Читать книгу "Прыжок самурая - Иосиф Линдер"

Но Номуру и Курусу крайне встревожили не столько характер ноты, сколько поразительная осведомленность Хэлла о маневрах и точном составе японского флота. Эту их тревогу более чем серьезно восприняли в Токио, и, опасаясь, что американцы каким-то образом сумели пронюхать о предстоящем нападении, Хирохито и Тодзио решили действовать немедленно.

26 ноября ударное соединение военно-морских сил Японии в составе двух линейных кораблей, трех крейсеров, девяти эскадренных миноносцев и шести авианосцев, на борту которых были размещены триста шестьдесят самолетов, скрытно покинуло базу вблизи острова Итуруп и взяло курс на юг. В режиме абсолютного радиомолчания эскадра вице-адмирала Нагумо подкрадывалась к своей цели.

6 декабря британская воздушная разведка обнаружила японские военные корабли в Сиамском проливе, и в тоже утро Черчилль срочной телеграммой известил об этом президента Рузвельта. Тот не стал медлить и уже вечером направил личное экстренное послание императору Хирохито, в котором предлагал незамедлительно приступить к поиску путей мирного разрешения неминуемого кризиса и предупреждал о непредсказуемых – крайне плачевных! – последствиях для Японии в случае нанесения ею удара по Юго-Восточной Азии.

И все же в Вашингтоне и Лондоне вопреки всему до последнего продолжали надеяться, что японцы не решатся развязать крупномасштабную войну на Тихом океане. Рузвельт и Черчилль упорно расценивали маневры эскадры как подготовку к нанесению удара по Таиланду и, возможно, Малайе. Даже дешифровальщики из ВМФ США, день и ночь дежурившие на «Магии», уже не могли ничем помочь. Шифрованное послание из Токио было отправлено Номуре и Курусу лишь тогда, когда эскадра скрытно сосредоточилась вблизи от американской военно-морской базы в Пёрл-Харборе.

Развязка неумолимо приближалась, и здесь, за тысячи миль от Японии, в теплом и уютном вашингтонском кабинете, Номура каждой клеточкой своего тела ощущал, как там, среди свинцовых волн Тихого океана, зарождается ужасающий военный тайфун, который сметет с лица земли тех, кто его породил.

Ветер снова тревожно загудел в трубе камина. Огонь, тихо потрескивавший поленьями, вдруг взметнулся яркими языками, озарив стены кабинета зловещими всполохами. Посол как завороженный смотрел на пламя, ему казалось, что в нем, словно в дьявольской пляске, извиваются фигуры императора Хирохито, генерала Тодзио и вице-адмирала Нагано. Мудрый и опытный дипломат, до этого не один год отдавший военной службе, Номура прекрасно понимал, к чему приведут Японию развертывающиеся события. Катастрофа была неизбежна, но страшнее этой катастрофы для национального самосознания японцев была потеря лица, что само по себе невозможно для самураев.

Номура еще долго смотрел на огонь, и горечь неизбежности все больше тяготила его.

Стук в дверь заставил Номуру встрепенуться. В кабинет ворвался Курусу, в его подрагивающей руке, подобно пойманной змее, извивалась бумажная лента. По взволнованно лицу можно было без слов догадаться, с чем он пожаловал.

«Значит, война… Война…» – обреченно подумал Номура.

– Китисабуро, это свершилось! Да поможет Небо нашему императору! – радостно воскликнул Курусу и протянул срочную радиограмму из Токио.

В ней за подписью министра иностранных дел Того подтверждалось кодовое сообщение о «Восточном ветре» и предписывалось завтра, 7 декабря, ровно в тринадцать ноль-ноль, вручить госсекретарю Корделлу Хэллу ответную ноту, в которой японская сторона отклоняла все предложения американской стороны и прерывала всякие переговоры де-факто.

Номура потухшим взглядом прошелся по тексту и печально произнес:

– Значит, Большая война? – озвучил он свою мысль.

– А что, прикажешь и дальше бить поклоны перед этими зажравшимися янки? – вспыхнул Курусу.

– Сабуро, но воевать против всего мира – это самоубийство и …

– Какого мира?! – не дослушав до конца, перебил тот. – Против Сталина, Рузвельта и Черчилля?! Да они только и ждут, чтобы вцепиться друг другу в глотку!

– Это заблуждение! Это величайшая наша ошибка! Гитлер пусть на время, но объединил их. И, пока он жив, и ему, и нам как союзникам Германии придется воевать на два фронта, – стоял на своем Номура.

– Гитлер?! Да он их всех переживет и если не сегодня, так завтра повесит Сталина на этом э… мавзолее.

– Повесит? А как же наступление русских под Москвой?

– Это последняя агония большевиков, – отмахнулся Курусу.

– Нет и еще раз нет! Мы очень плохо знаем русских, они еще себя покажут! Нам не хватит ресурсов выиграть затяжную войну. Мы уже сегодня задыхаемся от нехватки бензина, солярки и стали.

– Вот потому войну надо было начинать еще вчера! Когда нефть с промыслов Борнео и Малайи будет в баках наших самолетов и танков, они сразу станут шелковыми и сами приползут к нам на коленях!

– Это иллюзия! Продолжение переговоров давало нам шанс без больших потерь закрепиться на достигнутых позициях в Китае и дальше, не торопясь, протаптывать дорогу в Индокитай. Теперь у нас такой возможности уже не будет.

Курусу, и без того измотанный нервотрепкой последних дней, решил больше не спорить. Обхватив за плечи несговорчивого посла, он примирительно сказал:

– Китисабуро, я тебя прекрасно понимаю, ты отдал много сил, чтобы сблизить наши позиции с Америкой, и император ценит это, но…

– Это мой долг! Но сейчас какое это имеет значение, когда все полностью разрушено! – с горечью произнес Номура.

– Именно – долг! – ухватился Курусу. – Сегодня император требует от нас большего! Завтра мы должны сказать в глаза врагу, что объявляем ему войну. Это тяжелая ноша, и она легла на твои и мои плечи. Нам понадобится железная выдержка, враги не должны прочесть на наших лицах и тени сомнения. Они должны увидеть в нас непоколебимую уверенность в будущей победе нашего императора и устрашиться японской военной мощи!

– В этом, Сабуро, ты можешь не сомневаться! – заверил посол.

– А я и не сомневался! – сказал Курусу и поторопил: – Времени у нас осталось мало. Надо немедленно уничтожить все документы, касающиеся операции и нашей агентуры в США.

В ту ночь свет в окнах посольства Японии не гас до утра. Первой в огонь полетела шифровка Того, вслед за ней – секретные архивы разведки и донесения агентов. В углу обширного посольского двора полыхал громадный костер, в пламени которого догорали последние мирные надежды посла Китисабуро Номуры.

В это же время дешифровальщики ВМС США с помощью «Магии» приступили к раскодированию перехваченной депеши Того. Но уже ни они, ни сам президент Рузвельт, ни даже Господь Бог были не в силах остановить роковой прыжок «самурая». «Восточный ветер» вовсю раздувал паруса эскадры Нагумо.

…Густая чернильная мгла надежно укрыла японские военные корабли от воздушных разведчиков. Металлический корпус авианосца заскрипел и крупной дрожью отозвался на работу мощных машин. Маховики турбин набирали обороты, гребные винты вспенили воду за кормой, стрелки магнитных компасов заметались в своих медных котелках и застыли на курсе «Пёрл-Харбор». Эскадра на всех парах летела к американской военно-морской базе.