Читать книгу "«Фрам» в Полярном море - Фритьоф Нансен"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, жребий брошен, и мне остается только верить, что поход этот действительно состоится.
Затем начались настоящие приготовления. Я уже упоминал, что еще в конце лета занялся сооружением одноместного каяка с остовом из бамбука, тщательно скрепленного ремнями. Эта кропотливая работа заняла несколько недель. Зато каяк оказался и легким и прочным. В готовом виде остов весил всего 8 килограммов. После этого Свердруп и Блессинг обтянули остов парусиной, и все суденышко стало весить 15 килограммов. Когда каяк был готов, я поручил Мугста построить точно такой же второй. Я же сам с Иохансеном занялся шитьем чехлов для каяков.
Каяки эти имели 3,7 метра в длину и около 0,7 метра в ширину по середине; глубина одного была 30 сантиметров, другого 38 сантиметров; иначе говоря, они были значительно короче и шире обычных эскимосских каяков и вследствие этого были далеко не так легки на ходу. Они предназначались главным образом для переправы по разводьям и полыньям во льду, а также как судно для плавания вдоль суши, если мы такую встретим. Поэтому для нас важна была не столько быстрота хода, сколько прочность, легкость и грузоподъемность судна.
Кроме нас самих, они должны были вместить еще провиант и снаряжение на возможно более продолжительное время. Если бы мы сделали наши каяки длиннее и уже, их было бы труднее перетаскивать, и, сверх того, они больше были бы подвержены поломкам при перевозке по неровному льду. В таком же виде, как теперь, они отлично подходили для нашей цели. Нагрузив их как следует, мы могли везти с собой снаряжение и, по крайней мере, трехмесячный запас провианта для нас самих и значительную часть для собак, и вдобавок еще поместить на палубу одну или двух собак.
Во всех остальных отношениях наши каяки походили на эскимосские. Они имели закрытую палубу с отверстием посередине для гребца. Отверстие было, по эскимосскому образцу, окаймлено деревянным кольцом, к которому мы могли прикрепить полы наших тюленьих шуб и таким образом сделать лодку окончательно водонепроницаемой. Стоило еще натянуть плотно мех на кисти рук и лицо – и ни одна капля воды ни могла попасть в каяк, сколько бы ни перекатывались через него волны. Обзаводились мы такими лодками на случай, если пришлось бы плыть по открытому морю на Шпицберген или если бы мы выбрали другой путь – между Землей Франца-Иосифа и Новой Землей.
Помимо отверстия в середине лодки имели небольшие люки на носу и корме. Просунув руку в этот люк, мы могли погрузить или переложить лежащее в каяке продовольствие или снаряжение и легко вынуть необходимое, если оно лежало ближе к концам, не извлекая всего груза через среднее отверстие. Эти люки тоже плотно закрывались, чтобы каяк оставался водонепроницаемым. Дабы сделать совершенно водонепроницаемой самую парусину, лучше всего было бы пропитать ее раствором клея и окрасить затем снаружи обыкновенной масляной краской.
Но производить такую работу при большом морозе, который у нас стоял (в корабельном трюме было –20 °С), занятие далеко не из приятных. Вместе с тем я сильно опасался, что масляная краска сделает парусину слишком жесткой и ломкой и, следовательно, при перетаскивании каяков по льду они легко могут быть продырявлены. Поэтому я предпочел натереть парусину смесью густого парафина с салом, что оказалось вполне целесообразным. Однако от этого каяки стали несколько тяжелее, в общем каждый стал весить до 18 килограммов.
Затем я распорядился изготовить несколько особых нарт для этой экспедиции, гибких и прочных, рассчитанных на то, что им придется выдержать тяжкие испытания во время похода с большим грузом по неровному дрейфующему льду. Двое нарт были сделаны приблизительно той же длины, что и каяки, т. е. около 3,6 метра.
Я произвел также несколько опытов с одеждой. В особенности важно было выяснить, насколько подходящим костюмом для похода являлись наши толстые одеяния из волчьего меха. Постепенно я приходил к убеждению, что они чересчур теплы. Так, 29 ноября я записал: «Совершил опять прогулку на север в одежде из волчьего меха. Оказалось, что погода для этого слишком мягкая (–37,6 °С). Я вспотел, как лошадь, хотя шел без клади и очень тихо.
А между тем ходить теперь, из-за темноты, довольно трудно, так как нельзя пользоваться лыжами, Не понимаю, когда же будет настолько холодно, что можно будет носить эту одежду». 9 декабря я вновь совершил в таком костюме прогулку на лыжах при температуре –41°. «Мы вспотели так, что сапоги на нас хлюпали, а ручьи, стекавшие по нашим спинам, могли бы привести в движение мельницу. Для этих костюмов погода все еще слишком теплая. Кто знает, будет ли когда-нибудь достаточно холодно, чтобы носить их!».
Разумеется, мы не раз испытывали также палатку и нашу походную кухню. 7 декабря я писал: «…вчера я разбил шелковую палатку, которой нам придется пользоваться в пути, и мы испробовали в ней наш аппарат для варки пищи. Повторные опыты показали, что мы можем за полтора часа изо льда с температурой в –35° вскипятить 3 литра воды и одновременно растопить 5 литров воды, израсходовав на все около 120 граммов «Снежинки»[238].
На следующий день мы за час вскипятили 2,5 литра и растопили еще 2,5 литра, потратив 100 граммов керосина. Вчера же мы сварили около 2 литров превосходной овсяной каши и в то же время получили немного полурастаявшего льда и воды, затратив не больше чем полчаса и всего 50 граммов керосина». Значит, не так уж много горючего придется нам расходовать ежедневно.
Затем я принялся за всевозможные расчеты и сопоставления, чтобы подобрать наиболее рациональное продовольствие. В этом походе больше, чем когда-либо, требовалось, чтобы еда как для собак, так и для людей, будучи питательной и здоровой, весила в то же время не больше, чем абсолютно необходимо. Далее в списке нашего снаряжения я дам окончательные результаты моих изысканий по этому вопросу[239].
Предстояло еще взвесить и тщательно выверить научные приборы, а также позаботиться о многих других существенно необходимых мелочах, без которых в пути нельзя обойтись. От удачного сочетания всех мелочей во многом и зависит успех.
В этих приготовлениях проходила большая часть времени у нас обоих. Естественно, что занимались всем этим в течение зимы и многие другие товарищи. Мугста упорно работал над устройством саней, оковывал санные полозья металлическими пластинками, скреплял их и т. д. Свердруп шил спальные мешки и всякие другие вещи. Юлл был произведен в звание собачьего портного и в свободное от камбуза время по горло был занят сниманием с собак мерок, шитьем и пригонкой на них упряжи. Блессинг составил для нас небольшую и легкую аптечку, которая содержала самые нужные медикаменты, перевязочные материалы и тому подобные предметы, могущие понадобиться в дороге.
Один из нас был занят копированием на легкой тонкой бумаге и в самой сжатой форме выдержек из нашего журнала и научных отчетов, так как я решил на всякий случай захватить их с собой. Скотт-Хансену, кроме того, было поручено приготовить необходимые для наших наблюдений таблицы, кривые хода хронометров и т. п. Помимо этого, он должен был составить полную карту нашего путешествия и проделанного до сих пор дрейфа. Я, однако, не мог слишком уж злоупотреблять его драгоценным временем, так как он должен был непрерывно продолжать свои научные наблюдения.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги ««Фрам» в Полярном море - Фритьоф Нансен», после закрытия браузера.