Читать книгу "Шаги в глубину - Сергей Цикавый"

Войд-коммандер потрогала пальцем уголок губ:

— Я не физик. Но работающий двигатель Аустермана препятствует влиянию Заката.

Забавно. Прямо панацея от всех бед: в реальности дырки прокалывает, режим продвинутой тактики запускает, теперь вот еще и от призраков зазеркалья, оказывается, задницу прикроет, если что. С другой стороны, а чему удивляться-то? Кто управляет реальностью, управляет вселенной.

Можно, конечно, поинтересоваться, почему тогда беспилотники с этими дыроколами в Закат не посылают. Забомбить их там всех солярными зарядами, например: дорого, очень сердито и зверски эффективно. Я отвернулась к приборам, чувствуя виском испытующий взгляд Кацуко-сан: женщина ждала этого вопроса.

Я стиснула зубы. Чертовы сутки полета превратились в сплошное испытание для моих нервов, и большую часть этих самых нервов мотала себе на кулак карманный стратег Его Меча. Треклятая Трее знала о пустоте и навигации столько всего, что я ощущала себя на каком-то нескончаемом выпускном экзамене, и ее манера общения со мной выглядела как-то так: «Ответила? Вот тебе дополнительный вопрос. Что, уже? М-да, слабовато. А что ты станешь делать вот с этим?»

Черт, если бы я не выбралась из своей личной ямы, я бы сорвалась от непрестанной проверки. Потому что никто не хочет чувствовать себя поганым кадетом, идя на эшафот. И ведь что паскудно: я была почти благодарна войд-коммандеру, которая просто-напросто не давала мне рефлексировать.

«Да, не повезло остальным капитанам».

Я прикрыла глаза. На внутренней стороне век продолжали обновляться данные невидимых теперь экранов. Я слышала свой корабль, свой великолепный фрегат «Эосфор», я ощущала, как позванивают в трюме металлоподы, играя в свою вечную игру «три на четверть». И все это — без синхронизации, потому что огромная моя машина была полностью подвластна мне.

Как и мои мозги.

В какой-то древней религии люди вроде как перед смертью познавали истину. Уходили куда-то, чего-то там погружались в самосозерцание. Потом — бах, истина, смерть, все довольны. Я ощущала что-то похожее на «бах, истина, все довольны», только умирать не собиралась. И добрая женщина Кацуко-сан ну никак не позволяла мне зацикливаться на восхищении: ах, мол, какая я вся парадоксальная и интересная.

— Мы пробовали применять беспилотные брандеры. В принципе, и через червоточины бомбить пробовали, — вдруг задумчиво сказала Трее. — Как думаешь, чем это закончилось?

Черт, опять вопросы. А я надеялась на просто рассказ.

— Плохо это закончилось, — сказала я, открыв глаза. — Закат вернул вам пару бомб с измененными свойствами.

Трее потерла подлокотники командирского кресла:

— Богатое у тебя воображение. Это закончилось ничем. Ничем и никак. Мы туда без результатов миллиарды всаживали.

Я кивнула. Все-таки даже самая красивая лампа с самым сильным джинном вряд ли годна на что-то, если ее как следует не трет нужный человек.

— Ладно, Люэ, лирика. Что там с выходом на курс?

Приборы показывали, что до оборонных сооружений «Фойершельда» нам осталось всего ничего, что пора сбрасывать скорость, что все идет пока четко по плану. Мы подойдем, нас там ждут, ради нас даже демонтируют часть скорлупы, окружающей дыру в иной мир. Все по плану, потому что тратить драгоценное сверхтопливо ради прямого прокола в Закат — глупо. Коль скоро враг сам проковырял нам удобную тропинку, то да будет хуже врагу, ха-ха.

— Хорошо, — отозвалась Трее, выслушав доклад. — Сделай перекличку, разошли обновленные координатные пакеты.

— Есть.

Я потянулась к пульту связи. Валерия, Олег, Дональд. Дональд, Валерия, Олег…

Олег, решила я. Пусть будет Олег.

— «Танатофор».

— Привет, Алекса. Как дела у тебя?

— Да нормально, как еще.

Все не нарадуется, подумала я, в два касания отправляя пакет данных курсопрокладки. Было бы интересно сейчас с ним на вечные темы потрепаться. Получилась бы грустная и ироничная беседа. Ну в самом-то деле: летит вот парень, приращенный к своему звездолету, летит, радуется, что он человек, и не гребут его все эти метания типа жизни и смерти, каких-то там крушений миров и загадочной нашей миссии…

Философия. А всего-то пара слов и обмен данными.

— Ага, принял, — весело отчитался Дюпон. — Рука мастера, даже править нечего.

— Это уже с правками Трее, не обольщайся.

— А-а… Ого.

Я дала отбой. Дурацкий оптимизм в голосе, даже не хочется продолжать обмен этими невинными шутками.

— «Эйринофор».

— Да, Алекса.

Капитан Гинемер. Идиотка в превосходной степени, мой спаситель и темная лошадка. С ней я так и не поговорила по-нормальному. Можно, конечно, наплевать на Кацуко-сан и устроить трескотню в эфире, тем более что… Тем более. Просто тем более.

— Уточнение текущих координат.

— Спасибо, принято.

Девочка-солнышко отключилась. Вот и поговорили, вот и славненько. Теперь на повестке дня оставался самый сложный вызов.

— «Телесфор».

— Д-да, Алекса.

Захотелось включить видеосвязь. Обормот был собран, деловит и — где-то глубоко-глубоко на дне — взволнован. Я попыталась представить, какое напряжение царит на корабле, и посочувствовала составу войд-десанта. Парень, который летит только потому, что со мной, и морозное супероружие, которое летит с этим парнем.

Черт, как же плохо, когда у тебя в жизни так мало хорошего.

Будь я сама хоть чуть-чуть лучше, я бы непременно попыталась объяснить Дональду, что он так и не понял свою первую любовь — вообще никак не понял. Да, будь я чуть лучше. На деле же так поступают только записные дуры в мыльных операх.

— Обнаружены векторы выхода из изнанки.

Я подняла голову от пульта связи и увидела кипящий космос. Вокруг укреплений червоточины «Фойершельд» из ниоткуда выплескивало в реальность десятки кораблей ежесекундно. Я не успевала принимать информацию о классах выходящих судов, не успевала вообще почти ничего, кроме одного.

— «Эосфор», синхронизация! Порт экстренный!

Метка головного корабля, которую я успела рассмотреть, принадлежала сцинтианскому военному флоту.

Первую же дельную мысль рассекло напополам копьем экстренного слияния с кораблем. Я мчалась в пустоте, словно воин из старых сказок: говорящее оружие, приросшие к телу доспехи, снять которые можно только с кожей. Враг в количестве совершенно неприличном тоже прилагался.

Сцинтиане сформировали восемь полноценных трилистников, это без малого двадцать процентов их флота. С ума сойти — целых двадцать процентов, и против них сейчас висели форты червоточины и спешили из далей четыре фрегата. Ожил «Эосфор»: