Читать книгу "Манхэттенский ноктюрн - Колин Харрисон"

Саймон: Черт, кем ты меня считаешь, идиотом? Совсем тупоголовым, а, мадам? Мы говорим о Хоббсе? Этот человек скупает Голливуд, Нью-Йорк и Китай. Он есть не обычную пищу, он поедает людей] Он же пожирает тебя! И тебе это нравится, ты никак не можешь остановиться, верно? Я видел пасть этого человека. У него язык как у какой-нибудь коровы! Мне известно, чем вы вдвоем занимаетесь. Я знаю, что он говорит с тобой и убаюкивает, заставляя тебя чувствовать себя в безопасности, будто у тебя есть настоящий папочка…

Кэролайн [с горьким презрением]: Это жестоко, Саймон… ты же мучишь меня этим.

Саймон: На, возьми этот нож. [Пытается всучить Кэролайн нож, вынутый им из кармана. Она не хочет его брать. Он хватает ее руку, всовывает в нее нож и зажимает пальцы. ] Вот, ударь меня. Вперед. Я прошу тебя, давай. Ну же! Бей, ты, похабная сука! Нет, ты же на это не отважишься, ты ничего не можешь сделать! Ну, давай, действуй! Что такое? Ба, что я вижу? Я вижу, Кэролайн, ты шевелишь мозгами, я вижу, как заработала твоя башка! Под белокурыми локонами завертелись маленькие колесики! Ну и что же ты думаешь? Ты думаешь: «Мне надо вытянуть из него код лифта»! Это правильно! Он тебе нужен, чтобы выбраться отсюда. Нет проблем! Код – это твой день рождения. Февраль, двадцать первое. Два – два – один. Убей меня, Кэролайн, и ты до конца жизни будешь думать обо мне в свой день рождения! Ну вот, как ты бы сказала, это какая-то новая идея. Я – спец по новым идеям, милашка. Так на чем же мы остановились? О, ты меня убивала. Я тебе дам совет – давай, пользуйся им. Сделай это, и чем раньше, тем лучше, иначе вдруг я решу поменяться местами. О, ну что же ты, ха-ха-ха! Постой, постой! Мы забыли про ключ! Ты забыла про ключ! [Он достает маленький ключ. ] Нам понадобился ключ, чтобы войти в подвальные двери, помнишь? Если ты меня убьешь и уйдешь, не заперев обратно висячий замок, тогда кто-нибудь, может быть, сразу же поднимется сюда, наверх, и, конечно, на меня тут наткнется. Ну а если пройдет несколько дней и меня не найдут, тогда все отлично, детка, потому что из этого дома собираются вынести всю дрянь, и твоего мальчика, твоего муженька, вышвырнут на помойку вместе с мусором, как тряпичную куклу. Неплохо придумано, как ты полагаешь? Да, и все бы ничего, если бы не одна деталь. Смотри, что я умею. [Кладет ключ в рот, хватает картонную коробку из-под молока, выплеснув немного воды на пол, закидывает голову назад, делает большой глоток, бросает коробку на пол, наклоняется вперед, вытянув шею, и открывает рот. Ключа нет, он его проглотил. ] Вот я каков, прямо-таки воплощение зла. Нет, это уж слишком претенциозно. Я не стремлюсь к злу, я жажду истины, жажду давить на тебя, пока не вымотаю из тебя кишки, Кэролайн. Ну, не упрямься, мне так это нужно. Дай мне послушать историю маленькой девочки. Я очень хочу узнать, как одна очаровательная крошка, которая ошивалась в Лос-Анджелесе, трахалась с профессионалами из баскетбольной команды, а потом оказалась в Нью-Йорке, где в баре ее подобрал самый блестящий молодой кинорежиссер после Скорсезе, и как после всего этого ей удалось выжить? Не расскажет ли она об этом мне, своему мужу? А может быть, она рассказала Хоббсу? Нет, надеюсь, что нет. Надеюсь, она была слишком занята, наслаждаясь его оральными прелестями. Хотя погодите! Ответ в самом Хоббсе. Твой муж наконец-то усек. Да! Так как же она выжила? Все очень просто, мои дорогие. Она хочет быть любимой! Она идет туда, где, как ей кажется, есть любовь, а когда она понимает, что любви там уже больше нет, она сваливает оттуда и продолжает свой путь. Она вся из себя такая милая и послушная, когда влюбляет в себя мужиков! Но что-то необъяснимое, непонятное заставляет их вдруг находить ее отвратительной! Ну, как такое может быть, моя прекрасная женушка, леди с золотым кольцом в своей затраханной лоханке? Она променяла своего любящего мужа на сэра Хоббса. И сколько же это продлится? О, наверное, недолго. Он мгновенно углядит что-то в тебе и с отвращением прогонит, или, возможно, ты сама еще раньше его почувствуешь в нем отвращение и сразу уйдешь. А потом станешь рассказывать ту же печальную историю, но уже кому-то другому. Ох уж эти печали и беды! И так далее и тому подобное. И вы, леди, опять ни при чем. Вы хорошая. Ну, как же, черт подери, ты меня одурачила! Ты заставила меня пойти на это. Меня окрутили. А я поверил, да! Художник нашел музу! А потом муза сделала своему художнику ручкой. Ну их… с тобой, крошка. А теперь я сделаю