Читать книгу "Московская сага. Война и тюрьма - Василий Аксенов"

Передают, что во время Тегеранской конференции УинстонЧерчилль от имени Короля Георга VI вручил маршалу Сталину на церемонии всоветском посольстве так называемый «Меч Сталинграда», выкованный 83-летнимкузнецом Томом Бизли. Глубоко тронутый Сталин поцеловал меч, после чего передалего маршалу Ворошилову. Ворошилов уронил королевский подарок.

Аверелл Гарриман: «Вести переговоры с русскими – это всеравно что дважды покупать одну и ту же лошадь».

Антракт X. Лейб-гвардии гуси

В конце нашей второй книги, осенью 1945 года, мы видимпрофессора Бориса Никитича Градова на берегу озера Бездонка. В закатный час. Водиночестве. Любой час сейчас для меня закатный, думал он. Война окончилась.Мне семьдесят лет. Семья разрушена. Все вдохновения – фальшь. Даже медицина.Закатный час. Жизнь может оборваться в любой момент. Как, впрочем, и у любогоHomo sapiens, как старого, так и молодого. Каждый день, в принципе, напоминаеттот танковый бой в подсолнухах, после которого мы встретились с Никитушкой. Какверно он тогда говорил об интоксикации войны, об опьянении, которое только идает возможность идти в бой, то есть жить, не думая о смерти. Сейчас мой хмельуже испарился до конца, и эти отблески заката на зеркальной воде не вдохновляютбольше ни на миг, ни на долю мига, если только не...

Если только не появляются гуси. Они появляются. Девяткамогучих птиц, нагулявших силу на заполярных болотах, направляется по вечномумаршруту к дельте Нила. Озеро Бездонка, оказывается, одна из посадочныхплощадок на их пути. Клин снижается, вожак старается посадить всю командуразом, в одно касание. «Делай, как я! Делай, как я! Делай, как я!» – кричит он.На мгновение эскадрилья как бы зависает и затем приводняется. Высший пилотаж!

Старый профессор вдруг преисполняется восторгом отпричастности к гусиному триумфу, ко всей этой странной феерии, чторазыгрывается на планете Земля. Может быть, некогда и некая часть моей сутибыла перелетной тварью? Кто знает, через какие трансформации проходят наши сутиза пределами суеты? Что помешает нам вообразить эту девятку отрядом павловскихгвардейцев, приученных к гусиному шагу под свист русско-прусских флейт и бойпреображенского барабана? Что помешает нам представить, как они стаскивалисапоги, чтобы перейти с гулкого гусиного шага на бесшумный кошачий по коридорамИнженерного замка? Ради свободы, ради избавления родины от тирана, во имялиберальной истории – тихий перепрыг к грязному, мокрому делу... И все вокругкорчится от греха, и все вокруг задыхается от любви.

Старому профессору кажется, что кто-то вместе с ним проходитчерез те же мысли, сидя на берегу холодной и темной воды, кто-то маленький ибесконечно любимый. Он поворачивается и идет по тропе в сторону дома.

1991

Вашингтон – Москва