Читать книгу "Собор - Роман Злотников"

— Да заткнитесь, вы! — раздраженно рявкнул Висконти.

Они замолчали. Висконти утер пот, заливавший глаза, и тихо приказал:

— К черту, заберите его оружие и возвращаемся к машине. Нас слишком мало.

Он уже шагнул обратно, когда сзади раздался испуганный голос Мигеля:

— Сеньор Висконти, оружия нет!

И в тот же миг откуда-то с противоположной стороны завизжал «хеклер». Висконти рухнул на землю и, извиваясь, пополз между хибарами, головой пробивая картонные стенки, раздвигая руками завалы из отбросов, ужом вворачиваясь в такие щели, куда, казалось, сложно было просунуть ладонь, изо всех сил стараясь оказаться как можно дальше от места, где все еще звучали короткие злые очереди.

Когда наступила тишина, он был уже у крайних хибар. Пистолет остался где-то позади, пиджак и брюки промокли и пахли какой-то дрянью, но не это было главным, он пока еще был жив. Висконти притаился и бросил по сторонам затравленный взгляд. Забегаловка, а значит, и машина оказались на той стороне бидонвилля, но в двадцати ярдах от него дорога делала петлю, и как раз сейчас к этой петле приближался груженый трейлер, замедляя ход перед крутым поворотом. Висконти втянул побольше воздуха и рванул вперед. Он успел ухватиться за какую-то стойку, когда трейлер, пройдя поворот, уже начал набирать ход. Висконти вскарабкался повыше и, переведя дух, оглянулся. Огни забегаловки стремительно уносились назад. Похоже, водитель трейлера любил езду с ветерком, но Висконти был последним, кто выразил бы свое неудовольствие по этому поводу. Сегодня ему явно повезло. Он остался жив. Но впереди замаячила еще одна проблема. Что по этому поводу скажет дон Аббандо?

12

Дон Аббандо поставил серебряную чашечку на поднос и тронул маленькую рукоятку. Электрокресло послушно доставило его к бюро. Он взял папку с вырезками и вернулся к столу. Да Сильва уже убрал поднос с завтраком и бесшумно исчез. Никто не имеет права отвлекать дона от работы в эти утренние часы. Даже колумбийцы, со всей их бесцеремонностью и непомерными амбициями, всегда просили о встрече с доном только во второй половине дня. Только дважды его потревожили утром. В память о первом осталось это инвалидное кресло. Второе, судя по всему, еще не завершилось. Этих троих, двух русских и немца, пока не смогли найти. Зато они, по-видимому, нашли уже многих. Дон Аббандо развязал потрепанные шнурки папки. Он не любил компьютеры и требовал, чтобы всю информацию ему приносили напечатанной на листах нормальной бумаги, которые он складывал в старомодные конторские ледериновые папки. Может быть, эта нелюбовь и стала следствием его болезни. Он не хотел слишком окружать себя машинами. Они и так достаточно много значили в его жизни. Гораздо больше, чем он бы позволил, если бы был в состоянии, как и раньше, сам определять рамки своего мира.

