Читать книгу "Неукротимая Сюзи - Луиза Башельери"

К утру ветер начал ослабевать. Он, казалось, сдался: ему не удалось одолеть ни «Зимородок», ни находившихся на нем мужественных моряков. На рассвете он превратился в легкий теплый ветерок. На горизонте появилось бледное солнце, озаряющее все вокруг своим ласковым и успокаивающим светом. Паруса кое-где порвались, и их нужно было зашить.

Корабельный писарь сделал в судовом журнале следующую запись:

27 марта 1729 года

35° южной широты, 20° восточной долготы

Прошли мимо мыса Доброй Надежды. Мы покинули Атлантический океан и плывем теперь по Индийскому. Повреждений на судне мало. Все члены экипажа работоспособны.

В своем же личном дневнике Сюзи написала:

27 марта 1729 года

Мы достигли самой южной точки Африканского континента и миновали мыс Доброй Надежды. Было это очень даже нелегко, но я склоняюсь к мысли, что Ракидель умеет разбираться с ветрами, потому что ветер, который в середине ночи дул со скоростью пятьдесят узлов, сегодня утром ослаб до вполне терпимых восьми узлов. «Кабестан» будет, видимо, утверждать, что только лишь благодаря его молитвам мы смогли пережить подобную бурю и плывем дальше…

Мне было очень страшно – как было страшно и самым опытным из матросов и даже четырем котам, которые, забившись по углам в кают-компании, мяукали с душераздирающим отчаянием. Однако Клод Ле Кам уже не смогла бы услышать, как у меня щелкают зубы! Я, кстати, не видела ее со дня театрализованного представления, во время которого она играла роль Амфитриты. Может, она меня позабыла? Может, она в конце концов решила оставить меня в покое? Именно этого я больше всего хочу.

Мы плывем сейчас к неведомому острову, который называется Мадагаскар и который мы минуем на нашем пути к Маскаренским островам[146].

Когда судно наконец поплыло по Индийскому океану, всем показалось, что время потекло медленнее. Люди стали выходить из себя из-за всяких пустяков. Начались драки и потасовки. Одна из этих драк вспыхнула между коком и матросом, который обнаружил в своей похлебке жуков-долгоносиков. Такое вообще-то случалось и раньше, но в тот день матрос не захотел с этим мириться. Кок, который был вспыльчивым уроженцем Сен-Мало, рассвирепел и набросился на матроса: он врезал ему кулаком по надбровной дуге. Матрос тоже пустил в ход кулаки. Корабельный писарь, который проходил мимо, выхватил из ножен шпагу, чтобы припугнуть драчунов и заставить их прекратить драку, которая могла плохо закончиться. Матрос усмехнулся:

– Бумагомаратель возомнил себя мужчиной?

Сюзи замерла в нерешительности. Что означали эти слова матроса? Он что, догадался о том, что она – женщина, несмотря на ее мужскую одежду и шпагу? Шум драки с самого начала привлек внимание любопытных и праздношатающихся. Вокруг противников образовался круг из матросов: они подзадоривали и того, и другого, поддерживая кто кока, а кто его оппонента. Поскольку кок урезал нормы питания, чтобы экономить запасы продовольствия, и поскольку в похлебке уже не раз обнаруживались жуки-долгоносики, сторонников у кока набралось довольно мало, и именно на него обрушилось большинство насмешек. Ситуация изменилась, когда сцепившийся с коком матрос оскорбительно высказался в адрес корабельного писаря. Всех тут же охватила неприязнь к этому писаке. О ссоре кока и матроса тут же позабыли. Все головы повернулись в сторону шевалье де Лере.

– Поберегите свой клинок для Карпа! – буркнул плотник.

– Да что вы, уж он-то не сможет даже пожаловаться!

Матросы засмеялись – громко, угрожающе. Сюзи наконец поняла, чем вызваны насмешки в ее адрес со стороны этих грубых людей, уверенных в своей безнаказанности. Она рявкнула:

– Вы – извращенцы, которые судят о других по себе!

– Ах вот как? А вы, интересно, чем занимаетесь, когда проводите в своей каюте по нескольку часов вдвоем с юнгой?

– Да будет известно таким тупицам, как вы, что все то время, которое я провожу в каюте с юнгой, я учу его читать!

Это ее заявление вызвало взрывы смеха. Один из канониров крикнул:

– Когда Карп научится читать, безногие побегут наперегонки!

Снова раздался взрыв смеха.

Шевалье де Лере замахнулся своей шпагой. Стоявшие перед ним матросы подались назад с возгласами «Ой!» и «Ай!», будто бы изображая страх, которого отнюдь не испытывали. В этот момент появился Жан-Батист: он пробился сквозь толпу, энергично работая локтями. Видя, что его сестра оказалась в весьма затруднительном положении, он встал перед ней, подняв руки, и заслонил ее своим телом, тем самым заставляя ее опустить шпагу. Окружавшие их люди отступили еще на один шаг. Они все замолчали, удивившись тому, какое свирепое выражение приобрело лицо этого юнги. Воспользовавшись этой заминкой, немой юноша поспешно вытащил из своего кармана сильно потрепанную книгу и открыл ее наугад. На лицах окружающих его людей, а особенно на лице Сюзанны, появилось выражение удивления и даже страха, когда он стал читать по этой книге – четким, мелодичным и ровным голосом – отрывок из «Одиссеи» Гомера:

В славную пристань вошли мы: ее образуют утесы,

Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подле

Устья великими, друг против друга из темныя бездны

Моря торчащими камнями, вход и исход заграждая.

Люди мои, с кораблями в просторную пристань проникнув,

Их утвердили в ее глубине и связали, у берега тесным

Рядом поставив: там волн никогда ни великих, ни малых

Нет, там равниною гладкою лоно морское сияет.

Я же свой черный корабль поместил в отдаленье от прочих,

Около устья, канатом его привязав под утесом.

После взошел на утес и стоял там, кругом озираясь:

Не было видно нигде ни быков, ни работников в поле;

Изредка только, взвиваяся, дым от земли подымался.

Двух расторопнейших самых товарищей наших я выбрал

(Третий был с ними глашатай)

и сведать послал их, к каким мы

Людям, вкушающим хлеб на земле плодоносной, достигли?

Матросы, которые только что вели себя насмешливо и угрожающе, теперь стояли молча и слушали во все уши. Когда Жан-Батист закрыл книгу, никто не осмеливался нарушить воцарившееся молчание, и оно затянулось на целую минуту. Наконец один из матросов воскликнул:

– Да ты ведь просто отъявленный плут, ты, юнга!

Еще один матрос сделал шаг вперед:

– Ты делал вид, что потерял дар речи, чтобы усыпить нашу бдительность!

– И ты подсматривал за нами, чтобы потом докладывать обо всем капитану!

– Ни в одном экипаже судна еще не было такого прохвоста!