Читать книгу "Царь без царства - Всеволод Алферов"

Лесная дорога к востоку от Гиллу Тхан, 7-е месяца Мисор

– Спасибо, – проговорил Ианад на шестой день. – И прости меня. Ну… за все прошлое.

Он сказал это вдруг и совершенно некстати. Они уже вышли на дорогу, ведущую к Прибрежному тракту, по мнению Самера, необычно пустынную в это время дня. Ручная тележка одинокого путника скрипела, удаляясь, в полусотне локтей позади.

– За что?

– Ну, я не думал, что ты меня поддержишь. И Царство. По всему выходило, что ты должен…

– Да никого я не поддерживал, – скривился маг. – Если хочешь знать, Именра несколько лун пытала меня с этим выбором. Если б я мог, я выбрал бы людей, просто близких людей. Ни страна, ни идея, ни борьба не подставят плечо и не согреют постель. А царства пусть горят в пекле.

– Но возлюбленная… – начал юноша.

Его слова причиняли боль. Мальчишка, у которого никогда не было близких. Откуда ему знать, как ранит каждое упоминание о ней?

– Послушай мудрость тридцатидвухлетнего старца, – Самер заставил себя усмехнуться. – Золотая маска, Царство, самая справедливая борьба… ничто из этого не стоит людей. Держись за них, пока можешь, на какой бы стороне они ни оказались. И прощайся только когда борьба и царства становятся для них дороже. Я просто вытащил тебя… да потому, что тебя еще можно взять за шкирку и забрать. Потому что нужно отнять тебе пальцы, пока чернота не расползлась. Нужно понять, куда тебя пристроить. Поэтому мы идем в Гиллу Тхан.

Идти осталось недолго. Не больше нескольких дней. На севере бледным призраком выросли скалы Зубов Аммат. Скоро они станут глаже, ниже, и тогда на уступах, спускаясь террасами к воде, вырастет город. «Вот я и дома», – думал маг, но ничего не чувствовал. Слишком давно он покинул эти края.

А здесь все осталось по-прежнему. Небо в середине лета такое же густое и синее, как море у белых скал. Вдоль дороги выстроились стройные сосны, и даже запах… ветер пах солью, известняком и хвоей.

– Кажется, ты меня пристроишь быстрее, чем рассчитывал, – вдруг сказал Надж.

И в самом деле: после Алида колдовское чутье временами подводило мага, они заслышали топот копыт, а оно все молчало. Не меньше дюжины всадников. Да нет… Больше. Много больше.

– С дороги! – рявкнул маг.

Из-за поворота, который путники прошли четверть звона назад, показался отряд: с длинными пиками, в тусклых латах и коже поверх шелка. Черного, как у Братьев? Золотого, серого, как у советников? Верховный щурился, тщетно пытаясь определить цвета. Кольцо Первого нагрелось, когда он собрал всю невеликую силу, что осталась.

Юноша обнажил меч, хотя сам понимал, как мало от него проку.

– Держись за спиной, – посоветовал маг.

Когда расстояние меж ними сократилось, дюжина всадников отделилась от отряда, взяв копья наперевес. Самер заметил, что лучники в строю изготовились и наложили стрелы, но еще не натянули луки. Их что, намерены взять живыми?

Всадники остановились всего в десятке локтей. Предводитель, чернобородый богатырь, поднял кверху кулак, буравя путников взглядом, и тотчас пики, нацеленные магу в грудь, взмыли в небо.

– Сай? – недоверчиво проговорил воин. – Будь я проклят! Самер сар-Алай, его мудрейшество Верховный маг!

Шариз. Двадцать лет назад он уже был не по годам крупным, а теперь еще больше вырос, раздался в плечах и отрастил курчавую бороду. А нос под стрелкой шлема сломан… Но голос Шариза! Точь-в-точь как во время Зова.

Кто он теперь, друг или враг – теперь, когда советники захватили столицу?

Брат не забивал голову такими пустяками. Он спрыгнул с коня и заключил чародея в медвежьи объятия, огрел по спине, хохоча и неся обычную для встреч околесицу:

– Двадцать лет… Боги, Сай, ты представляешь? Двадцать лет! На кой тебе коса, старый нытик? Или у вас, у магов, так принято?

Всадники спешивались, кругом звучали голоса, ржали кони, краем уха Первый услышал команду к привалу.

– И что за бес тебя здесь носит? Закатные змеи только вчера сожгли три поселка вдоль берега. Приплыли, учинили резню, и поминай как звали! Ты вообще знаешь, что все полыхает или так, вышел на прогулку?

Боги, какое счастье оказаться в окружении сотни воинов, которые будут охранять тебя, а не убивать! Он к такому не привык, мысли сами собой неслись вскачь. Дар будет восстанавливаться добрую луну. Нужно найти гонца. Или почтовых голубей. В столице должны узнать, что царь в безопасности.

Можно ли верить брату? Кому станет служить род Алаев? Самер обернулся к Шаризу, но все вопросы застряли у него в глотке.

«Пять-семь дней, – сказал он себе. – Потерпи горсть дней, и Алаи сами покажут лицо».

24

Северные ворота столицы, 7-е месяца Мисор

После шести суток беспробудного пьянства он едва волочил ноги, но все же оглядывался по сторонам. Огонь славно прошелся по северным кварталам. Черная блестящая копоть покрыла то, что осталось от зданий. Когда он вошел в город с потоком путников, Зевах первым делом завидел жрецов: слуги Шеххана переходили от дома к дому, задабривали бога смерти и пели для мертвецов, похороненных под развалинами.

Воздух смердел гарью, и чародей закашлялся. Где-то в руинах заскулила собака. Даже небо над пожарищем стало грязно-серым, как будто копоть и пыль поднялись вверх и замарали воздух.

…А в это время ментор Энтемо облачался к ритуалу. Девушка тихонько плакала в подвале, а зубы пророка вцепились в ткань подушки…

Зевах почти забыл джамайский пожар двадцатилетней давности. Еще ребенок, тот день он провел взаперти за крепкими стенами родовой усадьбы. Отец велел закрыть все ставни, а щели заткнуть плотной тканью, но запах дыма все равно проник в дом.

«Ведь это все из-за меня, да? Из-за всех нас». Что-то произошло в столице, отчего ментор созвал учеников. Смешно, какая может быть связь? Мало ли пожаров случается? Только столица превращалась в пекло раз пять. Да, именно так скажет иноземец и покачает круглой головой.

Зевах давно перестал ему верить.

Стражники негромко переговаривались и порой подгоняли людской поток. Жрецы пели, а ручные тележки поскрипывали. В остальном на развалины опустилась тишина: путники подавленно молчали, спеша поскорей пройти сгоревшие кварталы. Стоял адский зной, но чародей почти не чувствовал жары. Ему вдруг захотелось уйти отсюда и отыскать дом, где родился Худ. Приволочь во двор огромный камень, настоящую глыбу. Пусть хоть она послужит памятником.

Что это там маячит, башни Круга? Видно, пожар расчистил горизонт.

Если присмотреться, отсюда можно разглядеть его триумфальное возвращение домой. Кто знает, он мог бы стать хранителем Джамайи или всех земель до самой Табры… Луну назад эта мысль заставила бы сердце биться чаще, но сейчас Зевах никак не мог сосредоточиться. Он устал: от черных, похожих на мумии тел, от Великого Открытия, а более всего – от шепота на самом краю сознания.