Читать книгу "История Древней Греции в биографиях - Генрих Вильгельм Штоль"

Около 200 военных и множество ластовых судов перевезли войско на противоположный троянский берег, в ахейскую гавань, где когда-то стояли корабли Агамемнона и возвышались надгробные холмы Аякса, Ахиллеса и Патрокла. Александр сам правил своим нарядным кораблем, на высоте Геллеспонта принес вола в жертву Посейдону, и из золотой чаши излил ему и Нереидам щедрые возлияния. Когда корабль его пристал к берегу, он воткнул свое копье в неприятельскую землю и первый из всех вступил на берег в полном вооружении; потом, со своими полководцами и частью войска, взошел на развалины Илиона, принес жертву в храме троянской богини Афины, посвятил ей свое оружие и вместо своего взял себе священное оружие времени Троянской войны. Поход его, как и поход Агамемнона, должен был служить отмщением Азии со стороны соединенных эллинов. Подобно своему великому предку Ахиллесу, Александр надеялся завоевать себе бессмертие на азиатской земле. Он увенчал памятник героя и излил на него благовоние, а верный друг его Ифестион сделал то же самое над гробом Патрокла; потом он устроил около могильного холма воинские состязания и игры. Он назвал счастливым великого покойника за то, что при жизни своей он нашел верного друга, а по смерти — герольда, провозгласившего славные его деяния*.

* Патрокла и Гомера.

Между тем персидские сатрапы Малой Азии собрали войско, чтобы отразить вторгнувшегося неприятеля. У них было около 20000 конницы и 20000 греческих наем ников. Один из предводителей, грек Мемнон из Родоса, опытный полководец, подал совет: избегать сражения и медленно отступать, опустошая за собой всю страну. Таким образом, Александр не нашел бы в ней ни пристанища, ни средств продовольствия и был бы принужден возвратиться назад. Но персидские сатрапы, исполненные зависти к греку, который был в большой милости у царя Дария, сильно противостали благоразумному совету и требовали решительной битвы, говоря, что Мемнон хочет только продлить войну, чтобы показать, что без него не могут обойтись. Арсит, сатрап Фригии при Понте, который один потерпел бы, если бы последовали совету Мемнона, объявил, что не допустит, чтобы хотя бы один дом в управляемой им стране был разрушен и что войско великого царя сумеет победить неприятеля. Таким образом, сатрапы стали на реке Гранике, текущей в Пропонтиду, чтобы ожидать Александра, приближавшегося со всем своим войском.

Александр, подойдя к Гранику, увидел на северных прибрежных высотах построенную в боевом порядке персидскую конницу, готовую воспрепятствовать его переправе, а позади ее на возвышении — греческих наемников. Парменион, первый и опытнейший полководец царя, советовал расположиться лагерем на берегу реки, чтобы на другое утро, когда неприятель удалится, без опасений совершить переправу. Но Александр отвечал: «Я постыдился бы, легко переправившись через Геллеспонт, быть задержанным этой ничтожной речонкой; это было бы несовместно со славой Македонии и несообразно с моими понятиями об опасности. Персы ободрились бы и вообразили бы, что могут состязаться с македонянами, потому что не тотчас узнали бы, чего им следует страшиться», С этими словами послал он Пармениона на левое крыло, а сам поспешил на правый фланг, чтобы немедленно атаковать неприятеля. После того как некоторая часть войска перешла уже реку и не могла взобраться на крутой и скользкий противоположный берег, несмотря на все свое мужество, потому что персы сверху препятствовали ему в этом, сам Александр со своими македонскими всадниками бросился в поток и атаковал то место берега, где была самая густая масса неприятелей и их предводители. Тут загорелся горячий бой около Александра, между тем как часть его воинов теснила другие персидские отряды. Обе стороны бешено схватились в рукопашный бой, персы — со своими легкими метательными копьями и кривыми мечами, македоняне — со своими пиками: одни пытались отбросить неприятеля далее от берега, другие сбросить назад в реку взбирающихся на крутой берег противников. Наконец македоняне преодолели персов и вышли на землю. Александр, которого можно было узнать по белому перу на шлеме, находился в самом пылу сражения. Копье его переломилось; он велел своему оруженосцу подать ему другое, но и у того копье было переломлено пополам и он сражался тупым концом его. Димарат коринфский передал царю свое собственное копье в ту минуту, когда Митридат, зять Дария, налетел на него, во главе своих всадников. Александр ринулся к нему навстречу и, метнув копье ему в лицо, поверг его мертвым на землю. Это увидел брат падшего, Рисак; он с размаха ударил мечом в голову царя и раздробил ему шлем, но в то же мгновение Александр вонзил меч в грудь противника. Лидийский сатрап Спиеридат хотел воспользоваться этою минутою, чтобы сзади поразить царя по обнаженной голове; тогда кинулся на него «черный» Клит, сын Дропида, и отсек ему руку с поднятым мечом. Все неистовее разгоралось сражение; персы бились с неимоверной храбростью, но беспрестанно подоспевали новые отряды македонян; легковооруженные воины смешивались с всадниками; македоняне шли все вперед неудержимо, пока наконец центр персов был разорван и все обратилось в беспорядочное бегство. 1000 персидских всадников легли на поле сражения, в том числе многие из лучших предводителей. Александр не далеко преследовав бегущих, потому что неприятельская пехота, наемники греки, стояли еще на высотах, не принимая до сих пор никакого участия в битве. Он повел на них свою фалангу и велел коннице атаковать их со всех сторон. После короткого, но отчаянного боя, они были изрублены, а 2000, оставшиеся в живых, взяты в плен.

