Читать книгу "Валентайн - С. П. Сомтоу"

Он — не из этого мира.

Он есть, но его как бы не существует, и поэтому зеркала его не отражают.

Ибо всякое отражение — это подобие, а здесь у него нет подобий.

Верховный жрец опускается на колени и замирает в трепетном благоговении. Как будто всю свою жизнь он ждал именно этой минуты. И вот — свершилось. Давно потерянный бог воплотился в земном обличье. Да, думает мальчик-вампир, для этих людей я — бог.

Жрец указывает в пустоту в дымящемся зеркале, где нет отражения мальчика, и произносит имя. Тецкатлипока.

И все остальные повторяют за ним. Снова и снова. Пока не начинает казаться, что это голос деревьев в ночном лесу, шепот ветра в ветвях:

Тецкатлипока. Тецкатлипока. Тецкатлипока.

Тецкатлипока. Тецкатлипока. Тецкатлипока.

Первое слово, которое выучит мальчик на языке ацтеков, означает «дымящееся зеркало».

* * *

• мститель •

Брайен прошел сквозь разбитое зеркало.

И оказался на черной лестнице... может быть, где-то в отеле... или, может быть, в его собственном доме, в Голливуде. Он бежал вверх по ступенькам, бежал очень долго — а лестница все не кончалась. Ему вдруг вспомнились слова Черной королевы из «Алисы в Зазеркалье»: «Ну а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте!»

У Брайена было странное ощущение, как будто пространство замкнулось само на себя и вывернулось наизнанку; и время тоже искривилось, подобно пространству, и превратилось в ленту Мебиуса, и этот бесконечный подъем превратился в модель его жизни, в вечное настоящее, где нет ничего — только эти ступени, и он бежит и бежит, и шаги отражаются эхом в бетонных пролетах, и металлические перила холодят руку.

Здесь, в нескончаемом настоящем — ступени, пролеты, площадки... на площадки выходят двери. Они приоткрываются на мгновение, и мимоходом ты успеваешь увидеть за ними картины — то ли из прошлого, то ли из будущего...

Дядя Брайен... девочка во влажном тумане, одетая в бурые водоросли... из глаз текут слезы, только это не слезы, а морская вода, и раны зияют на теле...

...кол входит в соленую плоть, тело в стеклянном гробу — в доме, который построил Тимми...

...горы неначатых рукописей, книги, которые так никогда и не будут написаны, отказы, отказы, отказы, и напряженные переговоры с издателями...

...Лайза...

Надо сходить с этой бегущей дорожки, подумал он.

На ближайшей площадке он заставил себя остановиться. Открыл первую попавшуюся на глаза дверь, точно такую же, как двери номеров в гостинице «Паводок», и...

Увидел, как Арон Магир, высунувшись из зеркальной дверцы шкафа, тащит в зеркало какую-то женщину...

— Арон, — позвал Брайен, но тот даже не посмотрел в его сторону. И тут Брайен увидел, что сценарист разрезан надвое... в буквальном смысле... там, где должна быть спина, было лишь месиво из рассеченных дрожащих мышц... разрезанные артерии извивались, как змеи... кровь капала с его рук. — Арон, я... — Брайен не знал, что сказать. — Мне страшно жаль, что все так получилось... что мне дали твою работу, потому что ты...

— Да на хуй работу, — говорит Арон. — Меня уже нет. Я никто. Незавершенное дело. Убей меня и иди дальше... это же Голливуд.

Он продолжает тянуть женщину в зеркало, и теперь Брайен видит, что это была Габриэла Муньос, агент Эйнджела Тодда.

— Габриэла, — говорит Брайен. Она смотрит пустыми глазами. Ее шея вывернута под неестественным углом. Только теперь до него доходит, что она мертва и что Арон пьет кровь из ее свернутой шеи.

— О Господи, — говорит он. — Но ведь, наверное, можно... как-то вернуть ее... все исправить... — Он уже знает, что здесь, в зазеркальном мире, время течет нелинейно. Время здесь так же искривлено, как и пространство. И наверняка должен быть способ повернуть время вспять — и тогда все станет как раньше. — Наверняка должен быть способ вернуть вас обоих, — говорит он вслух.

Но Арон не слушает. Арон жадно пьет кровь. Брайен достает из сумки распятие и фляжку со святой водой. Обливает Арона, и тот истошно кричит. Святая вода прожигает плоть, словно жидкий огонь.

— Освободи меня, — говорит Арон Магир. — Вытащи меня отсюда... ты не знаешь, какая боль...

Брайен достает из сумки заточенный кол. Вбивает его в грудь Арона. Тот падает, и кол протыкает его насквозь — выходит из спины с сердцем на острие. Сердце — как окровавленный кусок мяса на вертеле.

Брайен выходит обратно на лестничную площадку.

И опять бежит вверх по ступеням — к некоей невидимой цели.

* * *

• поиск видений •

Леди Хит оказалась в кабине лифта. Но лифт без кнопок. Нет даже стрелок ВВЕРХ — ВНИЗ. Она не знает, куда она едет — вверх или вниз. Но ощущение движения присутствует. Хотя, может быть, это такой обман чувств, и лифт просто стоит. Верхний свет периодически начинает мигать. Лифт шикарный: стены отделаны бархатом, на полу — мягкий ковер, а в углу на обломке поддельной коринфской колонны стоит бюст какого-то римского императора. Это явно какой-то отель. «Клэриджс», может быть, или «Плаца»... и она снова школьница. Приехала повидаться с дедушкой...

Лифт открывается прямо в номер. Бархатные занавески на окнах. Очертания небоскребов на фоне неба. Грохот уличного движения. Наверное, это Нью-Йорк.

Принц Пратна сидит в кресле.

— Здравствуй, Премкхитра, — говорит он.

Хит соединяет ладони в традиционном вай и становится на колени, так чтобы ее голова не возвышалась над головой старейшины рода.

— Подойди ближе, моя хорошая, — говорит он. Не вставая с колен, она подползает чуть ближе. Он улыбается, и она думает про себя: я слышала столько историй про дедушку, что он испорченный и нехороший, но он кажется добрым и милым. Почему, интересно, о нем сочиняют столько плохого?

Леди Хит замечает, что через комнату протянута сайсин, священная веревка. Она обвивает петлей ножки кресла и журнального столика рядом с креслом. Дедушка сидит в магическом круге, а сама Хит остается снаружи.

— Дедушка, — спрашивает она, — а зачем тебе сайсин?

— Это защита, моя хорошая. — В его глазах — доброта и забота. — Случилось ужасное. Злые силы вырвались из нижнего мира и угрожают нарушить космическое равновесие. Войди в круг, Премкхитра. Тебе тоже нужна защита. Ты еще совсем девочка, а Америка — страна жесткая и суровая. Я пытался отговорить твоих папу с мамой, чтобы они тебя не посылали сюда, но...

Он протягивает руку, и в руке вдруг возникает кукла Барби.

— Вот. Ты всегда хотела такую куклу, — говорит он, — а родители так и не нашли время, чтобы тебе ее купить...

Хит смеется... девочка у нее внутри смеется... она переступает сайсин, бежит к дедушке, хочет обнять...