Видит Бог, он хотел не слишком многого. Тишины, покоя и уединения. Ему не нужны были ни эти роскошные, но развратные женщины, ни дорогие автомобили, ни визги и суматоха репортеров при виде его персоны. Только тишина, покой и уединение. И может быть, еще немного власти. О нет, не той, что выпячивает себя, стремясь на обложки журналов и первые полосы газет, кичась собой и похваляясь. А потом, когда никто не видит, возникает у него в кабинете и униженно просит. Денег, защиты или снисхождения. Он хотел иной власти. Скрытой, но настоящей. Власти казнить и возвеличивать. Приближать и отправлять в изгнание. Конечно, это стоит дорого, но кому он мешал со своим бизнесом? Люди глупы. Они всегда тянулись к запретному, и всегда находились добросердечные люди, которые доставляли им это запретное. Дон Аббандо улыбнулся. Этот бизнес даже несколько романтичен. Если бы этим не занимался дон Аббандо, то занялся бы кто-то еще. Но в этом случае дон не смог бы удовлетворять свои маленькие мечты. Так было всегда. Всегда. Дон Аббандо вздохнул. Пока не появились эти… Бог свидетель, он бы смирился, будь они честными христианами. Но это непотребство… Дон нервно раскрыл папку. Как он мог так ошибиться? Его подвело обычное американское высокомерие. American — the best! Прежде чем начать планирование операции, они собрали обширное досье на всех членов этого проклятого Собора на территории США. Ну почему он не обратил тогда внимания, что среди них нет ни одного иностранца? Однако надо признать, и без того их возможности завораживали. Дон даже решил, что их система подготовки стоит того, чтобы ее переняла семья. Он послал в Вермонт Чико… Глаза дона повлажнели. Малыш Чико. Как он верил ему! Каким восторгом загорались его глаза, когда дон обращался к нему. В нем одном дон Аббандо был уверен больше, чем в самом себе. Как он обрадовался, когда дон объявил ему о задании. «Клянусь матерью, я не подведу вас, дон!» Он ушел, сияя радостной улыбкой, а вернулся… «Я благодарю вас, дон Аббандо, за то, что вы послали меня туда, но наши пути расходятся… О нет, я помню все добро, что вы делали для нас… Давайте не будем выяснять причины вашей доброты к моей семье, просто примите мою благодарность и прощайте…» И эта грязная выдра, что сидела на его плече, блестя мерзкими, маленькими глазками. Потом были еще трое. Двое ушли еще хуже, чем Чико, он хотя бы был вежлив. Один не продержался в школе и месяца. Дон опять вздохнул и достал кипу вырезок, пробежал глазами заголовки: «Катастрофа личного самолета крестного отца от столкновения с птицей!» — так кончил свои дни дон Сатторе, глава американской ветви «корлеонцев». «Взрыв газа уничтожил виллу мафиозо!» Эти маленькие вездесущие зверьки с рыжим мехом и смешным названием: «laska». «Автомобильная катастрофа»… «Участившиеся нападения волков в южных штатах»… Сто сорок человек! Сто сорок… и ни одного прокола. Ни одной зацепки! И это на фоне их собственных провалов. С момента ликвидации этой еврейки не удалось больше ни одного покушения. Половина членов Собора вообще исчезла. А те, кто остались, днем и ночью под неусыпным оком полиции и журналистов. А после опубликования доклада ФБР все усилия друзей из мира прессы развязать кампанию против Собора будто уходят в песок. Пресса злорадно обмусоливает подробности гибели очередного члена семьи и приходит к выводу, что за этим может стоять Собор, но все равно ничего доказать нельзя. И в конце концов, даже если это правда, то так им и надо. Боже мой, эти идиоты даже начали кампанию за бойкот наркотиков! Ну когда и где удавались подобные кампании?! Однако это раздражало. Дон Аббандо нервно сунул вырезки в папку и, отодвинув ее в сторону, позвонил в серебряный колокольчик. На пороге кабинета бесшумно возник Да Сильва.

— Пригласи ко мне Ганьери, потом, по одному, Рицци и Висконти.

Да Сильва изумленно распахнул глаза, дон Аббандо впервые нарушал порядок, раз и навсегда заведенный им самим. Но он был слишком хорошо вышколен, чтобы задавать вопросы. Через несколько минут в кабинет, сгорбившись, чтобы не задеть притолоку, шагнул Майкл Ганьери. Приблизившись к дону, он поцеловал благосклонно протянутую руку и замер в почтительной позе.

— Я серьезно озабочен, Майкл, — сказал дон, — сегодня у меня на ранчо будет много гостей, и я хочу быть уверен в их безопасности.

— Я сделаю все, что будет в моих силах.

— Нет, Майкл, в этом я был уверен еще до того, как вызвал тебя. — Он взял со стола папку. — Вот возьми, тут материалы по нападениям на наших людей. В конце найдешь аналитическую справку о вариантах атаки. Я хочу, чтобы ты предусмотрел все. Все, а не только то, что в человеческих силах, ты понял меня, Майкл?