Читать книгу "Ладога - Ольга Григорьева"

– Не верю…

– И я не верю, – поддержал Медведь. – Славен чужие дома жечь не станет. Подраться может, убить, коли кто на него замахнется, тоже может, но жечь дома…

И все, словно по приказу, повернулись в мою сторону. Суровые взгляды ножами скользили по сердцу – Эрик! Печище жгет Эрик! У Беляны в глазах светилось сожаление – мол, жаль мне тебя, девочка, да ничего не поделаешь – варягам чужие дома сжигать – дело привычное. Я и сама знала – Эрик в своей жизни не одну деревню поджег, да только сердцу не прикажешь. Даже дым от словенского печища не мог избавить меня от любви. Что же они глядят так, словно не Эрик, а я сама жгу Люболяды?! Лис даже отодвинулся слегка, будто заболела я какой-то неведомой болезнью.

Дрогнуло у меня что-то внутри, рванулось прочь от осуждающих глаз. Коли они от меня отказываются, то и мне возле них не место!

Тело горело, лишь холодил пол босые ноги, пока укладывала недавно принесенные вещи, натягивала теплую телогрею.

– Погоди… – Бегун потянулся успокоить меня, но Лис дернул его за плечо:

– Пусть идет, коли хочет!

Хлопнула за мной дверь, вытолкнула меня в светлое утро.

Вот и все. Вот и кончилась моя короткая дружба с болотниками. Не нужна я им… Никому не нужна! Даже в большой Рюриковой избе никто меня не ждет… Родной брат от меня отвернулся…

Стояла я на пороге, смотрела на далекий дым и утирала молча не успевающие замерзать слезы. Совсем недавно мечтала встретить вместе с друзьями радостные дни Солнцеворота, те дни, после которых начинают убывать силы ледяной Морены, становится ярче тело Хорса, дольше красуется на небосклоне, предвещая скорый приход доброго теплого времени. Казалось, все уладилось и ничто уже не помешает зажить спокойно да счастливо, и вот на тебе – отвернулись друзья, выгнали, а за что?! За любовь мою? За мужнину верность Князю? За подозрения? А ведь еще неизвестно, Эрик ли жег Люболяды. Может, это их хваленый Славен! Они в нем все своего Старейшину видели, а мои незамутненные старыми воспоминаниями глаза сразу разглядели – стал он на все способен после того, как пожил у викингов. Да и как он там в ярлы выбился? Ведь никому о том не сказывал, а только вряд ли избрали его за доброту и покладистый нрав! А шрамы свои где нажил? Говорит, в Валланде, а я про такую землю и не слышала никогда. Где она, такая, да и есть ли вообще?

– Слава богам!

Кипя яростью, я не заметила вынырнувшего из-за угла человека на лыжах. Это он меня углядел, воскликнул радостно, бодро подбежал к крыльцу.

Гундрольф! Он же с Эриком ушел! Откуда…

– Скорее!

Сразу было видно – что-то с ним неладное творилось. Глаза у Гундрольфа горели, тело трясла лихорадка, и озирался он постоянно, словно боялся, что вот-вот выскочат из-за угла убийцы, воткнут в спину острый кинжал. Я сообразить ничего не успела, лишь самое главное спросила:

– Где Эрик?

– Беда! Идем же! Идем! – задыхаясь, торопил он. Сердце зашлось болью. Какая беда? Что с моим мужем? Забыв обиды, я рванулась обратно, но Гундрольф вцепился мертвой хваткой, повис на плечах. – Не говори им! Не говори… Худо будет… Хельг лютует в Люболядах! Он… Эрика…

Олег! Ох, не зря мучили меня подозрения, не зря видела в вернувшемся сыне болотного Старейшины что-то опасное!

– Что?! Что?! – Забыв обо всем на свете, я трясла Гундрольфа, требовала ответа.

