланирован контрудар танковой группы, которая была собрана из остатков танков 1-йи7-йтд, сначала перед участком 14-й мтд, а вслед за тем перед участком 7-й тд. Всего под командованием полковника Хаузера (командира 25-го тп) было 36 машин[871]. Командир 6-го сп X. фон Мантейфель попросил начать танковую операцию сначала на своем участке. Видимо аргументы были весомыми, и эта просьба была удовлетворена. Для проведения операции было выделено две трети танков группы: 22 машины. В 09.45 они прибыли в Золино и часть из них смогла принять участие в заключительном этапе описанного выше боя обстреляв отступавшие советские подразделения [872]. Затем последовала непонятная четырехчасовая пауза, в ходе которой немецкие позиции подвергались артиллерийскому и минометному обстрелу, а сами немцы не предпринимали ничего.