Читать книгу "Дама с собачкой - Олег Дивов"

— Потому что прощаю. Потому что злюсь, но тут же прощаю. Августу не прощаю ничего, ни единой мелочи. А Максу все буквально. Когда любишь, прощаешь все. Когда не любишь… все только на рассудке держится.

— А это смотря какая любовь. Я иногда спрашиваю себя: ну что ж я за чудовище такое, годами обиды помню. Первую жену так и не смог простить. И тридцать лет ждал, что она вернется. Она не пришла. Дочери четыре года не разрешал замуж выйти. С зятем как с врагом народа обращаюсь. А ведь у меня прекрасная дочь. И зять замечательный. Но вот ляпнул он мне однажды… Он-то забыл, пошутил неудачно, а я помню. Самому стыдно, а забыть не получается. Потому и взъелся, когда узнал, что моя дочь его любит. С Алистером как с чужим сколько лет. Таким сыном любой отец гордиться может. Я и горжусь, и все годы гордился. Да и Кейт его женщина мудрая. Мне ведь на самом деле безразличны все эти сословные предрассудки. Подумаешь, не нашего круга Кейт! А дело ведь было не в том, какая она. А в том, что он Марку, зятю моему, сказал, что женится, а мне — нет!.. А сколько лет мы с Памелой учились быть вместе? Я не понимал ее. Она меня понимала и прощала. Я придирался к каждому ее слову, каждому шагу. Я чудовище, которое поломало жизнь всем своим близким. Любой скажет: я никого не люблю. А беда-то в том, что люблю. Из-за любви и ломаю. Я за любого из них умру не задумываясь. Я без них сам себе не нужен. А прощать не умею. Скотти, брат Августа, доминиканец. Приходит ко мне каждую неделю и талдычит: человек без милосердия — животное. Надо учиться прощать. Я безумно рад его видеть, его тоже люблю, хоть он и католик, потому и терплю его нравоучения. И никогда не говорю, что вообще-то я умею прощать — тех, к кому равнодушен. Не затронул меня человек за сердце — я с легкостью его прощу. Искренне. Буду прекрасно относиться к нему, сквозь пальцы на недостатки смотреть. Все потому, что не люблю. А если к кому душой привяжусь — все. Я словно с сорванной кожей жить начинаю. Может, и ты такая же?

Я покачала головой:

— Скотт, я думаю, ты не чудовище. Ты очень хороший человек. Да все вы хорошие. Но вот так распорядилась судьба со мной. Я однолюб, наверное. Каким бы ни был Макс, а… вот так. И для других мужчин места в сердце уже не осталось. Умом я вижу все достоинства Августа. Уважаю его, восхищаюсь им. Но и только. Давай оставим эту тему?

— Давай, — легко согласился Скотт. — Сердцу все равно не прикажешь. Делла, ты только об одном не забывай: как бы жизнь ни сложилась, ты все равно наша. Макс мне внучатый племянник, как-никак близкий родственник. Не отказывайся от родства. И помни, что время лечит все, кроме морщин.

Я сглотнула слезы, но глаза были сухими.

— Спасибо, Скотт.

Он подошел, обнял меня, как дочь. Похлопал по спине:

— Иди, раз считаешь нужным. Когда найдешь могилу, сообщи мне. Я помогу с похоронами.

* * *

Маккинби укладывал вещи. Дверь открылась, в комнату зашел дед:

— Ты уезжаешь?

— Завтра вечером, — сквозь зубы бросил Маккинби. — На Саттанг.

— Думаешь, без тебя не справятся?

— Знаю. У меня заказ от царя. Не на Берга. Там сперли Великую Мэри — статую, которая сама по себе богиня.

— И ты решил заодно?..

— Не заодно. Когда на богом забытой планетке одновременно пропадают и баснословной ценности реликвия, и Максимиллиан ван ден Берг, я не верю в совпадения. Я верю в то, что неважно, кого искать: найдутся оба, и рядышком.

— Даже на свадьбу не останешься.

— Останусь. У меня рейс на Луну в полночь. Даже молодых проводить в путешествие успею. Потом — на Кларион.

— Странный маршрут для того, кто летит на Саттанг.

— Надо актеров посмотреть. Отец выбрал кого-то, я их еще не видел. А времени на самостоятельные поиски нет.

— Не понимаю?

Маккинби устало сел на кровать.

— Из Патрика царь получился как из говна пуля.

— Что за выражения?

— Оставь! Можно подумать, ты их не знаешь. Этот чудила не может даже пригласить меня на Саттанг по-людски. Ему старейшины не разрешают, представляешь? Царю нельзя пригласить в гости товарища по университету, бывшую любовницу, просто интересного человека. Потому что человек. То, что сам Патрик наполовину русский, старейшин не смущает: выбрали его царем и довольны, он теперь самый настоящий индеец. У них там ксенофобия, религиозный раж и традиции. Еще мифы. И снова традиции. Царь не имеет права надеть штаны. Должен ходить в плаще, короне, сапогах и без трусов. Пусть народ видит — мужик. Кош-ш-ш-мар… Я ему звоню, говорю: Патер, у тебя в джунглях помер Берг, наши хотят забрать кости и похоронить, ты не волнуйся, это не шпионы. Патер мне: извини, ничего не могу поделать, нельзя трогать кости. Я, мол, атеист-пофигист, зато подданные верующие. Кости принадлежат Духам. Кто из чужих тронет, будет убит. Говорю: пошли тогда своих. На кой твоим Духам чужие кости, к тому же Берга? Да он же на том свете весь ваш пантеон раком поставит, так и скажи, что этого деятеля оставлять на Саттанге нельзя, от него катаклизмы бывают. Патер пьяный, лыка не вяжет. Не могу, твердит, нельзя. Я ему уже в лоб: к вам забрасывают Деллу. И если ты, ублюдок царский, не найдешь кости до того, как она прилетит, если с ее головы хоть волос упадет, пеняй на себя. Потому что я вам устрою. Патер мнется, ладно, говорит, приезжай, на самом деле для тебя тут работа есть. Но я все равно не могу тебя позвать без выкрутасов, меня не поймут. Давай, говорит, мы так представим: великий шотландский воин приезжает в гости к индейскому царю. Типа, дипломатия, понятная неандертальцам. Ты, типа, странствуешь, ищешь истинных богов да достойного противника, а я тебя в таком качестве и приму… Ну вот я и заказал отцу актеров. Потому что великий шотландский воин не может путешествовать без своего клана. Не знаю, что из этого выйдет. Из этих актеров шотландцы, по-моему, еще хуже, чем из Патрика царь.

Дед потер подбородок и хладнокровно сказал:

— Клеймор возьми.

— О боже! — вздохнул Маккинби. — Какая дурь…

— Куда же деваться, ты с дикарями общаться едешь. Они еще не знают такого слова — «компромисс». Тебе могут предложить ритуальный поединок. Да, там два-три чисто символических удара, но тебе ведь нельзя выходить с пистолетом или с голыми руками. Клейбэг тоже годится, но в таких случаях чем больше меч, тем лучше.

— Ну да, фаллический символ…

— Покажи им, что ты мужик покруче царя. Но вежливый, не нарываешься. Пусть они тебя зауважают.

Маккинби покивал, соглашаясь. Ему было уже все равно.

— Чем ты ухитрился обидеть Деллу?

— Тем, что дебил, — злобно ответил Маккинби. — Непроходимый тупица. Безнадежный кретин.

— А-а, — спокойно сказал дед. — Это у тебя наследственное. Я тоже не умею решать личные проблемы. И твой отец не умеет.

— Да ну? — Маккинби позволил себе сарказм.