Читать книгу "Последний самурай - Хелен Девитт"

яй, орэ ва на арэкара омаэ но кото о дзутто сагаситэтанда дзо

Эй — я тебя все искал с тех пор

これを見せよ う と思ってな

корэ о мисэё то омоттэна

хотел тебе кое-что показать

これを見ろ

корэ о миро

погляди

この 系図 は な

коно кэйдзу ва на

эта родословная

俺 様 の 先祖 代々 の 系図 よ

орэ сама но сэндзо дайдай но кэйдзу ё

Это родословная моих предков, передавалась из поколения в поколение

このやろ うばかに し やがっ て なんでい

коно яро бака ни сиягаттэ нандэй

Ах ты ублюдок (ты надо мной издеваешься)

これ を 見ろ ばか に し やがって

корэ о миро, бака ни сиягаттэ

Погляди (ты надо мной издеваешься)

これ が その 俺様 だ

корэ га соно орэсама да

Вот это я.

Он сказал: Ага-а.

Он сказал:

この 菊千代 と言うのがお前か?

коно Кикутиё то иу но га омаэ ка?

Вот этот Кикутиё — это ты?

Я сказал:

さようでござる

сайо дэ годзару

Я и есть.

Он сказал:

よく 聞け この 菊千代 申す 者 がお主に 間違いなければ

еку кикэ коно Кикутиё мосу моно га онуси ни матигай накэрэба

Слышь, если ты и впрямь этот Кикутиё

お主 は 当年 と って十三才

онуси ва тонэн тоттэ дзюсансаи

тебе в этом году должно быть 13 лет

この 系図, どこで 盗んだ?

коно кэйдзу доко дэ нусунда?

Эта родословная — где ты ее украл?

Я сказал:

うん? 嘘だ! ちくしょう! てめえ 何言ってんだ?

уун? Усо да! тикусё! тэмэ нани иттэнда?

Что! Это ложь! Ч-черт! Ты что такое говоришь?

Он засмеялся.

Я сказал

Вы реплики пропустили

Он сказал

Сто лет его не смотрел, Кикутиё-сан.

Я вдруг вспомнил, что, согласно «Латинизированному японско-английскому словарю» «Коданся» кисама — это [ГРУБ.] и очень оскорбительно, а согласно «Японско-английскому словарю» Сансэйдо «Нью краун», коно ярō значит ты свинья, а согласно «Японскому сленгу» бака — самое популярное японское ругательство, бака ни суру значит ты меня задолбал, а сиягаттэ — оскорбительный герундий. Я решил, что лучше перестать, пока счет в мою пользу.

Я подошел глянуть на рояль. Рояль был «стейнвей», но больше в комнате ничего не было, только скатанный спальник и чемодан.

Я сказал

А вы знаете, что Гленн Гульд практически с нуля восстановил CD 318, чтоб не звучал, как «стейнвей»?

Он сказал

Это все знают.

Он сказал

Ты играешь?

Я сказал

Алькана — нет.

Я сказал

Я умею «Чистоганом, не шлифуя».

Он сказал

Не важно. Я не даю уроки. Я даже концерты не даю.

Я сказал

Я не просил уроков.

Потом я сказал

А почему концерты не даете?

Он принялся расхаживать туда-сюда по голому полу. Он сказал

Я все время давал концерты не той длины. Люди опаздывали на поезда, и это умаляло их удовольствие от культурного мероприятия.

Он засмеялся. И сказал: Я думал, плюс-минус несколько часов — это не важно, но люди не любят ездить на лишь бы каких поездах.

Он все ходил туда-сюда. Он сказал: Люди все время давали мне добрые советы.

Я сказал

А нельзя записать диск?

Он остановился у окна. Он сказал

То, что я хочу записать на диск, никто не купит, а диск, который никто не купит, я не могу себе позволить.

Я сказал

Вариации вариаций вариаций

+ он сказал

В таком духе.

Он сказал

Забавно, чего люди не покупают.

Он снова принялся расхаживать. Он сказал

Когда играешь музыку, есть столько способов ее сыграть. И все время говоришь себе но кто знает. Пробуешь так и говоришь но кто знает и пробуешь сяк. Когда покупаешь диск, получаешь один ответ на вопрос. Но кто знает не получаешь.

Он сказал

В Японии то же самое, только хуже. Люди каждый день садятся в поезд. Садятся в поезд и выходят из поезда и садятся и выходят, и так день за днем.

Он сказал, если это мыслимо, тогда, казалось бы, немыслимое должно быть…

Он сказал, даже если тебя не интересует музыка, разве сама идея, что все могло быть иначе…

Он остановился у рояля. Он сказал

Но люди на самом деле не любят произведение, пока к нему не привыкнут.

Он подергал тонкую стальную дискантовую струну. Пиу пиу пиу пиу пиу. Пиу пиу пиу

Он сказал

Я и сам движусь по накатанной. Слишком долго этим занимаюсь. Все говорю себе, что надо стиснуть зубы, развлечь публику, вернуться на сцену. Что проку торчать в этой комнате.

Пиу пиу пиу

Потом я иду и смотрю на диски.

Пиу

Сотни дисков, целые произведения сыграны один-единственный раз для тысяч людей, желающих купить диски, на которых эти произведения сыграны один-единственный раз.