тебе ручкой. Вот он, момент отрыва самолета от земли. Я ухожу. Но сначала – да! Да, конечно, я намерен убить тебя, конечно, я должен, неужели ты не понимаешь? Где же выход? Распрощаться и пусть адвокаты обговаривают детали? Нет, нет, нет, легкомысленная женщина! Вертушка! Бедный Том! Это «Лир», пьеса, которую ты никогда не читала! Это дело музы, детка, это дело американской музы. Ты совсем особенная! Моя американская красотка! Посмотрите на нее, посмотрите на эти зубки, волосы, голубые глаза, грудь. Так и пышет здоровьем! Порочные американские мужчины не могут ее убить! Они должны снять о ней фильм! Снять мудацкий фильм. Она – типичная американка, пышущая здоровьем! Красотка из «Плейбоя»! Выросла в бедной семье! Ба, ее растраханная лоханка сделана из «Кушайте на здоровье»! Поет вместе с Уилли Нелсоном! Она одна современна, она готова к золотому веку! Постмодерновая американская красотка! Жарилась на солнце на обоих побережьях! Умеет водить «Шевроле», собранный в Мексике! Смотрела тысячу каналов! Трахалась с суперзвездой! Раздвинула ноги для миллиардера! Вот она какая. Но этого ей мало. Она хочет любви, больше, больше, все больше любви. Ей все не хватало! Ее мать работала в «Визе», ее отец произошел от денег ЭРКО. Да у нее капитализм прямо в генах! Ты что, не понимаешь, в чем тут трагедия? Да ты сама – воплощение трагедии! У тебя есть все, что может дать Америка, а ты по-прежнему голодна. Ты так и останешься нелюбимой, моя американская крошка! Ну, прошу тебя, кончай это, дорогуша, воткни этот нож в меня, всади его прямо в мою проклятущую глотку, или в живот, или в яйца, или куда-нибудь еще, чтоб заткнуть меня. Действуй! Эй, американская красотка! Давай! Давай, давай, давай же! Я должен приказать тебе? Убей меня. Сделай же это. Попробуй. Бей вот сюда. Постой! [Он кидается в угол комнаты и что-то там подбирает. Возвращается, у него лицо маньяка. ] У меня есть пистолет, да! Я не показывал тебе его? Я не показывал тебе, что у меня есть пистолет? После того, как ты убьешь меня, я полагаю, ты захватишь его с собой и выбросишь в реку – это обычное дело. Или протрешь его и выкинешь на улице! Отдай его девятилетнему мальчишке на углу. Он сумеет им воспользоваться. Он ему нужен. А теперь послушай-ка меня, любимая, пули есть в каждом гнезде этого пистолета, и я собираюсь сделать культурное отверстие в твоей башке, если ты не ударишь меня ножом. Давай, посмотрим, сможешь ли ты нажать. Сможешь ли выжать хоть что-нибудь из него, американская красотка? Ну, давай же, нажимай, держи его обеими руками, пихай, жми назад! Кругом одни коблы, куча коблов, и они впихивали в тебя свои бушприты, пальцы и языки, всаживали в тебя, в твой рот и лоханку и в зад! Всаживай нож! [Поднимает пистолет. ] Валяй, ну, скорее! Я спущу курок. Ну, как, согласна? Я же, к чертовой матери, зашвырну тебя, крошка, на Международный аэропорт Джона Кеннеди. Считаю назад. Скажи себе: «Не унывай!» – американская малышка, напряги мускулы своих ручек, милашка, пять, четыре, мускулы моих пальцев на взводе, дорогуша, три… два… не так много времени, чтобы понять, неужели… [Похоже, ему в голову пришла новая мысль, и он опускает пистолет. Они в упор смотрят друг на друга. Он с шумом выдыхает. В этот момент Кэролайн с силой вонзает нож в шею Саймона. ] Ха… ааах! [Резко выпрямляется. Нож по рукоятку входит в его шею. Он выдергивает его. Кровь струей хлынула из раны на шее во все стороны на три-четыре фута. Он, пошатываясь, делает несколько шагов назад. Бейсболка слетает с его головы. Но со стуком отлетает к двери. ] О, черт! [Он протягивает пистолет и вертит его непослушными пальцами, показывая, что он не заряжен. Затем падает на пол, держась одной рукой за шею. Кровь лужей быстро растекается по полу. Он смотрит вверх на Кэролайн. Она отступает назад. ] Кээхрлх… Кээхкхл… [Она медленно идет к нему. Он корчится в судорогах, из раны на его шее вырывается чавкающий звук. Он потерял так много крови, что не может встать на колени. Он перекатывается на спину, и на это движение у него, видимо, уходят последние силы. Все его тело обмякает, более незаметно никаких подергиваний, не слышно ни единого стона. Она опускается рядом с ним на колени. Его глаза открыты. У нее дрожат плечи. Так она сидит несколько минут. В комнате тихо. Вдруг раздается тихий скрип. Она садится на корточки и вертит головой. На заднем плане мелькает тень крысы. Проходят минуты. Саймон лежит неподвижно, подвернув под себя одну ногу и неуклюже вывернув руки. Она кричит, резко замолкает и кричит снова. Наконец она встает.]