Читать книгу "Человек со звезды - Сергей Абрамов"

– У меня кишка тонка, – усмехнулся Александр Павлович. – Подарили.

– Кто?

– Бем. Слыхал?

– Рудольф Бем? «Король магов»?.. Он же умер, по-моему.

– Два года назад был живехонек. Живет под Брюсселем, домик у него там. Полдня я у него просидел, обедали, ужинали. Старик расчувствовался и подарил мне эту штуку. Сказал, что сам хотел воспользоваться, да не успел.

– А ты чего же?

– Веришь: впервые включил. Чего-то боялся. Не мое…

– А ты у нас можешь только свое… Что за принцип, интересно? Голография? Ты хоть его разворачивал, Кулибин?

Александр Павлович посмотрел на Наташу. Она напряженно слушала их разговор, и слово «голография», произнесенное Грантом, явно было ей знакомо – от мамы, наверно; более того, слово это – реальное и основательное – могло перечеркнуть сказку, только что показанную ей Александром Павловичем. А ведь он для того лишь и вспомнил о приборе «короля магов», а то лежал бы он в кофре мертвым грузом до скончания веков…

– Нет, – сказал Александр Павлович, – я его не разворачивал. И никакой голографией здесь не пахнет, Грант. У тебя дурная привычка: искать любому чуду реальное объяснение. Зачем?

Грант оторвался наконец от прибора, глянул на Александра Павловича, потом – на Наташу, понимающе улыбнулся:

– Ты прав, Саша. Дурная привычка. А чудо у тебя – первый сорт! Я же всегда говорил: ты – великий волшебник. – Он подмигнул Наташе: – А ты мне понравилась, принцесса. Ты цирковая.

– Она не цирковая, – поправил Александр Павлович.

– Ты меня не понял, Саша. Она может расти в семье пекарей, токарей, слесарей, кесарей, все равно она цирковая. Придет время – сам увидишь… Прощай, принцесса. Когда захочешь – приходи. Не стесняйся. Спросишь Гранта Ашотовича – все тебе будет… – Помахал рукой, легко перепрыгнул через барьер и скрылся в форганге.

Александр Павлович прибор в ящик уложил, взял Наташу за руку и повел в гардеробную. До встречи с Валерией времени оставалось навалом, и он собирался показать Наташе запланированную программу – трюк с прибором Бема заранее не планировался – с десяток забавных фокусов: с шелковыми платками; с лентами, бесконечно вылезающими из фальшивой бутылки из-под шампанского; с фирменными монетами, пригоршнями высыпающимися в серебряное ведерко из самых странных мест – из пустой ладони, из уха, из носа, из выключателя на стене, из водопроводного крана, наконец; с толстой иголкой, легко «прошивающей» сплошное стекло; с дюжиной футбольных мячей, поочередно выскакивающих из плоского чемодана-«дипломата»… И еще в гардеробной – в холодильнике – спрятано было ореховое мороженое и шесть запотевших бутылочек с фантой.

…Программу они выполнили полностью. Еле успели к институту в назначенный срок.

Валерия уже стояла на ступеньках, нетерпеливо смотрела на дорогу. Александр Павлович затормозил, и Наташа немедленно вышла из машины, пересела на заднее сиденье. Александр Павлович этот факт отметил, но комментировать не стал. И возражать не стал, хотя – странное дело! – Он предпочел бы, чтобы сейчас рядом с ним по-прежнему сидела Наташа…

– Опаздываете, – сказала Валерия.

– Минута в минуту, – возразил Александр Павлович. – Ты просто раньше вышла. Куда поедем?

– Домой. Наташке уроки делать надо, а у меня в понедельник доклад на кафедре, хочу подготовиться.

– Значит, я свободен?

– Хочешь – можешь сидеть рядом со мной. Только молча.

– Спасибо за честь… Я отвезу вас и вернусь в цирк: у меня половина багажа не распакована.

– Наше дело предложить… Ну как поразвлекались?

– Наталья, как? – спросил Александр Павлович, глядя в зеркальце: Наташа в нем отражалась.

– Очень хорошо, – сказала Наташа и замолчала.

– И это все? – удивилась Валерия.

Если с утра, как Наташа утверждала, она была «злой-презлой», то к вечеру явно отошла, подобрела.

– Она еще не разобралась, – поспешил на помощь Александр Павлович. Столько впечатлений…

Удивительное дело: он сейчас легко мог поставить себя на место Наташи. У нее появилась своя тайна – единственная, необычная, сладкая-пресладкая, такая, в которую и пускать-то никого не хочется. Пока не хочется. А потом видно будет… И еще приятным казалось, что эту тайну делил с Наташей и он. В отличие от Валерии…

Александр Павлович довез их до дому, высадил. Сказал:

– Завтра выходной. Может, махнем с утра за город?

– А что? Это идея! – загорелась Валерия.

Наташа стояла в стороне, в разговор не вмешивалась.

– Значит, я заезжаю за вами в девять утра. Будьте готовы. Обе. Форма одежды – летняя парадная.

– С Наташкой поедем? – спросила Валерия. Александр Павлович попытался уловить в ее голосе недовольство или хотя бы разочарование, но не смог: ровным был голос, обычным.

– Естественно.

– Тогда я вас целую, – сказала Валерия и пошла к подъезду.

А Наташа быстро наклонилась к открытому окну, шепнула:

– Большое спасибо вам, Александр Павлович. Мне было очень хорошо, очень… – И скорей за матерью побежала.

Что ж, подумал Александр Павлович, приятное признание. Впрочем, как это ни казалось ему странным, – с детьми до сей поры дела не имел, даже побаивался их, но он вполне мог ответить Наташе теми же словами…

А «портсигар» в кармане пиджака так весь день и пролежал невключенный.

5

Александр Павлович лежал поутру в постели, никуда не спешил – рано еще было, анализировал события. Ну прямо любимое занятие у него стало: анализировать события; эдак из практика-иллюзиониста в психолога-теоретика переквалифицируется, смежную профессию освоит…

А что, собственно, анализировать?

Ну, во-первых, техники многовато в этой истории. Прибор-«портсигар», прибор «короля магов» Рудольфа Бема… И тот и другой безотказно подействовали на женщин: один – на мать, второй – на дочь. Семейная черта: повышенная восприимчивость к техническим чудесам…

А во-вторых?

Во-вторых, приборы-то – ох какие разные-е-е…

Наташу расстраивать не хотел, сказку убивать не хотел, а ведь догадался Грант: бемовский «фильмоскоп» на принципе голографии построен. Заложены в него голограммы, мощно подсвечены, фоновыми шумами подкреплены – все реально, хотя техническое исполнение безукоризненное, штучная работа.

Помнится, спросил у Бема:

– А все-таки почему сами не воспользовались?

Старик помолчал, губами пошлепал – зубов у него совсем не осталось, а протезы он почему-то не носил, – ответил:

– Техники не люблю. Не верю. Рукам своим верю. И вам советую.

– Зачем же дарите?