– Не могу… – Зашелся тяжелым кашлем викинг. – Говорить… Рана… Сама увидишь… Пойдем…

Что могло случиться? Что? Олег напал на Эрика? Почему? Родилась смутная догадка, переросла в уверенность – за сожженное село решил отомстить! А может, нет? Ничего не скажу болотникам – ко мне гонец Эрика прибежал, сама и разберусь…

Я сжала зубы.

«Нужно держаться, держаться…» – колотилось в голове.

– Веди, – пихнула я Гундрольфа.

Думала, поведет он к Рюриковым хоромам, но викинг потянул меня вниз, к заснеженной пристани. Я заметила на его голове нестаявшие снежинки. Когда это снег пошел, ведь утро ясным обещало быть? И тут же привиделось бледное лицо Эрика, снежинки, лежащие на его закрытых веках леденящим грузом. Нет!!!

– Он жив? – спросила я. Глухо спросила – тяжело было бежать без лыж по глубокому снегу. Гундрольф повернул ко мне серое от усталости лицо. Теперь, когда вокруг не было ни души и никто не мог напасть из-за угла, его перестало колотить и вроде рана больше не беспокоила так сильно:

– Жив, жив, но…

Я не успела узнать – что но? От темного, полузасыпанного снегом Олегова драккара отделились несколько фигур, быстро побежали навстречу.

– Где он? – снова спросила я. – Кто эти люди?

– Они помогут тебе. – Гундрольф оглянулся. За нами пустынными берегами вздымался Новый Город, над головой набирала силу метель, а впереди неслись лыжники, и я не узнавала ни одного лица. Хотя, нет! Все они были чем-то схожи… Где же я видела эти горящие глаза, эти тонкие губы, эти костлявые руки? Ядун! Еще не понимая опасности, но уже ясно почуяв ее, я дернулась обратно. Ноги увязали в сугробах, котомка за плечами мешала бежать. Я отбросила ее в сторону. Гундрольф, расхохотавшись, легко нагнал меня, вцепился в плечо:

– Попалась!

– Сволочь! – Я развернулась и со всей силы укусила держащую меня руку. Викинг взвизгнул, отпустил. Я вновь побежала. Впереди появился одинокий лыжник. Спасение! Я закричала. Лыжник приближался, легко преодолевая сугробы. Если потороплюсь, он встретит меня раньше, чем догонят Темные… Я уже перестала что-либо разбирать – пот застилал глаза, ноги вязли в снегу, только чувствовала – лыжник все ближе, ближе… Еще немного… Спасена! Я ткнулась в грудь незнакомца, вскинула на него благодарные глаза, и крик замер в горле. Ухмыляясь, на меня смотрел Темный.

– Ядуну красавицы по сердцу! – сказал он, ловко зажимая узкой ладонью в меховой рукавице мой рот.

Подоспели остальные, скрутили так, что и шевельнуться не могла.

– Быстрее! – поторапливал Ядун.

У меня не было страха, видно, не успела испугаться как следует, занятая битвой со снежными сугробами, но обидно было до боли. Почему поверила Гундрольфу? Знала же – не доверяет ему Эрик… Почему ничего не сказала болотникам? Обиделась… А как же Эрик? Что будет с ним, когда не найдет меня дома? Что смогут сказать ему болотники? Что выгнали меня и я пропала? Что же наделала моя глупость и гордость! Хоть бы кто вышел на берег, увидел, как тащат меня чужие люди…

– Быстрее. – Ядун нервничал, спешил. – И так слишком долго возились с девкой!

Его помощники быстро соорудили из кожи волокушу, бросили меня на нее, укрыли сверху шкурами. Неужели все это взаправду со мной происходит? Но почему я не боюсь?

– Следы… – сказал один из Темных.

– Морена позаботится о них, – быстро ответил Ядун, – заметет, покуда хватятся.

В спешке он совсем позабыл про Гундрольфа, но тот напомнил ему жалобным поскуливанием: