Читать книгу "Ольга, княгиня воинской удачи - Елизавета Дворецкая"

На ближайшее к княжьему престолу место посадили Свенельда – бывший кормилец и сват Ингвара имел право на особый почет. Эльга, сестра его невестки, сама поднесла ему чашу. Свенельд поцеловал ее, и от прикосновения его бороды ей с такой остротой вспомнилась другая борода – помягче, и другие поцелуи, что она вспыхнула и затрепетала от тоски пустоты. Оттого не посмела поднять глаза на старого воеводу – зная его ум и проницательность, боялась, как бы он не угадал ее мысли.

– Кушайте, гости дорогие, – Эльга улыбнулась. – Хлеб на стол, так и стол – престол.

Отроки подносили ей свежие выпеченные хлебы на широком деревянном блюде, покрытом рушником; Эльга брала каждый, благословляла и отсылала гостям по старшинству. Принимая, гость вставал и кланялся ей, прижимая хлеб к груди, повторял:

– Как ты питаешь меня за столом твоим, княгиня, так пусть боги напитают тебя всякий день!

– Где страва, там боги!

Не всякий год киевские русы, поляне и древляне вот так сидели за столом, разделяя хлеб; помня об этом, Эльга проделывала обычный обряд с особой торжественностью. Чувствовала, как обязанность удержать этот мир, не дать рухнуть порядку давит на ее хрупкие женские плечи. И утешала себя: Ингвару в походе потяжелее приходится.

О делах заговаривать не торопились – неприлично. И менее всего Эльга могла бы – даже знай она заранее, что гостями привезены важные для нее вести, – нарушить порядок и начать задавать вопросы, не ублаготворив сперва гостей всем, что им полагалось. Не зря она была родственницей нескольких княжьих домов и знала обхождение. Челядинки разносили угощение, старик Гордезор – сыновья его ушли с дружиной, все трое, – взялся за гусли и неспешно начал под серебряный перезвон:

Скажу ли я вам своею памятью, От чего зачался наш белой свет, От чего зачалось солнце красное, От чего зачался светел месяц, От чего зачалася заря утрення, От чего зачалася и вечерняя, От чего зачалися часты звездочки…

Подали жареную свинью – готовясь к пиру, тушу еще вчера заложили печься в каменную яму.

– Ты, воевода, изволь кушанье поделить, пока хозяина дома нет, – попросила Эльга Свенельда.

Тушу подали без головы – хозяина дома нет, принимать ее некому. Длинным ножом воевода ловко расчленил тушу по суставам, отроки разносили куски по старшинству гостям.

Но вот поблагодарили богов и хозяев, отроки подали мед, расставили кубки, блюда с пирогами.

– Как у вас живется-поживается? – наконец осведомилась Эльга у Турогостя. – Нет ли чего нового?

– Прислали меня к тебе, княгиня, князья древлянские Маломир и Володислав, Добронегов сын, – объявил он. – Не по лебедушку, не по куницу, а по красную девицу. Есть ведь уговор меж нами, родом древлянским, и вашим, русским родом…

Он взглянул на женщин у стола со стороны княгини: одни были в варяжском платье, другие в полянском. Ута тоже надела варяжское платье, Ростислава и Звездочада, жена Асмунда, – греческое. Но среди женских убрусов и очелий не было ни одной девичьей косы, и Эльга не могла понять, кого гость хочет там увидеть.

– Как в лета Олеговы заключали мы мир, то обручили князя нашего, Володислава, с Предславой, дочерью Олеговой. Нынче князю нашему двенадцать лет – вошел он в возраст возмужания, наказал матушке своей, княгине Багряне, и стрыю своему, Маломиру, чтобы везли ему невесту. С этим делом и послали меня Маломир и Багряна. Нынче урожай хороший, богов гневить не приходится – как жатву завершим, богам их часть отдадим, тогда бы и свадьбу справить.

– Предслава! – воскликнула изумленная Эльга и взглянула на Уту. – Она же дитя еще!

– Ровесники они: коли князю нашему двенадцать, то и невесте двенадцать.

– Сестра, неужели ей уже двенадцать лет?

– Годы исполнились, – кивнула Ута. – Но только в жены она еще не годится – понева не соткана. К весне, как прыгали девки в поневы, ей еще рано было, не созрела наша калина. А без поневы какая невеста? До весны теперь ждать, может, даст ей Мокошь поневу надеть, тогда по осени можно и свадьбу.

Турогость нахмурился: нельзя требовать невесту, не перешедшую в стан взрослых дев. Вдовая княгиня Багряна надеялась, что это уже случилось. У нее был уговор с Мальфрид, что о надевании поневы будущей невестке ей сообщат, чтобы готовилась принимать, но она могла думать, что новая княгиня об этом условии не знает.

А для Эльги стало новостью и то, что Предславе Олеговне уже сравнялось двенадцать. Ей все казалось, что у сестры на дворе живут малые дети… Хотя да, Дивуша Дивиславна уже совсем взрослая, а два ее брата пошли в поход в числе гридей… Ведь пять лет прошло с тех пор, как Ута привезла полные сани Дивиславовых сирот, самую младшую держа на коленях.

И снова в груди похолодело от дурных предчувствий. А Турогость пристально смотрел в лицо княгине, будто именно эту тревогу и искал.

– Уговора, что мои родичи заключали, мы не нарушим. – Эльга улыбнулась, и любой поверил бы, видя ее приветливую улыбку, что мысль о грядущем родстве необыкновенно ее радует. – Но не будет нам от Мокоши благословения, если поспешим. Недозрелая калинушка – нельзя ее заломать, недоросшая дивчинушка – нельзя замуж отдать. Но ты, боярин, вот что передай князьям твоим: с завтрашнего же дня возьму к себе невесту вашу, Предславу Олеговну, буду при себе держать и всем премудростям учить. Чтобы умела и дом вести, и богам служить, и гостей принять, и суд судить, коли придется. Как у меня было, так и у нее будет: станет она мужу своему в правах равной. Так в роду нашем, Олеговом, заведено, и того обычая мы держаться будем.

Она высказала это условие, невиданное для славянских родов, будто и впрямь обычай равноправного соправительства мужа и жены был известен давным-давно, а не был учрежден соглашением Ингвара и Олегова рода для нее, Эльги, всего два года назад. Но мысль была удачной: бросив взгляд на Свенельда, Эльга увидела, как он едва заметно кивнул. Если древляне примут условие, Эльга получит в их земле полноправного союзника – свою внучатую племянницу. А если нет – об этом условии можно будет спорить и торговаться годами.

И видимо, оттого, что думала она о другом, уверенный вид ее не позволил Турогостю пуститься в споры.

– Не водилось такого в древлянском роду, – лишь заметил он.

– Так ведь и жен рода Олегова древляне, помнится, не брали пока, – напомнила Эльга и обратилась к Уте: – Я завтра приеду за Предславой сама, успеете ее пожитки собрать?

– Как прикажешь, княгиня, – вздохнула Ута.

Она была привязана ко всем своим воспитанникам, почти как к родным детям, а жалела их, сирот, и еще больше. Но Предслава Олеговна была племянницей не только Эльге и Уте, но и Ингвару, поэтому княгиня имела неоспоримые права держать ее при себе.

* * *

Турогость мог гордиться, видя, как спешит Эльга киевская исполнить пожелание его князей. Но дело было в другом: ей требовался предлог побыстрее увидеться со Свенельдом подальше от чужих глаз и ушей. На другой день она едва дождалась полудня и велела оседлать лошадь.