Читать книгу "Немезида - Ю Несбе"

– Что случилось, Кнехт?

– Господи, это ты! Да тут черт знает что случилось. Ты должен помочь мне. И по-быстрому.

– Ничего и никому я не должен. Отвечай на вопрос.

– Они нас раскрыли. Легавый сидел на лестнице и поджидал меня, когда я возвращался домой.

Волер остановился перед пешеходным переходом на выезде на кольцевую дорогу. Какой-то старик бесконечно долго переходил улицу странными мелкими шажками.

– И чего он хотел? – спросил он.

– А ты как думаешь? Арестовать меня, наверно.

– Так чего ж не арестовал?

– Да я как черт оттуда рванул. Слинял в момент. Но они за мной по пятам гонятся. Уже три патрульные машины мимо проехали. Ты слышишь? Они меня возьмут, если не…

– Не ори в трубку. А где другие полицейские?

– Я других не видел, просто убежал.

– Как же ты так легко улизнул? Ты уверен, что этот тип из полиции?

– Да-да. Это ведь он был!

– Кто «он»?

– Харри Холе, кто же еще. Он на днях в мастерскую заходил.

– Ты мне об этом не говорил.

– Мастерская по изготовлению ключей. Там полицейские всю дорогу ошиваются.

На светофоре загорелся зеленый свет. Волер посигналил водителю стоявшей перед ним машины.

– О’кей, потом с этим разберемся. Ты сейчас где?

– Я в телефонной будке перед, эх… зданием тюрьмы, – он нервно засмеялся, – и мне здесь жутко не нравится.

– В квартире было что-то, чего быть не должно?

– Квартира чиста. Все причиндалы на даче.

– А ты? Ты тоже чист?

– Ты же прекрасно знаешь, я завязал. Так ты приедешь или как? Черт, я весь дрожу.

– Спокойно, Кнехт! – Волер прикинул, сколько ему понадобится времени. Трюванн. Управление. Центр. – Представь себе, что это ограбление банка. Я тебе таблетку привезу.

– Я же говорю, что в завязке. – Он помедлил. – А я и не знал, что ты таблетки при себе имеешь, Принц.

– Всегда.

– А что у тебя?

– Mothers arms[64]. Рогипнол. Пистолет «Иерихон», что я тебе дал, с тобой?

– Всегда.

– Отлично. Тогда слушай внимательно. Встретимся в порту, в восточной части Пакгауза. Я довольно далеко оттуда, так что дай мне сорок минут.

– Ты чего мелешь-то? Приезжай сюда, черт побери! Сейчас же!

Волер не ответил, вслушиваясь в прерывистое дыхание Кнехта.

– Если меня возьмут, я тебя с собой утащу. Надеюсь, это ты понял, Принц? Я тебя сдам, если мне за это поблажка выйдет. Я, черт возьми, не желаю сидеть за тебя, если ты не…

– Ты вроде как запаниковал, Кнехт. А нам паника сейчас ни к чему. Где у меня гарантия, что тебя не взяли и ты не устраиваешь мне ловушку, чтобы и меня заодно утопить? Ты понял, о чем я говорю? Ты явишься туда один и встанешь под фонарем, чтобы я тебя отчетливо видел, когда приеду.

Кнехт застонал:

– Дьявол! Дьявол!

– Ну?

– Ладно-ладно. Отлично. Только таблетки привези. Дьявол!

– У Пакгауза через сорок минут. Под фонарем.

– Только не опаздывай.

– Погоди, еще кое-что. Я припаркуюсь подальше от тебя, и, когда крикну, ты подымешь пушку вверх, так чтобы я ее отчетливо видел.

– Зачем? Ты что, параноик?

– Могут, скажем так, возникнуть непредвиденные обстоятельства, а я рисковать не хочу. Так что делай, как я говорю.