Александр Македонский, Лувр

Потеря со стороны Александра была невелика. При первой схватке македонская конница лишилась 25 человек; царь велел поставить в Дионе, в Македонии, бронзовые их изображения. Сверх того, убито около 60 всадников и 30 человек пехоты. Они были погребены в полном вооружении и со всеми воинскими почестями, а родителям и детям их, оставшимся на родине, прощены были все повинности. Взятые в плен греки были закованы в цепи и отосланы в Македонию на публичные работы за то, что они, в противность общего соглашения всей Греции, сражались с персами против греков. Одни только пленные фиванцы получили свободу, потому что не имели более отечества в Греции. Из завоеванной богатой добычи Александр послал в Афины 300 полных персидских вооружений в дар афинянам с надписью: «Александр, сын Филиппа, и эллины, за исключением спартанцев, от персидских варваров».

Победою при Гранике было уничтожено владычество персов в Малой Азии. В то же лето Александр овладел городом Сардами и Лидией, приобрел греческие города на западных берегах Малой Азии, в которых восстановил демократическое правление, а также Карию, Ликию и Памфилию, и потом выступил для занятия зимних квартир во Фригию. В этом году умер Мемнон Родосский, единственный из персидских полководцев, который мог бы противопоставить ему препятствие к достижению его цели, потому что был превосходным воином и имел намерение, находясь во главе персидского флота, поднять восстание в греческих государствах, в тылу Александра. Весною 333 года собрались все войска Александра в Гордион, прежнюю столицу Фригии. Из Келен пришли отряды, которые сам он привел в предшествовавшем году к морскому берегу; из Сард пришел другой отряд из зимнего лагеря, под предводительством Пармениона; кроме того, появились новые войска из Македонии. До похода Александр разрубил так называемый гордиев узел. В крепости Гордиена стояла священная колесница древнего фригийского царя Мидаса, ярмо которой было так искусно прикреплено к дышлу сплетенными из лыка путами, что не видно было ни начала, ни конца узды. Кто распутает этот узел, тому, по изречению древнего оракула, будет принадлежать господство над Азией. Александр решился распутать его, но долго и тщетно искал конец сплетенного лыка. Тогда он взял меч и рассек узел пополам. Это был лучший способ разрешения его: силою меча он должен был добыть себе владычество в Азии. Сами боги возвестили в последующую ночь громом и молниею, что Александр исполнил их волю, и он принес им благодарственную жертву. На следующий день Александр выступил в поход к границам Пафлагонии, которая прислала к нему послов с изъявлением покорности, а потом через Алис в Каппадокию. И эта область сделалась македонской сатрапией. Оттуда войско его пошло снова на юг, к берегам Средиземного моря. Горные проходы, приведшие Александра в Киликию, найдены были им без защитников. Он поспешил вступить в Киликию, приблизился к городу Тарсу и принудил к бегству сатрапа этой области.