Волер нажал клавишу отбоя и посмотрел на часы. Включил магнитолу на полную мощность. Гитары. Замечательный белый шум. Замечательное ощущение белого бешенства.

Он свернул на заправку.

Бьярне Мёллер с неодобрительным видом перешагнул порог и огляделся в комнате.

– Весьма уютно, не правда ли? – спросил Вебер.

– Наш старый знакомый, как я слышал?

– Альф Гуннеруд. По крайней мере, квартира на его имя записана. Отпечатков масса, скоро выясним, ему ли они принадлежат. Стекло, – он показал на молодого человека, который водил кисточкой по окну, – лучшие отпечатки всегда на стекле остаются.

– Раз уж вы начали отпечатки собирать, я могу предположить, что вы тут еще кое-что обнаружили?

Вебер показал на пластиковый пакет, лежавший рядом с другими предметами на шерстяном напольном покрытии. Мёллер присел на корточки и сунул палец в прореху в пакете:

– Хм. На вкус героин. Да тут где-то с полкило будет. А это что?

– Фотография двух детей, личности пока не установлены. И ключ от «Триовинга», но, во всяком случае, к этому замку не подходит.

– Если это универсальный ключ, в «Триовинге» определят владельца. Этот парень на фото мне кого-то напоминает.

– Мне тоже.

– Веретеновидная извилина, – произнес у него за спиной женский голос.

– Фрёкен Лённ? – изумленно воскликнул Мёллер. – А отдел грабежей здесь при чем?

– Это я получила информацию о том, что здесь хранятся наркотики. Я же и попросила тебя вызвать.

– Так у тебя и по наркотикам информаторы есть?

– Грабители и наркоманы – одна большая счастливая семья, ты же знаешь.

– Кто навел?

– Понятия не имею. Он позвонил мне домой, когда я как раз улеглась. Имя свое не назвал, и как узнал, что я из полиции, тоже не сообщил. Но данные настолько конкретные и подробные, что я взялась за дело и разбудила прокурора.

– Хм, – произнес Мёллер. – Наркотики. Ранее судим. Угроза уничтожения улик. Добро, надеюсь, напрямую получила?

– Можешь не сомневаться.

– Только вот трупов я здесь что-то не вижу, так почему меня вызвали?

– Наводчик мне еще кое-что сообщил.

– Что же?

– Якобы Альф Гуннеруд находился в интимной связи с Анной Бетсен. Как любовник и толкач. Потом она с ним порвала и, пока он срок отбывал, встретила другого. Что ты обо всем этом думаешь, Мёллер?

Мёллер посмотрел на нее.

– Я доволен, – сказал он, но ни один мускул не дрогнул у него на лице, – ты даже представить себе не можешь, как я доволен.

Он все не отрывал от нее взгляда, и в конце концов ей пришлось опустить глаза.

– Вебер, – сказал он, – заблокируй квартиру и вызови всех своих людей. Придется много поработать.

Глава 39

«Глок»

Стейн Томмесен уже два года оттрубил опером в дежурной части Управления уголовной полиции. Он стремился стать сыщиком, а в мечтах видел себя следователем. Тогда у него будет нормированный рабочий день, собственный кабинет, да и зарплата повыше, чем у старшего инспектора. Он представлял себе, как, вернувшись домой со службы, станет рассказывать Трине об интересном деле, которое он обсуждал с коллегой по убойному и сам считает невероятно запутанным. А пока он служил дежурным за нищенскую зарплату и ощущал смертельную усталость, даже когда ему выпадал случай поспать десять часов подряд. Выслушивая упреки Трине, не желавшей вечно вести такую жизнь, он пытался объяснить ей, каково это – целыми днями развозить тинейджеров с передозом по пунктам экстренной помощи, объяснять мелким, что им не стоит брать пример с отца, который избивает мать, и выслушивать грязные оскорбления от всех, кому ненавистна полицейская форма. Но Трине, возведя очи горе́, предлагала ему сменить пластинку.